Кольцо было тем самым волшебным кольцом, которое царь обронил в море со своего пальца.
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
С кончика ножа свисало золотое кольцо, вероятно проглоченное этой рыбой. Кольцо было тем самым волшебным кольцом, которое царь обронил в море со своего пальца. Абу Сир не знал его таинственных свойств и, не придавая ему никакого особого значения, взял принадлежащее ему по праву кольцо и надел себе на палец. В это самое время явились слуги с царской кухни и сказали ему:
— О рыбак, не можешь ли ты сказать нам, где капитан, который каждый день доставляет рыбу для царя? Мы давно уже ждем его. В какую сторону он поехал?
Абу Сир протянул руку в их сторону и сказал:
— Он поехал туда.
Но в ту же минуту головы слуг царской кухни оторвались от плеч и покатились вместе с туловищами их владельцев на землю — их убила молния кольца, которое он носил теперь на пальце. Увидав бездыханные тела, Абу Сир спросил себя: «Кто же мог оторвать им головы?»
И осмотрелся он, и поглядел на небо и на землю у себя под ногами, и начинал уже он дрожать от страха при мысли о тайной силе зловредных джиннов, когда наконец увидел возвращавшегося капитана. Тот еще издали заметил и его, и мертвые тела на земле с лежавшей около каждого из них головой, и кольцо на пальце у Абу Сира, блестевшее на солнце. Он сразу понял все, что случилось. По-этому-то он и поспешил закричать ему:
— О брат мой, не двигай рукой, на которой кольцо, или я буду убит! Ради бога, не двигай ею!
Слова эти окончательно смутили его, и Абу Сир стоял неподвижно, несмотря на желание броситься навстречу капитану, который, подойдя, бросился к нему на шею и сказал:
— Каждый человек несет с собой судьбу свою, привязанную к шее своей. Твоя судьба во много раз счастливее судьбы царя. Но расскажи же мне, каким образом получил ты это кольцо, а я скажу тебе, какими свойствами оно обладает.
И рассказал Абу Сир морскому капитану всю историю, повторять которую бесполезно. А удивленный капитан, в свою очередь, сообщил о грозных свойствах кольца и прибавил:
— Теперь жизнь твоя спасена, а жизнь царя в опасности. Ты можешь без всякого страха отправляться со мною в город и одним движением пальца, того, на котором надето кольцо, сразить головы твоих врагов и сорвать с плеч и голову самого царя.
И снова посадил он Абу Сира на кораблик, отвез его в город и привел во дворец к царю.
В это самое время царь заседал в Совете и был окружен толпой своих визирей, эмиров и советников; и хотя голова его была полна забот, а в сердце кипело бешенство по причине утраты кольца, однако он не смел этого обнаруживать и не решался приказать искать в море кольцо из опасения, что враги престола обрадуются его беде. Когда же увидел он входящего в залу Абу Сира, то был уверен, что замышляют его погибель, и воскликнул:
— Ах ты, негодяй, каким же образом вернулся ты со дна морского, не утонув и не сгорев?
Абу Сир же ответил:
— О царь времен, Аллах сильнее всех!
И рассказал он царю о том, как спас его капитан в благодарность за бесплатную ванну в хаммаме, как нашел он кольцо и как, не зная его могущества, причинил смерть тем двум молодцам. И затем прибавил:
— А теперь, о царь, я пришел отдать тебе это кольцо в благодарность за твои прежние благодеяния и для того, чтобы доказать тебе, что, если бы душа моя была преступна, я уж воспользовался бы этим кольцом истребил бы врагов своих и их царя. Умоляю тебя, рассмотри с большим вниманием дело о неведомом мне преступлении, за которое ты приговорил меня к смерти, и, если я действительно окажусь виновным, вели пытать меня до смерти.
И, говоря эти слова, Абу Сир снял кольцо с пальца и отдал его царю, который поспешил надеть его себе на палец, с облегчением вздохнув и чувствуя, что душа его возвращается в тело. И встал тогда царь и обвил руками своими шею Абу Сира, говоря:
— О человек! Ты, без сомнения, цвет избранных и благороднейших! Прошу тебя не судить меня слишком строго и простить меня за то зло, которое я причинил тебе, и за ущерб, нанесенный тебе! Воистину, никто, кроме тебя, не отдал бы мне этого кольца!
Цирюльник же отвечал:
— О царь времен, если ты действительно желаешь, чтобы я снял тяжесть с твоей совести, то тебе стоит только сказать, какое же мне приписывалось преступление, возбудившее в тебе гнев и желание мести.
Царь сказал:
— Йа Аллах! К чему это? Я уверен теперь, что тебя оклеветали. Но если ты желаешь узнать, какое тебе приписывали преступление, то вот: красильщик Абу Кир сказал мне о тебе то-то и то-то.
И рассказал он ему, в чем обвинял его красильщик, о мази для выведения волос, которая, впрочем, и была испробована на великом визире.
