Что ж, теперь она стареет как кость, потому что лежит в гробу.
Как тебе повезло, отец. Твой взор не оскорбят морщины на ее лице.
Вот о чем я думаю, поднимаясь по ступенькам Гришиного дома. Это не самые радостные мысли, так что его друг Андрей вздрагивает, открывая дверь.
– Ты выглядишь так, словно хочешь кого-то убить, – говорит он мне.
– Все может быть, – отвечаю я, проталкиваясь в дом.
Себастиан идет следом. Похоже, парня не смущает, что он никого здесь не знает. Наверное, такого здоровяка вообще мало что смущает.
Внутри темно, комнаты освещены лишь синими трековыми светильниками, отчего вид у всех слегка инопланетный. Дом сотрясается от музыки. Воздух влажный от тепла человеческих тел.
Я нахожу Гришу, который уже несколько пьян. Его обычно зачесанные назад волосы спадают на глаза, а рубашка наполовину расстегнута, демонстрируя обнаженную грудь и коллекцию золотых цепочек.
Он закидывает руку мне на плечо и крепко целует в щеку.
– А вот и она, – говорит по-русски Гриша. – Моя маленькая Эльза.
– Не называй меня так, – огрызаюсь я по-английски.
– Ты ведь сказала, что тебя зовут Елена, – отмечает Себастиан.
– Он имеет в виду Эльзу из «Холодного сердца», – отвечаю я, закатывая глаза.
– Ты меня заморозишь? – весело спрашивает Себастиан.
– Она может, – говорит Гриша. – Елене не нравятся мужчины, прямо как Эльзе.
– Ты мне нравишься, – мило говорю я Грише. – Правда, мужчиной тебя назвать трудно.
Гриша смеется и делает еще один глоток. Он пьет водку прямо из бутылки.
– Хочешь? – предлагает он мне.
– Еще бы, – дерзко отвечаю я. Тут полно людей, готовых донести моему отцу, что я пила, но прямо сейчас мне абсолютно насрать. Я делаю большой глоток, наслаждаясь ярким цитрусовым вкусом дорогой водки. Я могла бы искупаться в ней.
Гриша бросает взгляд на Себастиана.
– Твое лицо кажется знакомым, – говорит он.
Себастиан кивает, словно привык слышать подобное.
– Я был разыгрывающим в баскетбольной команде Чикагского университета, – отвечает парень.
Гриша мотает головой.
– Не-не, – говорит он, а затем щелкает пальцами. – Точно! Я знаю твоего брата, Неро. Мы вместе участвовали в гонках.
Себастиан ухмыляется.
– Ты победил?
Гриша хмурится.
– Нет! Он ловкий ублюдок. Увел у меня двадцать тысяч.
– Типичный Неро, – соглашается Себастиан.
Устав от братца, я увожу парня прочь от Гриши. Дай ему волю, так он до утра будет разглагольствовать о драг-рейсинге. А я уже более чем наслушалась.
Лучше я послушаю кое о чем другом, что упоминал Себастиан.
– Ты спортсмен? – спрашиваю я.
Он качает головой:
– Больше нет.
Впервые за вечер улыбка гаснет на лице парня.
– Ты играл в баскетбол?
– Ага, – отвечает он.
– Хорошо?
– Да, – отвечает он без тени заносчивости. – Довольно хорошо.
– Почему бросил?
Себастиан колеблется лишь долю секунды.
– Надоело.
Хм-м. Похоже, хороший мальчик Себастиан только что соврал мне.
Тот глоток водки начинает давать о себе знать, и я чувствую, как по телу растекается приятное тепло. Мое настроение чуть-чуть улучшается.
– Хочешь тоже выпить? – почти дружелюбно предлагаю я Себастиану.
Мы направляемся к кухне, где у Гриши в изобилии хранится алкоголь: крепкие напитки и то, чем их можно разбавить; пиво всех сортов; а также ужасающего вида пунш, который я не стала бы пить даже под дулом пистолета.
– Что предпочитаешь? – спрашиваю я.
– Ты когда-нибудь пила текилу? – задает вопрос Себастиан.
Я морщу нос.
– Мы что, в Тихуане?
Себастиан хмыкает.
– Она не так уж плоха, – говорит он. – Если правильно пить.
Парень берет меня за руку, и его большие теплые пальцы смыкаются вокруг моих. Я позволяю ему это нахальство, потому что мне интересно, что будет дальше. Себастиан подводит меня к стойке, где я вижу несколько бутылок текилы «Патрон».
Он наливает нам по стопке. Я тянусь за своей, но парень останавливает:
– Погоди. – Себастиан берет мою руку и переворачивает ее ладонью вверх, обнажая мое запястье, а затем подносит губы к нежной коже, там, где сквозь нее просвечивают голубые вены. Себастиан целует меня туда. Это мимолетный поцелуй, но я ощущаю тепло его полных губ, и по всему телу пробегают мурашки. Парень смотрит на меня своими глубокими темными глазами из-под густых бровей.
– Теперь соль, – произносит он.
Себастиан берет солонку и посыпает мое запястье солью, и она пристает там, где меня коснулись его губы.
– Вот так, – говорит он.
Себастиан слизывает соль с моего запястья. Его язык шершавый и теплый. Одним глотком парень выпивает текилу, затем закусывает кусочком лимона на шпажке и эффектно ставит стопку на место.
– Попробуй, – велит он.
