— То, что надо, — довольно заключил я и хотел было убрать предмет в карман, но меня остановил Фома:
— Так вы одежду попортите, вашество, — пробасил он. — Вот.
Он достал из кармана небольшой платок.
— Подождите, — выступила вперед Арина Родионовна и вынула из рюкзачка прозрачный пакет.
Слуга, совершенно не смущаясь, присел на пятки, смыл с вещицы грязь, тщательно вытер металл тканью, а потом вложил кольцо в обертку.
— Вот так будет лучше, — заключила Нечаева, протягивая мне пакет.
— Спасибо.
Я убрал предмет в карман, и обернулся к Ульяне:
— Теперь ты можешь поехать с нами в поместье. И поговорить с Двушкиным.
В сузившихся глазах девушки мелькнула злоба:
— С великой радостью, мастер, — прошипела она, растянув губы в ухмылке.
— Тогда идем.
Я развернулся и направился по едва заметной тропе, по которой мы выбрались сюда. Остальные последовали за мной.
Обратный путь до особняка занял у нас куда меньше времени. И уже у ворот, Шуйский остановился, обернулся к нам:
— Может быть, сразу поедем в поместье Двушкина? Зачем затягивать? Допросим, вызовем группу для задержания, и поедем по домам.
— Идея хорошая, — одобрил Зимин.
— Тогда едем, — заключил я и обернулся к Фоме:
— Заводи машину.
Питерский кивнул и направился к авто.
— Зачем брать ваш автомобиль, Павел Филиппович? — удивился кустодий. — Мы можем отправиться на моем. У меня здоровый внедорожник.
— Прям здоровый? — язвительно уточнил Дмитрий Васильевич. — Это что-то значит?
— Это не комплексы, — насупился Зимин. — Просто для работы удобно…
— Не продолжайте, — усмехнулся князь. — Я не собираюсь вас судить.
А я лишь покачал головой:
— С нами поедут призраки. Не думаю, что вам будет комфортно с ними в одном салоне.
— Они ведь могут отсидеться в какой-нибудь вещице… — начал было Шуйский.
— Пусть сам забирается в багажник, — возмутилась Виноградова. — Не хватало еще, чтобы я, влезла в сумочку или брелок! Может он захочет меня убрать в карман как бумажник? Я поеду на переднем сиденье нашей «Победы»!
— Мой бухгалтер не прячется в предметы. Она занимает кресло рядом с водителем, — спокойно перевел я слова призрака.
— Ты скажи ему про багажник. Я ему там даже место освобожу. Подвину запасное колесо, — продолжала возмущаться Любовь Федоровна. — Он довольно щуплый, должен влезть. А если нет, то…
— Я еду с вами, Павел Филиппович, — произнесла Нечаева, тем самым по незнанию прервала Виноградову. — К любезной Любови Федоровне я привыкла. И думаю, она не даст меня в обиду другим призракам.
— Вот же славная девочка, — умилилась призрачная дама. — Все понимает и не пытается унизить порядочную женщину.
— Хорошо, — торопливо ответил я.
Мы направились к «Победе», за рулем которой уже разместился Фома. Зимин и Дмитрий же сели в черную машину с номерами семьи Шуйских.
Я открыл заднюю дверь, предлагая Нечаевой сесть в салон.
— Благодарю, — ответила девушка и заняла место на диванчике. Я последовал за ней. А Виноградова демонстративно открыла дверь в салон и устроилась на своем месте.
— Куда ехать, вашество? — обернувшись ко мне, уточнил Фома.
— Следуй за машиной князя Шуйского, — ответил я.
Слуга кивнул, и автомобили покатили по дороге.
Глава 6Хороший жандарм и плохой жандарм
Деревня Двушкина и правда располагалась неподалеку. Дорога не заняла много времени.
Сам поселок оказался окружен высоким глухим забором из толстых бревен. За оградой виднелись крыши домов, из труб валил дым. С территории слышались людские голоса и лай собак, которые почуяли прибывших. Но ворота в поселок, перед которыми остановились обе машины, были закрыты. И никто не торопился их распахивать перед гостями.
— Не очень приятное место, — прошелестела Маркова, рассматривая серые от времени, потрескавшиеся бревна ограды.
Едва только машина отъехала от нашего дома, Ульяна спряталась в свое кольцо и до самой деревне не давала о себе знать. И только когда машины остановились у ворот, она появилась в салоне, прильнула к окну, рассматривая забор.
— В чем же? — обернувшись к девушке, уточнил я.
— В их вере, — ответила призрак. — Эти люди верят в истину Искупителя, но… по-своему. Поэтому они оградились от всего мира высоким забором, на котором начертали всякие охранные знаки.
Она указала на вырезанные на бревнах рисунки, которые я сначала не приметил. Трещины и царапины исказили изображения так, что было непонятно, как те выглядели в момент нанесения.
— И для чего они? — уточнил я.
— От кого, — поправила меня призрачная девушка. — Местные считают, что на болотах живет древний народ, который скрывается под ряской и умеет дышать под водой, как лягушки. И иногда, они выбираются на сушу и подходят к деревне, чтобы похищать жителей и обращать их в свою, болотную веру.
Нечаева задумчиво посмотрела на опушку леса, за которым начиналось болото.
— Арина Родионовна, — обратился к ней я.
