Зато, похоже, ее прекрасно поняла Воронецкая, поскольку она тут же остановилась, после резко, как волчица, всем телом развернулась в сторону моей начальницы, а лицо ее перекосила гневная гримаса.
— Смотри у меня, — тихо и очень веско произнесла Розалия Наумовна, погрозив ведьме пальцем, — не шали.
— Ты кто? — прошипела Стелла, глаза которой вдруг подернулись мутной пеленой.
— Непосредственный руководитель вот этого молодого человека, — ответила старушка, повернулась к нам спиной и отправилась туда, где слышались голоса наших коллег, получивших благодаря моей приятельнице повод для разговоров и обсуждений на ближайший месяц. А то и на куда больший срок.
Впрочем, не им одним жизнь сегодня подкинула тему для размышлений. Я вот совершенно не понял, что сейчас произошло, но при случае непременно попробую в этом разобраться. Нет, я бы и сейчас с радостью прояснил ситуацию, но Розалия Наумовна осталась в здании, а Стелла, ведущая машину, к позитивному и конструктивному диалогу ни со мной, ни с кем-либо другим в данный момент была не готова. Она шипела как кошка, которой наступили на хвост, время от времени барабанила кулачками по рулю и периодически покрывала отборнейшей бранью водителей, которые каким-то образом мешали ей на проезжей части. То есть всех встречных и поперечных.
Я, кстати, еще сильнее зауважал после этого Розалию Наумовну. Нет, у меня никогда не вызывал сомнения тот факт, что она тетка крученая, но до такого бешенства Стеллу даже я ни разу довести не сумел.
Вот только непонятно, что же такое она сказала? И откуда знает слова, которые довольно опытную ведьму так выбесить могут? Может, это как-то связано с ее сестрой, Павлой Никитичной, той, с которой она меня не так давно познакомила? Та вообще бабуля лютая до края, это я сразу понял.
Нет, сколько всего нового можно узнать о тех, кто, казалось, известен тебе до мелочей, надо просто взглянуть на них под другим углом. Воистину, жизнь — непредсказуемая штука. Но тем она и хороша!
— Слушай, а мы куда направляемся? — повертев головой, спросил у Стеллы я. — Это же Кутузовский, по всему выходит, что ты рулишь в сторону Кунцева, а это не сильно разумно, мы так изрядную петлю заложим. Или ты решила немного покрутиться по МКАДу для успокоения нервов? Так это не сильно хорошая идея, там все встанет намертво.
— Я знаю, куда еду, — прошипела ведьма. — Швецов, хоть ты меня не беси!
— Вообще-то с самого момента нашего знакомства это стало хорошей традицией, — не удержался я от того, чтобы ее немного уколоть. — Все-все, молчу, не отвлекаю водителя во время движения. Но предупреждаю: мне тайны мадридского двора не по душе, потому, как только ты остановишься, я отправлюсь в метро. Или поймаю машину да и рвану в некий подмосковный коттеджный поселок прощения у одной нашей общей знакомой просить. Ну да, это не в моих привычках, да и выбрал я лимит извинений за последнее время, но в данной ситуации…
Стелла злобно засопела, крутанула руль, подрезав какого-то оторопевшего мужика на «Мицубиси», и подкатила к небольшому ресторанчику, находящемуся на первом этаже красивой и добротной «сталинки».
— Все, приехали. — Голос Воронецкой был спокоен, но сжатые кулачки выдавали истинный настрой. — Вылезай, пошли ужинать.
— Слушай, вот что хотел у тебя спросить, — отстегивая ремень безопасности, произнес я. — Изольда, которая в разговоре фигурировала, — она на самом деле ничего так? Просто вот какая выходит печальная ситуация — с тобой мы теперь краями, Юльку ты от меня отшила, надо же мне как-то решать личный вопрос, верно? Я и подумал, может…
— Ты там что-то про лимиты говорил? — Воронецкая так бахнула дверцей, что машина даже вздрогнула. — Валер, ты их превысил уже по всем нормам. Все, за мою нынешнюю шутку мы в расчете, потому заканчивай давай. И очень тебя прошу: внутри веди себя пристойно, без своих обычных закидонов.
— Сама виновата, — уже нормальным тоном сказал ей я. — Сначала обиду выдумала, потом в нее поверила, а после начала мне мозг клевать. Ладно, проехали.
Ресторан внутри оказался вполне симпатичный, не сказать уютный. Народу по причине буднего дня и, догадываюсь, немалых цен в зале было немного, но Марфу среди них я все равно не углядел.
— Добрый день, — поприветствовала нас крайне симпатичная хостес и тут же осведомилась: — У вас заказан столик?
— Нет, — признался я, — но зато он заказан у одной моей знакомой…
— Нам в закрытый зал, — перебила меня Стелла. — Он Швецов, я Воронецкая.
Хостес глянула в какой-то список и прощебетала:
— Прошу следовать за мной.
«Закрытый зал». Я ощутил себя героем времен «сухого закона» в Америке тридцатых годов. Тут тишина и покой, люди пьют ситро и чай, а где-то там, за шторами и пятью дверьми, громыхает джаз, девочки дергают стройными ножками на сцене и водопадом льется виски.
Не угадал. Не было в закрытом зале ни сцены, ни джаза, ни девочек. Зато там обнаружилось некоторое количество хорошо мне знакомых личностей. Не скажу, что это меня сильно удивило, нечто подобное я и ожидал увидеть. Больше меня изумило то, насколько они были дружелюбны по отношению друг к другу, особенно если учитывать их поведение при прошлых встречах, включая последнюю, субботнюю.
