— Качество, конечно, не ахти. Но можно показать нашему участковому.
— Да всё равно бессмысленно. Не утруждайте себя.
— Что вы! Я был бы рад помочь, — Леопольд нагнулся к вертящейся тут же на кухне Куське и стал её усердно гладить. Он не очень торопился домой к сену.
— Вы теперь постоянно тут жить будете?
— Нет, несколько месяцев, думаю. В моей квартире ремонт.
— Не знаете, какие планы у новых владельцев на Кусимиру Грызеславовну? Я слышал, как на собаку кричали.
— Иван громкий, но хороший и очень порядочный. Просто такса его плохо слушается.
«Тоже мне гринпис», — Ане не любила добреньких, легко осуждающих чужое поведение.
Видимо, Леопольд догадался, что чай ему предлагать не будут. Ещё раз похвалил кота и откланялся.
— А по именам-то мы не представились, — запоздало поняла Аня, — ладно, утро вечера мудренее. Надо лечь пораньше, завтра много дел.
Как только она скрылась в ванной, на кухню тихонько вышла Ия, взяла молоко из холодильника, налила в блюдечко. Унесла его в свою комнату и поставила на полку стеллажа, чтоб Кусимира не достала. Блэки молоком никогда не интересовался. Погрозив пальцем собаке, которая прыгала внизу, безуспешно пытаясь сунуть любопытный нос на полку, девочка выудила из кармана бумажку, написанную тётей Натой, и торжественно прочла: «Хозяин-батюшка, сударь-домовой, меня пожалуй да полюби, моё добро стереги, моих родных береги, моё угощение прими!»
— Хорошо бы он оказался весёлым и милым, — шепнула Ия Блэки, развалившемуся на диванчике. Она не хотела расстраивать маму, и так обеспокоенную предстоящим ремонтом, но в новой квартире девочка чувствовала себя неуютно. Ночью комната становилась очень неприветливой. Ветки деревьев за окном отбрасывали страшные тени на потолок, а за стенкой кто-то сердито ругался. Непривычные шорохи пугали. Ия могла уснуть, только прижавшись к тёплому боку кота.
Вся суббота была посвящена переезду. Иван приехал к десяти утра с охапкой вакуумных пакетов и больших коробок.
— Маман велела сюда тёткины вещи запихнуть и на антресоль зафутболить. А потом она разберётся в них. Когда-нибудь…
В четыре руки они освободили гардероб в спальне. Одежды там было не так уж много, но целые полки занимали залежи советского постельного белья с бирками и без.
— О, я помню эти наборы. Их моя прабабка по отцу всем внучкам завещала, тётя Люба ещё брать не хотела, но на неё родственники насели, мол, не уважаешь волю умершей.
Среди простыней и наволочек притулилось несколько гладких камешков.
— А почему твоя тётя не отвела для коллекции один шкаф?
— Не знаю. Она эти яйца ещё и переставляла время от времени. Ну и дополняла новыми образцами. Но почему-то говорить о них не любила. Я, когда ребёнком был, пытался расспрашивать, но она переводила тему.
— Может, теперь составим в одно место? А потом оценщика позовёшь. Вдруг среди них есть редкие экземпляры?
— Ну, со временем обязательно.
Смущаясь, Аня рассказала о вчерашнем происшествии.
— Так что прости, коли твоё наследство проворонила.
— Забей, Анют! Но будь осторожнее, не пускай чужих. А если какие претензии по квартире, звони сразу мне. Тебе я даже на паре отвечу.
— Спасибо.
— Я буду заезжать почаще, чтоб подстраховать…
— Вань, я справлюсь. Один раз лопухнулась.
Наталья появилась ближе к обеду, когда Иван укладывал набитые мешки и коробки на антресоли.
— Как успехи?
— Освободили место для наших вещей, скоро за ними поедем.
— Молодцы. Держи тортик и пирожные. Долго думала, что выбрать, В итоге взяла и то и другое. Пойду Ийку чмокну и готова приступить к труду и обороне.
— У нас сейчас будет перерыв на обед. Мы с утра не присели, я только на готовку отвлекалась.
— Как я вовремя к вам, — засмеялась Ната и скрылась за дверью детской.
— Привет, Ия! Как ты тут? Я тебе обещанную перьевую ручку принесла.
— Спасибо! Ура! Прямо как в «Первокласснице»?
— Посовременнее. Сюда баллончики с чернилами вставляются. Я покажу. Не нужно никуда окунать. А то меня бы мать твоя прибила.
— Жалко… Я думала, как у Маруси…
— Ты пока эту попробуй. А там посмотрим. Нужно будет, раздобудем и древнюю. Да хоть перо гусиное!
— Классно! Пером я тоже хочу!
— А у тебя тут ничего, уютненько, — Наталья оглядела кабинет, — стол, конечно, гигантский. Подоконники широкие, прям сидеть на них можно. Знаешь, подушку бросить, в плед завернуться, взять чашку какао…
— И пролить на себя, — дополнила Аня, пробегая на кухню, — через десять минут обед будет.
— Ни грамма романтики! — возмущённо фыркнула Наталья, усаживаясь на подоконник.
— Во, даже моя «мадам сижу» отлично помещается.
Ия рассмеялась, но потом погрустнела:
— Тётя Ната, молоко так и осталось в блюдце, — шёпотом пожаловалась она, — значит, мы домовому не понравились?
