— Что ты говоришь? Разве этот человек, которого я бил, был ты?
Тот отвечал:
— Ну да, это был я.
Тогда Абу Кир принялся клясться тысячей клятв, что не узнал его тогда, и сказал:
— Да, конечно, я принял тебя за другого, за вора, который уже не раз пытался украсть у меня ткани. Ты был так худ и желт, что я не мог узнать тебя.
Потом стал он сокрушаться о своем поступке, ударять одною рукою о другую и говорить:
— Один Аллах — наше прибежище и сила, Аллах Славный и Прославленный! Как мог я так ошибиться! Но все-таки ты виноват, потому что узнал меня и не назвал себя, не сказал: «Вот я кто», тем более что в тот день я был сам не свой от множества хлопот. Прошу же тебя именем Аллаха, брат мой, прости и забудь, ибо это было предрешено нашей судьбою.
Абу Сир ответил:
— Да простит тебя Аллах, о товарищ мой, это действительно предрешено было судьбою! Аллах простит!
Красильщик же сказал:
— Нет, прости меня ты!
Абу Сир ответил:
— Да освободит твою совесть Аллах, как освобождаю ее я! Что можем мы против решений, постановленных от века? Войди же в хаммам, разденься и насладись освежающей и услаждающей ванной!
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Так разденься же и насладись освежающей и услаждающей ванной!
Абу Кир же спросил его:
— Откуда тебе такая благодать?
Тот ответил:
— Открывший тебе двери благосостояния, открыл их и для меня.
И затем рассказал он ему обо всем, что случилось с ним после того, как по его приказанию его избили палками. Но повторять это бесполезно.
И Абу Кир сказал ему:
— Радуюсь чрезвычайно, что ты пользуешься такими милостями от царя. Я постараюсь еще усилить расположение царя к тебе и для этого расскажу ему, что ты мой старый друг.
Но бывший цирюльник ответил:
— К чему людям вмешиваться в веление судьбы? Один Аллах держит в руках Своих и милость, и немилость! Раздевайся же поскорее и насладись благодеяниями воды и чистоты!
И отвел он его сам в отдельную залу и своими руками тер его, растирал, намыливал и никому не хотел поручать этого дела, пока не закончил. Потом повел он его на помост в более прохладной зале и сам подал ему шербет и другие укрепляющие средства, и делал все это с таким вниманием, что обычные клиенты удивлялись, видя, как Абу Сир самолично исполнял все и оказывал особую честь красильщику, какою обыкновенно пользовался один только царь.
Уходя, Абу Кир хотел заплатить, но Абу Сир ничего не хотел брать, говоря:
— Как тебе не стыдно предлагать деньги, ведь я твой старый товарищ, и между нами нет никакого различия.
Абу Кир сказал на это:
— Хорошо, пусть так, но зато позволь мне дать тебе совет, который будет тебе очень полезен. Этот хаммам великолепен, но, для того чтобы он был бесподобен, ему недостает одной вещи.
Абу Сир спросил:
— Чего же именно?
Тот ответил:
— Мази для удаления волос. Я заметил что ты, обрив голову у клиента, выщипываешь щипчиками или бреешь бритвой волоски на других частях тела. Но ничто не может сравниться с мазью, выводящей волосы; у меня есть рецепт, и я дам его тебе бесплатно.
Абу Сир ответил:
— Ты прав, товарищ, я буду очень рад этому рецепту.
Абу Кир сказал:
— Вот он: возьми желтого мышьяку и негашеной извести, смешай, приливая масла, прибавь немного мускусу, чтобы заглушить неприятный запах, и сложи это тесто в глиняный горшочек. Ручаюсь за успех, в особенности когда царь увидит, что лишние волоски выпадают как по волшебству, без всякого трения или вырывания, и остается совершенно чистая и гладкая кожа.
Сообщив этот рецепт старому товарищу, Абу Кир вышел из хаммама и поспешно направился к дворцу.
Когда пришел он во дворец и представился царю, то сказал ему:
— Я пришел к тебе советником, о царь времен!
Царь же спросил его:
— Какой же совет принес ты мне?
Он ответил:
— Слава Аллаху, ограждавшему тебя до сих пор от зловредных рук этого неблагонамеренного человека, врага престола и религии, от этого Абу Сира, хозяина хаммама!
Царь очень удивился и спросил:
— В чем дело?
А тот сказал:
— Знай, о царь времен, что если ты еще раз войдешь в этот хаммам, то безвозвратно погибнешь!
Царь спросил:
— Каким же образом?
Абу Кир придал глазам своим выражение ужаса и, сделав движение, которое должно было выразить отчаяние и смертельный страх, прошептал:
— От яда! Он приготовил для тебя мазь, составленную из желтого мышьяка и негашеной извести; как только коснется она тела, волоски его сгорят, как от огня. Он предложит тебе эту мазь и будет хвалить ее. И если намажет тебя ею, ты умрешь мучительнейшею смертью. Этот хозяин хаммама — лазутчик, подкупленный христианским царем, чтобы извести тебя, нашего царя. Я поспешил предупредить тебя, потому что ты облагодетельствовал меня.
Услышав такие слова красильщика Абу Кира, царь почувствовал, что сильнейший страх овладевает душой его, а тело начинает дрожать и сжиматься, как будто яд уже коснулся его. И сказал он красильщику:
— Сейчас иду в хаммам вместе с моим великим визирем, чтобы проверить твои слова. Но пока храни тайну.
