И вот в один прекрасный день, когда пастух, хворавший с некоторых пор, лежал в своей пещере и прославлял в душе своей Создателя, пред ним внезапно предстала с лукавою улыбкой на устах, черноокая молодая девушка, которую можно было также принять и за юношу. И вся пещера мгновенно наполнилась благоуханием ее, и пастух почувствовал в своем старом теле содрогание. Но он сдвинул брови, забился в свой угол и сказал пришедшей:
— Зачем ты пришла сюда, о неведомая мне женщина? Я вовсе не звал тебя и не нуждаюсь в тебе!
Тогда девушка приблизилась и села подле старика и сказала ему:
— Человек, посмотри на меня! Ведь я еще не женщина, а все еще девственница, и я пришла, чтобы отдать тело свое твоим ласкам ради собственного наслаждения и ради того, что я слышала о твоей испытанной добродетели.
Но старик воскликнул:
— О искусительница ада, удались и дай мне забыться в созерцании Бессмертного!
Но девушка стала медлительно изгибать свой стройный стан и, взглянув на старика, который попытался отодвинуться, вздохнула:
— Скажи, почему ты отказываешься от меня? Я пришла к тебе с душою, полной покорности, и с телом, млеющим от желания! Взгляни: разве грудь моя не белее, чем молоко твоих овец? Разве нагота моя не свежее, чем вода горного источника? Потрогай волосы мои, о пастух! Они шелковистее, чем пушок ягненка в утробе матери. Бедра мои теплы и гладки и едва обрисовываются в первом расцвете юности моей. А мои маленькие, уже налившиеся груди содрогнулись бы, если бы ты только коснулся их пальцем. Подойди ко мне! Трепещущие губы мои хотят прильнут к твоему рту. Подойди! Подойди ко мне! Укусы зубов моих вливают жизнь в тело умирающих старцев, и мед капля за каплей сочится из всех пор моего тела. Подойди!
Но старик закричал, хотя борода его содрогалась каждым волоском своим:
— Уйди, о шайтан! Или я прогоню тебя этой суковатой палкой!
Тогда небесная девушка страстно обхватила руками его шею и прошептала ему на ухо:
— Я плод кисло-сладкий; съешь его — и ты излечишься! Знаешь ли ты запах жасмина?.. Он показался бы тебе грубым, если бы ты вдохнул в себя аромат моей девственности!
Но старик воскликнул:
— Один только аромат молитвы не улетучивается! Вон отсюда, о искусительница! — И он оттолкнул ее обеими руками.
Зачем ты пришла сюда, о неведомая мне женщина? Я вовсе не звал тебя и не нуждаюсь в тебе!
Тогда молодая девушка поднялась, легким движением сбросила одежды свои и предстала перед ним стройная и обнаженная, белая и окутанная волнами своих волос. И призыв-молчание ее в этой уединенной пещере был ужаснее, чем все крики исступленной страсти.
И старик не мог сдержать стона и, чтобы не видеть этой живой лилии, закутал голову плащом своим и закричал:
— Уходи отсюда! Уходи отсюда! О женщина с предательскими глазами! От самого сотворения мира ты являешься причиной наших бедствий! Ты губила мужчину испокон веков, и ты сеешь раздор между сынами земли! Человек, услаждающийся тобою, навеки отказывается от бесконечных радостей, которые открываются только людям, изгоняющим тебя из своей жизни!
И старик еще плотнее окутал голову складками своего плаща.
Но девушка продолжала:
— Что говоришь ты о древних? Самые мудрые из них обожали меня, и самые суровые меня воспевали! И красота моя не совращала их с истинного пути, а лишь освещала им дорогу и превращала жизнь их в блаженство! Истинная мудрость состоит в том, о пастух, чтобы обо всем позабыть на моей груди. Будь же мудр. Ведь я готова открыться пред тобою и напоить тебя истинной мудростью.
Тогда старик повернулся к стене и закричал:
— Прочь, о лукавая! Ты внушаешь мне ужас и отвращение. Сколько высоких людей ты предала и сколько злых поддерживала! Красота твоя лжива. И к тому, кто умеет молиться, является иная красота, невидимая для людей, созерцающих тебя. Прочь!
При этих словах девушка воскликнула:
— О святой пастух! Пей молоко овец твоих, и одевайся шерстью их, и молись Господу своему в уединении и в мире своего сердца!
И видение исчезло. Тогда со всех сторон горы к пастуху сбежались дикие животные и склонились перед ним до земли, прося его благословения.
На этом месте своего повествования Шахерезада остановилась, а царь Шахрияр, внезапно опечалившись, сказал ей:
— О Шахерезада! Поистине, пример пастуха заставляет меня задуматься. И я не знаю, не будет ли лучше для меня удалиться в пещеру и уйти навсегда от забот царской власти и вместо всякого другого занятия пасти овец. Но сначала я хочу выслушать продолжение рассказов о зверях и птицах.
И когда наступила
Шахерезада сказала:
РАССКАЗ О ЧЕРЕПАХЕ И ПТИЦЕ-РЫБОЛОВЕ
В одной из моих старинных книг повествуется, о царь благословенный, что самец птицы-рыболова находился однажды на берегу реки и, вытянув шею, внимательно следил за течением воды. Ибо таково было ремесло, которое позволяло ему снискивать себе пропитание и кормить своих детей, и он занимался им, не ленясь и весьма добросовестно исполняя обязанности, связанные с занимаемым им положением.
