Немного спустя после того как здесь был оставлен горбун, мимо этого места проходил один христианин. Это был маклер султана. В этот вечер он был пьян и в таком состоянии шел теперь в хаммам принять ванну. И его опьянение побуждало его делать различные странные вещи и говорило ему: «Ну и пускай! Ты имеешь доступ к самому Мессии!»
И он шел, делая зигзаги и спотыкаясь, и наконец очутился лицом к лицу с горбуном, не замечая его. В этот момент он повернулся к горбуну и остановился возле него, чтобы помочиться. И тут он неожиданно увидел горбуна прямо перед собой, у стены. И при виде этого стоящего неподвижно человека он вообразил, что это вор, тот самый, который украл у него тюрбан только что, вечером, ибо действительно голова маклера-христианина была непокрыта. Тогда христианин подступил к этому человеку и изо всей силы ударил его по шее и повалил его на землю. Потом он испустил громкий крик, призывая базарного сторожа. И он бросился на горбуна и осыпал его сильными ударами в неистовстве своего опьянения и уже принялся лупить его, сжимая его шею обеими руками. В эту минуту приблизился базарный сторож и увидел христианина, который держал под собою повергнутого мусульманина и бил его и готов уже был задушить его. И сторож воскликнул:
— Оставь этого человека и встань!
И христианин поднялся. Тогда сторож приблизился к горбуну-мусульманину, распростертому на земле, и исследовал его и увидел, что он мертв. И он воскликнул опять:
— О! Еще никогда не видал я, чтобы христианин осмелился коснуться мусульманина и убить его!
И после этого сторож схватил христианина, связал у него руки позади его спины и привел в дом вали[5].
А христианин вопил и причитал:
— О Мессия![6] О Дева![7] Как я мог убить этого человека! И как это он скоро умер от одного только удара кулаком! Прошло теперь опьянение, и вот его последствие!
И доставленные в дом вали христианин и мертвый горбун были заперты на всю ночь до утра, пока не проснулся вали. И вали допросил христианина, который не мог отрицать того, что было доложено базарным сторожем. И вали не мог поступить иначе, как приговорить к смерти христианина, который убил мусульманина. И он приказал палачу, исполнителю приговоров, прокричать по всему городу осуждение к смерти маклера-христианина. Потом он приказал поставить виселицу и подвести под нее приговоренного. И тогда пришел палач, приготовил веревку, сделал из нее подвижную петлю, накинул ее на шею маклера и собрался уже поднять его, как вдруг поставщик султана прорвался сквозь собравшуюся толпу и проложил себе путь до самого христианина, стоявшего под виселицей, и закричал палачу:
— Остановись! Это я убил того человека!
Тогда вали сказал ему:
— А почему ты убил его?
И он отвечал:
— Вот как было дело. Этой ночью, войдя в свой дом, я увидел человека, который забрался ко мне, спустившись по террасе, для того, чтобы воровать мои припасы. И я ударил его в грудь палкой и тотчас же увидел, что он упал и умер. Тогда я взвалил его на свои плечи и пошел на рынок и поставил его стоймя у одной из лавок в таком-то месте, на такой-то улице. О я несчастный! И вот теперь я чуть не сделался причиной смерти этого христианина, после того как я убил уже мусульманина! Поэтому-то повесить следует меня!
Когда вали услышал эти слова поставщика, он приказал отпустить христианина и сказал палачу:
— Повесь тотчас же этого человека, который пришел и сознался во всем собственными устами!
Тогда палач взял веревку, которую сначала надел на шею христианину, и обернул ею шею поставщика и подвел его под виселицу и приготовился уже вздернуть его на воздух, как вдруг в эту минуту врач-еврей растолкал толпу и закричал палачу:
— Остановись! Не делай этого! Это я один убил его! — И потом он рассказал о случившемся: — В самом деле, знайте все, что этот человек пришел ко мне искать у меня совета в надежде, что я излечу его. И когда я спускался по лестнице, чтобы осмотреть его, так как была ночь, я толкнул его ногой; тогда он скатился до самого низа лестницы и умер. И поэтому убил его не поставщик, а единственно только я!
Тогда вали приговорил к смерти врача-еврея. И палач снял веревку с шеи поставщика и надел ее на шею врача-еврея и собрался уже было исполнить приговор над врачом, как вдруг показался портной, который протиснулся сквозь толпу и сказал палачу:
— Остановись! Это я убил его! Вот как было дело. Вчера я провел день гуляя и возвращался к вечеру домой. И вот я встретил этого горбуна, который был пьян и очень весел и держал в руке бубен с погремушками и, ударяя в него, пел от всего сердца и что-то очень веселое. Тогда я подошел к нему, чтобы посмотреть на него и развлечься, и он доставил мне такое удовольствие, что я пригласил его к себе в дом. И между прочим я купил рыбы, и моя жена, когда мы сели поесть, взяла кусок рыбы, положила его на кусок хлеба и всунула в рот горбуну; и этот кусок задушил горбуна, который тут же умер. Тогда я и моя жена взяли его и принесли в дом врача-еврея. И тогда сошла вниз негритянка и отперла нам двери; и я сказал ей: «Скажи твоему господину, что у дверей находится женщина и мужчина, которые принесли больного. Пусть он сойдет посмотреть его и прописать какое-нибудь лекарство!» И я дал этой негритянке четверть динария для ее господина. Тогда она поспешила подняться, и я поставил стоймя горбуна к стене на лестнице, и потом я и моя жена удалились как можно скорее.