И отправился он в хаммам с визирем. Там, как и всегда, Абу Сир ввел царя в особую залу и хотел уже растирать и мыть его, но царь сказал ему:
— Начни с великого визиря.
И, обратившись к визирю, он приказал ему:
— Ложись!
И толстый великий визирь, волосатый, как старый козел, повиновался, растянулся на мраморе и дал себя намыливать, тереть и мыть.
Затем Абу Сир сказал царю:
— О царь времен, я нашел мазь, так превосходно выводящую лишние волоски, что не нужно никакой бритвы.
Царь сказал:
— Испробуй эту мазь на волосах снизу у визиря.
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Тогда испробуй эту мазь на волосах снизу у визиря.
И Абу Сир взял глиняный горшочек, взял из него немного мази, шарик величиною с миндалину, и помазал ею в виде пробы нижнюю часть живота великого визиря. Мазь подействовала так быстро, что царь убедился в силе яда и рассвирепел, он позвал слуг хаммама, крикнул им:
— Держите этого негодяя! — показал им пальцем на Абу Сира, который так был потрясен, что не мог вымолвить ни слова и глядел бессмысленным взглядом.
Затем царь и великий визирь поспешили одеться и, велев сдать Абу Сира страже, стоявшей на улице, возвратились во дворец.
Здесь царь приказал позвать капитана, начальника гавани и судов, и сказал ему:
— Ты должен схватить изменника по имени Абу Сир, положить его в мешок с негашеной известью и бросить в море под окнами моего дворца. И таким образом этот негодяй умрет двойной смертью: и утонет, и сгорит.
Капитан ответил:
— Слушаю и повинуюсь!
И случилось так, что это был тот самый морской капитан, которого когда-то одолжил Абу Сир. Он поспешил в темницу, где сидел Абу Сир, вывел его оттуда, посадил на небольшой корабль и отвез на островок, лежащий неподалеку от города, где он мог объясниться с ним, не боясь быть услышанным. И он спросил его:
— О, я не забыл твоего внимания ко мне и хочу за добро отплатить добром. Расскажи же мне твое дело с царем: какое преступление совершил ты, каким образом впал в немилость и заслужил ужасную смерть, к которой ты приговорен?
Абу Сир ответил:
— Клянусь Аллахом, брат мой, я невинен и никогда не делал ничего такого, за что следовало бы меня подвергать такой каре!
Капитан сказал:
— Если так, то у тебя, наверное, есть враги, которые оклеветали тебя перед царем. У каждого человека, занимающего видное место, пользующегося благополучием по милости судьбы, всегда есть завистники и соперники. Но не бойся. Здесь, на этом острове, ты в полной безопасности. Будь же гостем и успокойся. Ты будешь заниматься рыбною ловлей, а потом я отправлю тебя в твои края. Теперь же я отправлюсь в город к царю и сделаю вид, что привожу в исполнение приказ о твоей смерти.
Абу Сир поцеловал руку капитана, который простился с ним, потом взял мешок с негашеной известью и явился с ним под окнами дворца, выходившими на море.
В это самое время царь сидел облокотившись у окна и ждал исполнения своего приказа; капитан, подойдя к окну, взглянул наверх, ожидая сигнала. Царь протянул руку за окно и пальцем приказал бросить мешок в море. И это было немедленно исполнено. Но в ту же минуту царь, сделавший слишком резкое движение рукою, уронил в море золотое кольцо, которое было ему дороже жизни. Кольцо это было волшебное, от него зависели власть и могущество царя, оно же помогало держать в повиновении и народ, и войско; когда царь хотел казнить виновного, ему стоило только поднять руку, на одном из пальцев которой было надето кольцо, — и тотчас же из него вылетала молния, которая разила преступника, отрывая у него голову.
Поэтому, когда царь увидал, что кольцо упало в воду, он решил никому не говорить об этом и действительно хранил в тайне свою потерю, иначе ему невозможно было бы держать своих подданных в страхе и повиновении.
Вот и все, что случилось с царем.
Абу Сир же, оставшись один на острове, взял рыболовную сеть, полученную от капитана, и, чтобы отвлечься от мучительных мыслей и добыть себе еду, принялся ловить рыбу в море. Закинув сеть и подождав с минуту, он вытащил ее и увидел, что она полна рыбы всех цветов и размеров. И сказал он себе: «Клянусь Аллахом! Как давно не ел я рыбы! Возьму одну и велю тем двум поварятам, о которых говорил мне капитан, зажарить ее на оливковом масле».
Дело в том, что капитану, начальнику гавани и судов, поручено было ежедневно доставлять свежую рыбу на царскую кухню; в этот же день, так как не мог сам присмотреть за ловлей, он поручил это дело Абу Сиру и сказал ему о двух поварятах, которые приедут за рыбой для царского стола. И вот не успел он закинуть сеть, как получил такой богатый улов. В ожидании поварят он выбрал для себя самую большую и самую красивую рыбу, потом вынул из-за пояса длинный нож и проткнул им насквозь жабры трепетавшей рыбы. Но он немало был удивлен, когда увидел, что из рыбы вышло и повисло на кончике ножа золотое кольцо, вероятно проглоченное этой рыбой.