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И рассказал он ему, в чем обвинял его красильщик, о мази для выведения волос, которая, впрочем, и была испробована на великом визире.
И Абу Сир со слезами на глазах ответил:
— Йа Аллах! О царь времен, я не знаю царя назареев и никогда в жизни нога моя не ступала на землю Назарейскую. Истина же вот в чем…
И рассказал он царю, как они с красильщиком клятвенно обещали по прочтении Аль-Фатихи, первой суры Корана, помогать друг другу, как вместе уехали, какие хитрости и проделки видел он со стороны красильщика, как тот велел избить его палками и как, наконец, дал рецепт той мази. И прибавил Абу Сир:
— Как бы то ни было, о царь, мазь эта, когда ее употребляют как наружное средство, имеет превосходное действие; ядом становится она только в том случае, когда ее проглотишь. В моих краях и мужчины и женщины пользуются ею для выведения лишних волос. Что касается проделок красильщика и дурного обращения его со мной, то царю стоит только призвать привратника хана и учеников красильной, чтобы убедиться в истине моих слов.
И царь, хотя и без того поверил Абу Сиру, все-таки велел позвать учеников и привратника, чтобы доставить ему тем самым удовольствие; и все на допросе подтвердили слова цирюльника и еще усилили обвинения, рассказав о бесчестном поведении красильщика.
Тогда царь закричал страже:
— Сейчас привести мне красильщика, босого, с обнаженной головой и руками, скрученными за спиной!
И побежали стражники и вломились в магазин красильщика, но самого его там не было. Тогда пошли они к нему в дом и застали его прохлаждающимся и, вероятно, мечтающим о смерти Абу Сира. И бросились они на него, кто ударяя его кулаком по голове, кто в зад, кто головою в живот, и топтали его ногами, раздели, сняв все, кроме рубашки, и босого, с обнаженной головою, со скрученными за спиной руками, потащили его к царю. И увидел он Абу Сира сидящим по правую руку царя, между тем как привратник хана и ученики красильни стояли тут же, в зале.
Да, действительно увидел он все это. И от страха сделал он то, что сделал, на самой середине тронной залы, потому что понял, что пропал безвозвратно. Между тем царь уже косился на него и сказал:
— Ты не можешь не признать, что это твой старый товарищ-бедняк, которого ты обокрал, покинул, избил, прогнал, оскорбил, обвинил и довел до смерти.
Привратник хана и ученики красильни подняли руки и воскликнули:
— Да, клянемся Аллахом, ты не можешь отрицать всего этого, мы тому свидетели перед Аллахом и перед царем!
Царь же сказал:
— Признаешь или отрицаешь, все равно ты подвергнешься каре, предначертанной судьбой! — И закричал он страже своей: — Возьмите его, протащите за ноги по всему городу, потом завяжите в мешок, наполненный негашеной известью, и бросьте в море, для того чтобы он умер двойною смертью: и от сожжения, и от утопления!
Тогда цирюльник воскликнул:
— О царь времен, умоляю тебя, прими мое ходатайство за него, так как я прощаю ему все, что он сделал против меня!
Но царь сказал:
— Если ты прощаешь ему преступления его против тебя, то я не прощаю ему преступлений, совершенных им против меня.
И еще раз крикнул он страже своей:
— Уведите его и исполняйте мой приказ!
Тогда стражники схватили красильщика Абу Кира, протащили его за ноги по всему городу, выкрикивая его злодеяния, и наконец посадили его в мешок с негашеной известью и бросили в море.
Абу Сиру же царь сказал:
— О Абу Сир, я хочу теперь, чтобы ты просил у меня всего, чего желаешь, — и все немедленно будет дано тебе.
Абу Сир ответил:
— Я прошу у царя только одного — отправить меня на родину, так как отныне мне слишком тяжело стало жить вдали от семьи моей, и мне не хочется оставаться здесь.
Хотя царь и был очень огорчен его отъездом, так как хотел назначить его своим великим визирем вместо волосатого толстяка, занимавшего эту должность, однако велел приготовить ему большой корабль, который нагрузили рабами и рабынями и богатыми подарками, и сказал ему на прощание:
— Так ты не хочешь быть у меня великим визирем?
Абу Сир же ответил:
— Мне хотелось бы вернуться на родину.
Тогда царь перестал настаивать, и корабль отплыл с Абу Сиром и его невольниками по направлению к Искандарии.
Аллах даровал им благополучное плавание, и прибыли они в Искандарию в добром здравии. Не успели они ступить на твердую землю, как один из невольников увидел на берегу мешок, выброшенный туда морем. Абу Сир развязал его и увидел труп Абу Кира, прибитый сюда течением. И велел Абу Сир похоронить его на берегу, неподалеку от того места, и поставил ему надгробный памятник, и назначил сумму для его содержания, а на дверях памятника велел выгравировать следующую назидательную надпись:
Страшись же зла! Не опьяняйся жадно
Ты злобою из горького фиала!
В конце концов, всегда наказан злой!