— Не переживай, солнышко. Просто в вашей квартире он пока не завёлся. У меня тоже нет. Но мне одна бабуська совет дала. Завтра мы едем дачу на зиму закрывать. Там рядом деревня есть, где много изб пустует. Вот там и надо позвать домового. Хочешь, я тебя с собой возьму?
— Очень! — обрадовалась девочка.
— Только матери про домового не говори. Просто прогуляться едем.
— Конечно. А веник как спрятать?
— Веники найду. Ты, главное, уроки всё сделай и рюкзак заранее собери, чтоб маман довольна была.
— Ага, мне ещё для технологии природные… эти… предметы… вещи нужны, — Ия побежала к столу смотреть расписание на понедельник.
— Найдём тебе желудей да шишек, — Наталья устремилась на кухню, где Аня накрывала на стол. Ванька вышел на пару минут на улицу с Куськой.
— Слышь, подруга, я завтра на дачку одним днём. Закрываем сезон. Пусть Ия со мной съездит. Как раз фигни всякой для труда надыбаем.
— Нат, ты прелесть! Я забыла про эти проклятые природные материалы.
— Вот и отлично. Я в восемь заеду за ней. Одёжку потеплее приготовь, там холоднее, чем в городе. И сапоги резиновые, может быть мокро.
— Хорошо! Я вам на завтра остатки котлет с собой упакую.
— Надеешься, что-то останется? Да ты оптимистка! — Ната снисходительно оглядела противень. И она, и Ванька запросто могли умять по пять штук нежных биточков в хрустящей корочке. И попросить затем добавки.
VI
Вечером буквально расползались по норам, утомившись перетаскиванием вещей из пострадавшей квартиры в новое жилище. Зато вся одежда, учебники, книжки, игрушки Ии и большая часть гардероба Ани и её методической литературы могли теперь занять своё место в шкафах и стеллажах тёти Любы.
— Славь те Господи, больше не надо думать, а что я забыла дома, и бежать испуганным оленем туда, если в школе физкультуру назначили в бассейне или на ритмику бальные тапки нужны, — Аня разлила чай, достала из холодильника торт и пирожные, — Отметим временное новоселье.
За столом никто не задержался, всё хотелось уже упасть по кроватям. Первым стал собираться Иван, ругаясь на собаку, которая каким-то образом вытащила и сжевала его шнурки из ботинок.
— Только присутствие ребёнка и женщин мешает мне высказать всё, что я думаю о тебе, Куська-гнусь! Надо сфоткать её на прогулке и кинуть объявление о пристрое на таксячий форум. Вдруг кому нужен такой геморрой?
— Сосед снизу интересовался твоими планами на собаку, — вспомнила Аня.
— О, скажи, что можем отдать. Прям, как в Винни-Пухе: «Безвозмездно! То есть даром».
— Хорошо, передам, когда увижу. А сколько ей лет?
— Не скажу с ходу. Года два, мне кажется. Надо про ветеринарный паспорт у матери спросить. Она документы разбирала.
Наталья вызвала такси, и Аня вышла проводить её до машины, прихватив Кусимиру. Потом неторопливо прогулялась с таксой вокруг дома. Когда возвращались к подъезду, из арки выскочил крупный питбуль и весьма воинственно устремился к Кусимире. Аня инстинктивно схватила её на руки, охнула и отступила. «Слава Богу, Ия дома!»
— Фу! Кыш! Уберите собаку! — заорала на весь двор, надеясь привлечь внимание хозяев. Пёс ощерился, готовый броситься. Женщина медленно отступала к крыльцу.
На счастье Ани, откуда-то сбоку возник Всеволод.
— А ну, пошёл вон! — грозно скомандовал он, замахнувшись зонтом-тростью. Куська затрясла ушами, а питбуль опустил морду, развернулся и рысью умчался прочь.
— Напугались? — сочувственно спросил он.
Аня кивнула, осторожно ставя таксу на землю. С трудом поднялась, чувствуя, как дрожат колени. Собак бойцовых пород она боялась с детства, насмотревшись сюжетов криминальных хроник.
— Спасибо! — севшим от потрясения голосом поблагодарила спасителя.
— Я провожу вас. Ужасно, конечно, что такие псы разгуливают без намордника.
Аня только кивнула. Теперь, когда опасность миновала, наступила реакция, и женщина чувствовала, как слёзы рвутся наружу. Она бодрилась весь день, хотя каждый визит в свою разгромленную кухню расстраивал дальше некуда. Но Аня запретила себе раскисать при Ии. Встреча с питбулем шандарахнула по натянутым нервам. Как женщина не сдерживалась, но глаза стали мокрыми, а нос захлюпал.
— Не расстраивайтесь так! — Мужчина подхватил её под руку, — давайте присядем.
Он отвёл Аню к ближайшей скамейке. Кусимира недовольно косилась на него, скаля зубы.
— Замечательная таксочка, — похвалил собаку. Замечательная таксочка глухо зарычала.
Всеволод протянул упаковку бумажных платочков, с разговорами решил пока не лезть. Ане потребовалось минут десять, чтобы взять себя в руки. Мужчина сидел рядом, повторяя ласковым тоном:
— Всё хорошо! Вам ничего не угрожает.
Аня не стала рассказывать ему все горести и объяснять, что нападение собаки было последней каплей тяжёлой недели.
— Спасибо, мне надо домой, — она вежливо улыбнулась спутнику.
— Я доведу вас до квартиры.
— Не стоит право, — отказалась Лемурская.
Всеволод не стал настаивать, лишь довёл до лифта. Галантно поцеловал руку.