- К нам гость, муж мой?
- Да, подай нам поесть и чаю не забудь.
Женщина ответила коротким кивком, отодвинула от стены панель и прошла в дом. Мы вошли следом, предварительно разувшись на пороге. Шень просто скинул свои сандалии, а вот мне пришлось повозиться с сапогами.
Обстановочка внутри была та ещё. Длинный стол у дальней стены - видимо для готовки - небольшая печь и полки с посудой, низкий широкий столик посреди комнаты, сундук у единственного окна и две сложенные циновки в углу. И всё. Однако, неприхотлив народ в быту. У меня в Хилзготе крестьяне позажиточней были.
Облокотив своё оружие о стену, староста сел на колени перед столом и сделал приглашающий жест. Сидеть на коленях на жёстком деревянном полу желания не было, поэтому я устроился по-простецки на собственной сумке, благо там ничего острого и хрупкого не держал.
- Так как, говоришь, тебя зовут? - Тут же приступил к дальнейшим расспросам старикан.
- Можешь звать меня просто странник, - недовольно ответил я.
- Но это… не имя!
- Зачем тебе знать моё имя, если я завтра свалю отсюда? Кстати, не подскажешь, как добраться до ближайшего города?
- До города отсюда далеко. Сначала надо идти по дороге, что ведёт от поместья господина Фу-Хоня, пока не выйдешь на тракт, а там уже по прямой до столицы провинции.
Я хотел, было, поподробнее расспросить об этой столице, но тут поднесли ужин. Передо мной на подносе стояло блюдо с запечённой рыбиной и миска с рисом. Ну и ещё две деревянные палочки в качестве столового прибора. Я глянул на Шеня, тот управлялся с этими палочками с завидной ловкостью.
Я попробовал поковырять ими рыбину, потом подцепить немного риса, но чуть не сломал пальцы и принялся действовать руками. Покорно стоящая подле стола жена старосты чуть заметно поморщилась, но на местный этикет мне было наплевать - после водных процедур и всего остального, жрать хотелось немилосердно.
Под конец нам подали две неглубокие чашки с зелёным чаем.
- Пусть твой поиск завершится успехом, странник! - Изрёк Шень, приподняв двумя руками чашку, и сделал маленький глоток.
Чай я не очень люблю, но тут, почувствовав его аромат, не удержался и попробовал. Как оказалось, зря. Не успел я высказать одобрение по поводу напитка, как перед глазами поплыло. Сразу переполошившись, я вскочил на ноги, которые меня уже не слушались. Я попытался развернуться к выходу, но спотыкнулся ватными ногами о собственную сумку, после чего, потешно размахивая в воздухе руками, повалился на пол и отключился.
Глава 2
Расплата за ошибки приходит всегда. Она неминуема. Вот теперь и мне досталось. Живя у эльфов, совсем отвык от элементарной осторожности, даже не проверил то, чем меня угощали! И намерения хозяев отследить не попытался! Вот за свою беспечность и расплачиваюсь.
Всё-таки беззаботная жизнь здорово расслабляет. Где теперь моя хвалёная подозрительность? Ну, ничего, раз ещё жив, наверстать не проблема. В пользу того, что я жив, говорила болезненная ломота во всём теле и ужасное жжение в горле. Однако, знатно меня травонули. Поначалу я даже пошевелиться не мог. Но вот собрался с силами и открыл глаза. Огляделся. Как бы странно тюремная камера не выглядела, узнаётся она легко - холод, решётки и стены из грубо отёсанного камня. Правда вместо обычных ржавых металлических прутьев в глаза сразу бросилась решетка, смонтированная из - как ни странно - дерева. На мощных рамах крест-накрест переплетались не менее мощные на вид, широкие планки, образуя квадратики со стороной сантиметров в десять. Каменный пол в моей клетке был скудно присыпан соломой.
Вообще, как следует оглядевшись, я понял, что нахожусь в обычном большом подвале с оборудованными в нём камерами, которых было всего три. Я сидел в центральной. Справа кто-то ворочался и сопел, левая пустовала. Остальное пространство было занято винными бочками и какими-то ящиками. Освещалось всё это тусклым светом немногочисленных факелов, развешанных по стенам. Короче, довольно унылое местечко, задерживаться в котором мне совсем не хотелось. Достав из-за пазухи монтировку, я решил использовать её по прямому назначению. Надо заметить, что изъять у меня особо ценные предметы просто невозможно, заклинание я на них наложил что надо - чужой глаз не заметит, чужая лапа не сгребёт. Таким образом, при мне, кроме монтировки, осталась фляжка и кошель с валютой. А вот сумку, тесак с ножнами и сапоги кто-то нагло притырил.
Мысленно сказав себе, что своё завсегда сумею найти и возвернуть, я приблизился к решётке и почесал изогнутым концом фомки за ухом. Дерево было старым, но отнюдь не трухлявым. Время, казалось, его только закалило. Хмыкнув, я прошёл сквозь решётку и, шлёпая босыми ногами по полу, направился в сторону ближайшей бочки, поигрывая монтировкой.
Подобрался к цели вплотную, поддел крышку инструментом, резко нажал. Крышка поддалась легко и, откинув её, я, сложив руки лодочкой, зачерпнул заветную влагу. Винцо оказалось слабеньким и немного кисловатым, но это не важно - бедное горло требовало срочного вливания жидкости. Если бы выбор зависел от меня, я бы ублажил его пивком, но, как говориться, за неимением… Не чай, и на том спасибо.