Девушка вздрогнула и обернулась ко мне:
— А? Простите, Павел Филиппович, я задумалась.
— О чем?
— О том, что эти болота и правда странные, мастер Чехов, — ответила секретарь.
Послышался протяжный сигнал клаксона. Шуйский и Зимин решили напомнить о себе.
Ворота открылись через несколько минут. Послышался лязг металла, с глухим звуком ударили о толстые доски цепи. Пятеро дюжих бородатых мужиков, со скрипом распахнули створки. Местные были одеты в одинаковые серые рубахи, расшитые какими-то знаками, широкие штаны, заправленные в сапоги. Бородачи остановились на входе, угрюмо разглядывая нас.
— Серьезные люди, — произнёс Фома и обернулся по мне. — Я с вами пойду, вашество.
Но я покачал головой:
— Не нужно. Вряд ли в компании Зимина, мне грозит опасность. А ты можешь ненароком спровоцировать этих людей.
— Не собираюсь я их… цировать, вашество, — смутился парень. — Я просто оглоблю потяжелее возьму и постою рядом с вами, чтобы никто косо не смотрел.
— Об этом я и говорю, Фома. Это и есть провокация.
— Я же о вас переживаю, — насупился парень.
— Лучше за Победой пригляди, — посоветовала Любовь Федоровна. — Ты посмотри на эти рожи. Не ровен час, они машину посчитают за идола проклятого и попытаются сжечь.
— Этого только не хватало, — озабоченно нахмурился Питерский. — А ведь и впрямь, лица-то у местных не особо умные.
Через лобовое стекло увидел, как Шуйский и Зимин вышли из машины. Открыл дверь и покинул салон авто. За мной последовала и Нечаева.
— Не спорьте, Павел Филиппович, — девушка упрямо подняла подбородок. — Я вас не пущу одного в это гнездо.
— Мы приехали, чтобы поговорить с мастером Двушкиным, — начал Зимин, выходя вперед.
— А документ есть? — хитро уточнил один из селян, сделав ударение на букву «у».
Зимин недовольно поморщился. Шуйский же расстегнул папку, вынул лист и показал местным:
— Вот. Разрешения от главы кустодиев, Александра Васильевича Морозова.
Бородачи переглянулись. Дмитрий Васильевич же подошел к воротам и передал разрешительный лист. Один из местных, голова которого была украшена куцей собачьей шапкой, скорее всего, староста, взял его. Сначала долго всматривался в строки, шамкая губами, помял в руках бумагу, прислушиваясь к звуку, который она издает при сжатии, взглянул на лист через просвет солнца. Плюнул на пальцы и хотел было потереть уголок, но князь громко откашлялся и многозначительно поднял бровь. Мужик нехотя вернул документ жандарму:
— Ну проходите, раз есть, — произнёс он. — Только машины придется оставить здесь, милсдари.
— Это еще с чего? — удивился кустодий.
— Техника эта всякая у нас в деревне запрещена, — пояснил бородач. — В ней бесы.
При упоминании нечистой силы, он окрестил себя знаком Искупителя, и продолжил:
— А нашему жрецу землю освящать больно мороки много. У нас и разрешение на это правило от самого Императора есть.
Фома кажется даже порадовался, что проехать на территорию машине нельзя. Погладил «Победу» по боковине, будто успокаивал.
— Ладно, — на удивление легко согласился Зимин. — Идемте. Проводите нас к Двушкину.
Мужчина кивнул:
— Хорошо, милсдари. Идите за мной.
Он развернулся и направился вглубь деревни. Мы последовали за ним. Слуга же открыл водительскую дверь, сел на сиденье.
У ворот я немного замедлил шаг. Сунул руку в карман, и крепко стиснул завернутое в пакет кольцо. Вздохнул и шагнул на территорию. И… ничего не произошло. Не вспыхнули защитные знаки, не сработала сирена, меня не поразила молния. Я с облегчением вздохнул. И только затем спиной почувствовал пристальный взгляд. Обернулся и увидел Маркову, которая растерянно топталась у ворот. Заметив, что я смотрю на нее, призрачная девушка покачала головой:
— Я не могу пройти на территорию, мастер некромант, — прошелестела она. — Что-то меня не пускает.
Мне показалось, что эти слова прозвучали с нотками бессильной злобы.
— Случилось что, мастер? — послышался рядом со мной голос, и я обернулся.
Около нас стоял один из бородачей в серой рубахе. И только сейчас я смог рассмотреть вышивку на одежде местных. Это были какие-то мудреные знаки, состоящие из ломаных линий, которые перечеркивали разные геометрические фигуры. Мужчина пристально рассматривал меня, явно ожидая ответа.
— Просто переживаю за машину, — улыбнувшись, сообщил я.
Старец покачал головой:
— У нас не воруют, мастер. Это против заветов Искупителя. А кто посмеет украсть — того ждет суд и суровая кара.
— И какая же? — живо поинтересовался Шуйский.
— Руку отсечь придется, — без тени смущения ответил мужчина, а потом продемонстрировал свои ладони. — Тут все целые живут. Культяпых нетути.
— Буду знать, — ответил я и направился следом за напарником, размышляя о том, как быть дальше. Рычагов давления на Двушкина не осталось. Нет, у Шуйского и Зимина наверняка были свои способы, но лучше было бы иметь запасной план. И козырь в виде призрака нам бы не помешал. Теперь же придется импровизировать.