И тем не менее, когда мы со Стеллой вошли в совсем небольшой зальчик, в котором не имелось окон, а свет был более чем приглушенный, дружная компания, состоящая из Шлюндта, Арвида, Ростогцева и Марфы, чокалась бокалами, наполненными багровым вином. Впрочем, в случае с вурдалаками я бы не стал утверждать, что они употребляют именно дар лозы. Кто их знает, кровососущих?
— А вот и наш друг, — добродушно возвестил Ростогцев. — Заждались, заждались!
— Долго ехали. — Погрозила пальцем Стелле Марфа, на этот раз менее всего похожая на провинциальную добрую бабушку. Посконно-домотканую одежду и тапочки, которые были надеты на ней при нашей прошлой встрече, сменили деловой брючный костюм и туфли, причем сидело это все на ней отменно. Бизнес-леди в возрасте, да и только. Добавим сюда часы Chopard, явно из лимитированной серии, а также аромат незнакомых мне дорогих духов, и останется только восхититься тому, с какой легкостью эта дама мимикрирует. — Мы уже третью бутылку распечатали. Скоро захмелеем, а дела на трезвую голову делать надо.
— Мое почтение, господа и дама. — Помахал я им рукой. — И приятного аппетита.
— Присоединяйся, — пригласил меня Шлюндт, указывая на свободный стул, находящийся строго напротив него. — Хоть бы вот сюда, Хранитель.
— Спасибо, что вы мне указали на мое место, Карл Августович, — улыбнувшись, сообщил антиквару я. — Это приятно.
Слишком он был сегодня благостен, слишком добродушен. Это не к добру.
— И мне стул принесите, — велела хостес Стелла. — Даже непонятно, почему…
— Мне тоже, — перебил ее Арвид. — Мне тоже непонятно. Марфа, разве мы приглашали твою подручную присоединиться к нашей компании?
— Не припоминаю такого. — Отпив вина, меленько покивал Шлюндт. — Но если она сядет за наш стол, то можно, например, еще и Джуму из канализации позвать. Почему нет? Да, она смердит гнилым мясом и обитает среди отбросов, но кто ей запретит с нами перекусить? Да и то — все же она королева гулей, а это какой-никакой, но статус. Уж лучше трапезничать с королевой трупоедов, чем с никчемушной зазнавшейся ведьмой.
— Вон пошла, — коротко велела побелевшей как бумага Стелле Марфа. — Вон, я сказала.
Хостес посмотрела на нее, на Ростогцева, тихонько вышла из залы и прикрыла за собой дверь.
— Нет. — Коротко глянув на дернувшуюся к двери Стеллу, я уселся на стул и взялся за салфетку. — Она остается, и это не обсуждается.
— Но за стол с нами она не сядет, — холодно заметил Арвид. — Извини, Хранитель, но есть вещи, которые на порядок выше даже тех тем, которые мы собираемся обсудить.
— Разве кто-то на этом настаивал? — Удивленно изогнул я левую бровь. — Правила есть правила, все понимаю. Но она останется здесь.
Дело было не в нонконформизме или максимализме, я в них и раньше замечен не был. И даже не в том, что мне хотелось в очередной раз натянуть этой компании нос на затылок, я не настолько глуп. Ясно же, что любой из них, если захочет, выпотрошит меня прямо здесь за считаные секунды как рыбу, в том числе и субтильный внешне Шлюндт. Просто мне, как это ни странно, было спокойнее, когда Стелла находилась рядом. Не знаю почему, отчего, но это так. К тому же я отчасти виноват в том, что ее только что вот так размазали. Уверен, не доведи я ее до белого каления, она бы подобную ошибку не совершила.
— Пусть, — разрешила Марфа. — Но на этот раз она будет наказана, и ты, Хранитель, индульгенцию для нее не испрашивай.
— Только без членовредительства. — Выбил я барабанную дробь по столешнице. — Кто знает, что случится завтра? Вдруг мне понадобится надежный подручный в ее лице, а она после ваших экзекуций ходить не сможет.
Стелла тем временем уже оказалась у меня за спиной, и ее ладони опустились мне на плечи.
— Я подумаю, — помолчав несколько секунд, ответила Марфа. — Подумаю.
— И еще насчет нашей дружной компании. — Я обвел глазами присутствующих. — За столом кое-кого не хватает, не так ли? В прошлый раз нас было больше, да-да. Если точнее, что-то я господина Михеева не вижу. Отчего?
— Чего ради ему тут быть? — Недовольно скривился Ростогцев. — Хранитель, что за блажь?
— В самом деле. — Шлюндт неторопливо отрезал кусочек мяса, наколол на вилку, отправил в рот, прожевал, а после промокнул губы салфеткой. — Валерий, есть мы, и есть они. Иногда мы с судными дьяками можем встречаться и что-то обсуждать, изредка даже оказывать друг другу помощь, но это не значит, что нас связывают некие узы. Их нет и никогда не было. Мы на разных сторонах баррикад. Ты — с нами. Он — там. Прими это как данность.
— Мне так не кажется, — заявил я, ощутив, как пальцы Воронецкой чуть сжали мои плечи. Кажется, она пыталась дать мне что-то понять, но что именно — не знаю. Или просто хотела успокоить? Так я вроде и не нервничаю.