В это время врач-еврей сходил, чтобы посмотреть больного, но он наткнулся на тело горбуна, который упал с лестницы, и еврей подумал, что это он убил его. — И портной повернулся в сторону врача-еврея и сказал ему: — Ну что, разве не правда?
И тот отвечал:
— Да, это правда!
Тогда портной повернулся к вали и сказал ему:
— Поэтому следует отпустить этого еврея и повесить меня, только меня!
При этих словах портного вали чрезвычайно изумился и сказал:
— Поистине, эта история с горбуном заслуживает внесения в летописи и книги!
И потом он приказал палачу отпустить еврея и повесить портного, который сознался в своей вине.
Тогда палач подвел портного к виселице, надел ему на шею веревку и сказал:
— Это в последний раз! И теперь я не обменяю его ни на кого другого! — И он схватил веревку.
Вот что было с этими людьми.
Что же касается горбуна, то говорят, что он был любимым шутом султана, и султан не мог провести без него ни одного часа. И вот горбун, после того как он напился пьяным, в эту ночь скрылся из дворца и находился в отсутствии всю ночь; и на другой день утром, когда султан позвал его, к нему пришли и сообщили эту новость и сказали:
— Государь, вали доносит тебе, что горбун мертв и что убийца его сейчас будет повешен.
И действительно, вали уже велел подвести убийцу к виселице, и палач уже готов был казнить его, как вдруг явился какой-то другой человек, потом третий, и каждый из них говорил:
— Это я один убил горбуна!
И каждый из них рассказал вали подробности этого убийства. Когда султан услышал эти слова, он не мог слушать далее и закричал, и позвал одного из своих приближенных и сказал ему:
— Ступай скорей, беги к вали и скажи ему, чтобы он тотчас же привел всех ко мне!
И приближенный спустился и подошел к виселице в ту самую минуту, когда палач уже готовился казнить портного. И придворный закричал:
— Остановись!
Потом он сказал вали, что вся эта история с горбуном доведена до ушей султана. И он увел вали, и увел также портного, и врача-еврея, и маклера-христианина, и поставщика, и приказал принести тело горбуна, и отправился со всеми ими к султану.
Когда вали предстал между рук султана, он поклонился и поцеловал землю и рассказал царю всю эту историю, со всеми подробностями, от начала и до конца. Но мне кажется, незачем повторять ее.
И султан, услышав эту историю, сильно удивился и очень развеселился. Потом он приказал придворным писцам записать ее золотыми чернилами. И в заключение он спросил у всех присутствующих:
— Слышал ли когда-нибудь кто-нибудь из вас историю, которая может сравниться с этой?
Тогда маклер-христианин поднялся, поцеловал землю между рук султана и сказал:
— О царь веков и времен, я знаю историю гораздо более удивительную, чем наше приключение с горбуном! Если позволишь, я расскажу тебе ее, ибо она несравненно более чудесна и необычайна и более забавна, чем история этого горбуна!
И султан сказал ему:
— Хорошо! Рассказывай, посмотрим, что у тебя там такое.
Тогда маклер-христианин начал такими словами:
РАССКАЗ МАКЛЕРА-ХРИСТИАНИНА
Знай, о царь времен, что я прибыл в эту страну ради торговых дел.
Я иноземец, которого судьба привела в твое царство. Я рожден в городе Каире, и я копт[8] между другими коптами. И в Каире же я получил свое воспитание, и там же отец мой был маклером до меня.
Когда умер мой отец, я достиг уже возраста мужа; и я занял его место маклера, приняв во внимание, что у меня были всевозможные дарования для этого занятия, к которому мы, копты, имеем особенную склонность.
И вот в одно утро среди других я сидел у ворот кагана торговцев семенами, и я увидал, что мимо едет какой-то молодой человек, самый красивый, какого только мне приходилось видеть, одетый в самые роскошные одежды, верхом на осле, на котором было великолепное красное седло. И когда этот молодой человек увидел меня, он поклонился мне, и я тоже, и из уважения к нему я поднялся. Тогда он вытащил платок, в котором было завернуто небольшое количество сезамового[9] семени для образца, и сказал мне:
— Сколько стоит ардеб[10] этого сорта сезамового семени?