Вволю напившись, я утёр рот рукавом и громко выдохнул.
- Эй, друг, как ты выбрался? - Донесся из занятой камеры удивлённый возглас. - Слушай, дай попить! Мне кроме дурацкого чая и риса сюда ничего не носят!
Я сочувственно покачал головой.
- Да, от чая ничего хорошего не жди, - подойдя к решётке и тщетно пытаясь разглядеть своего собеседника, протянул я. - За что лямку тянешь, любезный? Спёр чего, али сдушегубствовал?
- Если бы, - вздохнули за решёткой, - за любовь сижу.
- Что, насильник?
- Да какой я тебе насильник?! - Взвился субъект. - Я жертва обстоятельств! Ну, подумаешь, на меня девка здешнего хозяина запала! Я же ничего такого не хотел! Да и не успел, если быть точным! Как через стену перебрался - сразу сцапали, будто ждали!
- И теперь сидишь, значит? - Хмыкнул я.
- Сидеть мне недолго осталось, - обречённо донеслось из камеры. - Обещались на днях меня того…
- Через что?
- Что через что?
- Ну того, через что? Вешать будут или башку рубить?
- Резать.
- Вены?
- Хуже - хозяйство.
- Так тебя кастрировать собрались?!
- Ага. Говорят, блудником меньше будет. - Мрачно усмехнулся заключенный и тут же сорвался на крик:
- А я не блудник! Я просто мимо проходил, а тут эта своими прелестями трясёт да глазки строит! Вот я и повёлся!
- То есть, ты не местный, - заключил я.
- Я путешествую с Великой Миссией! - Высокопарно произнёс узник.
- Представь себе, я тоже, - пробормотал я, после чего запустил руку через решётку, ухватил своего собеседника предположительно за рукав и перетащил прямо сквозь деревянные планки.
Паренёк лет шестнадцати еле удержался на ногах от моего рывка. Его довольно смазливое лицо, с хитрющими узкими зенками и следами недавних побоев, выглядело донельзя ошарашенным. Длинные чёрные волосы были собраны на затылке в растрепавшийся пучок. Одет же он был в тёмно-синий короткий халат с рукавами, перехваченный широким жёлтым поясом, серые мешковатые штаны до колен и популярные здесь деревянные сандалии.
- Ч-что ты сейчас сделал? - Нервно заозиравшись по сторонам, спросил он.
- Ну, ты ведь сам попить просил, а никакой подходящей ёмкости, чтобы её в твою клетку протиснуть я здесь не наблюдаю.
- Да, точно, - с интересом разглядывая меня, кивнул он.
Затем, видимо налюбовавшись моей персоной, он кинулся к бочонку и опустил в него голову. В этой позе он простоял не менее двух минут, и я начал опасаться, не утоп ли он там на радостях, но при моём приближении он вынырнул и громко втянул в себя воздух. Постоял, отдышался, после чего снова повернулся ко мне.
- Ты чародей! - Обвиняюще тыкнув в меня пальцем, произнёс он.
- Что так заметно? - Притворно ужаснулся я.
- Как ты сюда попал? Ведь всем замеченным в чародействе запрещено попирать своими ногами земли Повелителя Драконов!
- Это почему запрещено? - Возмутился я.
- Понятия не имею, - пожал плечами малолетний узник. - Несколько лет назад вышел указ, гласящий, что все чародеи, обнаруженные в Краю Драконов, должны быть схвачены и переданы местным мандаринам.
- Кому-кому? - Переспросил я, полагая, что не расслышал.
- Мандаринам. Это высшие чиновники Повелителя Драконов! И что они с ними делают никому не известно.
Значит, меня схватили, чтобы передать каким-то там мандаринам. Что-то нынешнее путешествие у меня с самого начала не заладилось. Сначала недолёт этот, потом оказывается, что здесь магов не жалуют, причём, как я понял, всех без исключения, вне зависимости от цветовой принадлежности. Эх, дикая страна - дикие нравы!
- А сам то ты, жертва любви, кто будешь?
Прежде чем ответить, паренёк поднял подбородок и расправил плечи. Внушительнее выглядеть он не стал, но представился, видимо, по всем правилам местного этикета:
- Я монах из храма Грозовых Туч Ёсай Цинбо приветствую тебя э-э… чужеземец!
- Эзи. Странник Эзи.
- Необычное у тебя имя. Я на твоём месте не стал бы себя так называть
- Оно с древнего диалекта переводится как перезрелый плод. - Уловив мой непонимающий взгляд, объяснил Ёсай.
- Действительно? - Недоверчиво хмыкнул я.
На старо луазском, моё сокращённое имя обозначало горе. А полное (Эзенгрин то бишь) - горе врагам моим. У папаши было чудное чувство юмора! Слава предкам, старо луазский вот уже пару тысяч лет, как мёртвый язык.
- Что теперь будем делать? - Спросил монах.
На монаха, как раз, он был похож меньше всего - его роже критически не хватало смирения и одухотворённости.
- А что теперь? - Пожал плечами я. - Я пойду по своим делам, а ты к себе в клетку возвращайся. У тебя, вон, скоро серьёзная операция намечается.
- То есть как? - Опешил Ёсай.
- А в чём дело? - Невинно поинтересовался я. - Ты пить просил? Я тебя напоил? Чего тебе ещё надо?