Мы стоим очень близко на жаркой кухне. Этот его способ просто нелепый, однако я не могу отрицать, что мое сердцебиение участилось, и я ощущаю странный порыв сделать именно так, как он сказал. В движениях парня была элегантность, и мне интересно, смогу ли я ее повторить.
Я беру его за руку, которая почти вдвое толще моей. У Себастиана бессовестно длинные пальцы. Держу пари, он смог бы сыграть две октавы на пианино.
Я поворачиваю его руку и вижу гладкое запястье, худое и загорелое, с сухожилиями на предплечье. Я подношу запястье к губам и прижимаюсь ими к его коже, а затем посыпаю солью влажный след. Затем, не сводя с Себастиана взгляда, я скольжу языком по его руке, чувствуя, как покрывается мурашками его кожа, и замечая, как дергается желвак у него на лице. Я ощущаю привкус соли.
Я выпиваю текилу и закусываю ее лимоном. Это по-прежнему отвратительно, но все же чуть лучше, чем обычно.
Интересно, почувствовала бы я вкус текилы на губах Себастиана, если бы поцеловала его?
Разумеется, я не собираюсь его целовать.
Но я не могу отвести взгляд от губ парня, полных и идеально очерченных. Я никогда не видела мужчин с подобным лицом. Со своими крупными кудрями, обрамляющими его лицо, Себастиан напоминает мне святого с картины маслом.
Он так отличается от наемников, которых мне обычно приходится видеть. Сначала это вызвало у меня презрение. Но теперь я… заинтригована.
– Хочешь потанцевать? – спрашивает Себастиан.
В гостиной полно людей, которые трутся друг о друга. В доме Гриши пять этажей. Дом в ужасном состоянии, потому что брат постоянно устраивает вечеринки и выводит из себя домработниц, так что они увольняются, и ему приходится нанимать новых.
Я знаю всех Гришиных друзей и не хочу танцевать с Себастианом под прицелом их глаз.
Наверху куча людей занимается сексом в каждой свободной комнате или играет в блек-джек этажом выше. На крыше Гриша установил баню-бочку, вмещающую восемь человек, и большую гидромассажную ванну рядом с ней. Он пускает девушек в джакузи, только если те снимают верх от купальника.
Все это звучит не слишком заманчиво, так что я говорю: «Пойдем» – и веду Себастиана в сторону подвала.
Ремонт там еще не закончен, так что туда мало кто спускается. С потолка свисают голые лампочки. Пол цементный. Здесь намного прохладнее, чем наверху. Пахнет сыростью, а потолок нависает так угрожающе, что кажется, будто он вот-вот рухнет под тяжестью этажей.
Себастиану приходится пригнуться, чтобы спуститься по лестнице.
Я нахожу выключатель, который просто вделан в металл без какой-либо коробки, и щелкаю. Лампочки загораются, отбрасывая колеблющиеся круги света.
– Играешь в бильярд? – будничным тоном спрашиваю я Себастиана.
– Иногда, – отвечает он.
Я снимаю со стены два кия и протягиваю парню более длинный, оставляя себе свой любимый.
– Как насчет дружеской ставки? – предлагаю я.
– Без проблем, – соглашается Себастиан. – Насколько дружеской?
– Предлагаю для начала сотню.
Он тихонько присвистывает.
– Дай-ка я посмотрю, что у меня есть.
Себастиан вынимает бумажник, который кажется довольно толстым. Он достает оттуда сотку, не показывая другие купюры. Будь на его месте Гриша, он бы не преминул продемонстрировать мне все содержимое своего кошелька.
Себастиан кладет банкноту на полированный деревянный бортик бильярдного стола.
– Ну а ты что? – поддразнивающее спрашивает он. – Откуда мне знать, годишься ли ты в соперники?
– Ты не увидишь моих денег, – сообщаю я. – Ни сейчас, ни после.
Себастиан смеется.
– Мне нравится твоя уверенность, – говорит он.
Он складывает шары в треугольник, а я готовлюсь разбивать. Аккуратным ударом я посылаю шары рикошетом во все стороны по гладкому зеленому покрытию. Забив девятку, я перехожу к полосатым шарам и примеряюсь к одиннадцатому, ощущая на себе взгляд Себастиана, когда наклоняюсь над столом. Мне приходится сильно наклоняться из-за каблуков, и я чувствую, как задирается моя юбка.
Я с силой отправляю биток в одиннадцатый шар чуть левее центра. Тот отлетает вправо и, вращаясь, попадает прямо в боковую лунку, приземляясь с приятным звуком. Не останавливаясь, я забиваю также тринадцатый и четырнадцатый.
– Ой-ой, – негромко говорит Себастиан. – Похоже, у меня неприятности.
Следующим ударом я промахиваюсь буквально на дюйм. Парень берет свой кий и осматривает стол. Быстро и плавно Себастиан забивает двойку и четверку. Он твердо упирается своими длинными пальцами в войлок, удерживая кий, и ему достаточно бросить взгляд на шар, чтобы рассчитать угол, с которого он его ударит.
Парень невероятно точен и невероятно уверен в себе. Он забивает также первый и пятый шар, прежде чем промахнуться с третьим.
Я даже не заметила, что все это время стояла не дыша. Я понимаю, что если снова промахнусь, то шансов у меня, скорее всего, не останется.
Нахмурившись, я подхожу к столу, словно это поле битвы. Я представляю себе, где окажется биток после каждого удара, чтобы убедиться, что не помешаю сама себе. Определившись со стратегией, я быстро забиваю десятый, двенадцатый и пятнадцатый шары подряд.