Между тем, в то время как он следил таким образом за малейшим движением и волнением воды, перед ним проплыло и остановилось под утесом, с которого он наблюдал, большое тело человеческой породы. Тогда он осмотрел его и заметил значительные раны на всех частях его и следы сабельных ударов и ударов копьем; и он подумал в душе своей: «Это, должно быть, какой-нибудь разбойник, которому пришлось искупить свои злодеяния».
Затем он взмахнул крыльями и благословил Промыслителя, говоря:
— Благословен будь Тот, Кто заставляет злых служить после смерти благосостоянию своих верных служителей!
И он намеревался наброситься на тело и оторвать от него несколько кусков, чтобы отнести их своим птенцам и съесть вместе с ними. Но он скоро увидел, как небо над ним потемнело от целой тучи больших хищных птиц — ястребов и коршунов, — которые принялись описывать широкие круги, все больше и больше приближаясь к телу.
При виде этого самца птицы-рыболова объял страх быть и самому растерзанному этими воздушными волками, и он поспешил улететь. И спустя несколько часов он опустился на верхушку дерева, находившегося посреди реки, у самого устья, и решил ждать здесь, пока течение не принесет к этому месту плывущий труп. И, глубоко опечаленный, он стал размышлять о превратностях судьбы и непостоянстве ее, и он говорил себе: «Вот я принужден был удалиться из моей страны, с того берега, где я родился и где находятся мои дети и моя супруга. Ах, как суетен этот мир! И насколько суетен тот, кто доверчивый, в счастье живет изо дня в день, не заботясь о завтрашнем дне. Если бы я был предусмотрительнее, я сделал бы запасы на случай такой голодовки, как сегодня, и воздушные волки могли бы оспаривать мою добычу, не повергая меня в особенное беспокойство. Но мудрец советует нам терпение в испытаниях. Будем же терпеливо ждать».
Между тем, в то время как он размышлял таким образом, он увидел, что к дереву, на котором он сидел, медленно подплывала, слегка высовываясь из воды, черепаха. Черепаха подняла голову и, заметив его на дереве, тотчас пожелала ему мира и сказала:
— Как могло случиться, о рыболов, что ты покинул тот береговой откос, где я обыкновенно встречала тебя?
И он ответил:
Когда в палатку, где ты приютился,
Когда в страну, подвластную тебе,
Приходит муж, по виду неприятный,
Тогда ты сделать можешь лишь одно:
Ему оставить край свой и палатку
И удалиться спешно навсегда.
И я, о добрая черепаха, видя, что воздушные волки готовы завладеть моим откосом, предпочел, чтобы не видеть их неприятных лиц, покинуть всё и удалиться до той поры, пока Аллаху не будет угодно сжалиться над моей бедственной судьбой.
Когда черепаха выслушала эти слова, она сказала самцу птицы-рыболова:
— Если так, то я в твоем распоряжении и готова служить тебе со всей преданностью и быть тебе товарищем в твоем одиночестве и среди лишений, ибо я знаю, как несчастен иностранец вдали от своего отечества и от своих соотечественников и как сладко ему найти среди незнакомцев теплоту привязанности и участие. И вот я, зная тебя лишь по виду, буду тебе внимательной и преданной подругой.
Тогда рыболов воскликнул:
— О черепаха, полная сердечности, о ты, жесткая снаружи, но мягкая в душе! Я чувствую, что сейчас заплачу от умиления перед великодушием твоего предложения! Как я благодарен тебе! И как ты глубоко права в том, что ты говоришь о гостеприимстве, которое нужно оказывать иностранцам, и о дружбе, которую нужно предлагать людям в несчастье, если только они не лишены занимательности! Ибо что такое была бы, в самом деле, наша жизнь, если бы не было друзей, и дружеских бесед, и песен, и смеха с друзьями?! Мудр тот, кто умеет находить друзей, подходящих ему по натуре, ибо нельзя считать друзьями существ, которых бываешь вынужден посещать вследствие занятий, как я посещал птиц-рыболовов одинаковой со мной породы, которые соперничали со мной и завидовали моим уловам и моим находкам. Как должны они теперь радоваться моему удалению, эти мелочные и тупые товарищи, которые умеют говорить лишь о своих уловах и беседуют только о своих мелких делишках, но никогда не думают о том, чтобы вознестись мыслью к Подателю всех благ! И клювы их всегда наклонены к земле. И если у них есть крылья, то не для того, чтобы пользоваться ими, ведь большинство из них не могли бы летать, если б даже захотели, — они могут только нырять и долго остаются на дне.
При этих словах черепаха, которая слушала его в молчании, воскликнула:
— О рыболов, спустись сюда, чтобы я могла поцеловать тебя!
И рыболов спустился с дерева, и черепаха поцеловала его между глаз и сказала ему:
— Действительно, о брат мой, ты не создан, чтобы жить в обществе птиц твоей породы, которые совершенно лишены утонченности и не проявляют никакого изящества в манерах. Останься же со мной, и жизнь будет для нас легка на этом клочке земли, затерянном среди течений, под сенью этого дерева, при плеске волн!