И вали спросил:
— Что здесь случилось?
И всадник отвечал ему:
— Клянусь Аллахом, о эмир, этот человек — вор! У меня был в кармане голубой кошелек, и в нем двадцать золотых динариев, и он нашел возможным посреди этой давки похитить его у меня.
И вали спросил у него:
— Есть ли у тебя свидетель, который видел это?
И всадник отвечал:
— Нет!
Тогда вали подозвал мукаддема, начальника стражи, и сказал ему:
— Возьми этого человека и обыщи его!
Тогда мукаддем схватил меня, ибо Аллах отвернулся от меня, и снял с меня всю одежду и нашел на мне кошелек, который был действительно из голубого шелка. И вали взял кошелек и сосчитал деньги и нашел, что в нем двадцать золотых динариев, как и заявил ему всадник.
Тогда вали, рассердившись, позвал своих стражей и людей, сопровождавших его, и сказал им:
— Подведите ко мне этого молодого человека! — Тогда меня подвели к нему, и он сказал мне: — Молодой человек, ты должен сказать правду. Скажи, признаешь ли ты, что этот кошелек украден тобою?
Тогда, смущенный всем этим, я поник головой и подумал: «Если я скажу, это не я, — мне не поверят, потому что нашли на мне кошелек. Если же я скажу, да, это я украл его, — я сам предам себя в их руки».
Но наконец я решился признаться во всем и сказал:
— Да, это я украл его!
Когда вали услышал эти слова, он крайне удивился и призвал свидетелей и заставил меня повторить в их присутствии эти слова. И вся эта сцена происходила у Баб-Зауйлата.
Тогда вали приказал своему палачу отрубить мне руку. И палач отрубил мне правую руку. И при виде этого всадник сжалился надо мною и ходатайствовал перед вали, чтобы он не лишал меня другой руки. И вали согласился на эту милость и удалился. И люди, стоявшие здесь, сжалились надо мною и дали мне выпить стакан вина, чтобы я подкрепился, потому что я потерял много крови и был очень слаб. Что касается всадника, то он подошел ко мне и протянул мне кошелек и вложил его в мою руку, и сказал мне:
— Ты юноша благородного происхождения, и ремесло вора неприлично для тебя, мой друг.
И я принял кошелек и проговорил следующие стихи:
Тебе, из смертных лучший, я клянусь Аллахом:
Грабителем и вором не был в жизни я.
И что же? С высоты победной колесницы
Меня низвергнула жестокая судьба.
И вот в пучину бед с тех пор я погрузился,
С тех пор терпел труды, заботы, нищету.
Но невиновен я во всех своих страданьях:
Когда я был царем, десницею своею
Господь в меня пустил стрелой молниеносной, —
И тотчас же венец с главы моей упал.
И всадник оставил меня и уехал, заставив меня принять кошелек. И я также удалился оттуда и перевязал себе обрубленную руку платком и спрятал ее в рукав моего платья. И лицо мое было очень бледно, и я был очень опечален всем случившимся со мной.
И, не соображая хорошенько, куда я иду, я направился в сторону дома моей возлюбленной. И, придя к ней, я бросился на кровать, совершенно обессиленный. И молодая девушка, видя мою бледность и изнурение, сказала мне:
— Скажи, что с тобою? И почему так изменился цвет твоего лица, и почему оно так бледно?
И я отвечал ей:
— У меня болит голова, и я не совсем здоров.
При этих словах она очень опечалилась и сказала мне:
— О господин мой, не отягчай моего сердца! Присядь, умоляю тебя, поверни ко мне свое лицо и скажи мне, что случилось сегодня с тобою! Потому что я читаю многое на твоем лице!
И я отвечал ей:
— Умоляю тебя, избавь меня от необходимости отвечать на твои вопросы!
Тогда она заплакала и сказала мне:
— Ах, теперь я прекрасно вижу, что мне нечего больше давать тебе, и что ты пресыщен моими ласками, и что я надоела тебе, потому что ты совсем не такой со мною, как обыкновенно.
И она залилась обильными слезами, и слезы ее прерывались вздохами, и время от времени она останавливалась и повторяла свои вопросы, на которые я не отвечал ей, и так продолжалось до самой ночи. И когда наступила ночь, нам принесли ужин и подали, по обыкновению, разные блюда. Но я отказался от еды, потому что стыдился брать пищу левой рукой и боялся, чтобы она не спросила меня, почему я не ем правой рукой.
И я сказал ей:
— Мне совсем не хочется есть.
Тогда она сказала мне:
— Видишь, я была права. Скажи, что приключилось сегодня с тобой, и чем ты так огорчен и расстроен, и почему твое сердце и душа в печали?
И тогда я наконец сказал ей:
— Сейчас я расскажу тебе все, но постепенно и осторожно.
При этих словах она сказала мне более веселым тоном, протягивая мне кубок с вином:
— Ну, друг мой, изгони из своей души печальные мысли! Вот это рассеет твою тоску. Выпей же этого вина, и потом ты расскажешь мне, в чем твое горе.
И я отвечал ей:
— Если ты непременно желаешь этого, тогда поднеси этот кубок своими руками к моим устам!
И она поднесла этот кубок к моим устам и наклонила его и заставила меня выпить из него. Потом она снова наполнила его и протянула мне. Тогда я сделал усилие над собою и протянул левую руку и взял у нее кубок. Но я не мог сдержать слез и произнес следующие строки:
Всевышний Бог в Своей деснице держит
Судьбу нас всех. По Своему желанью
Глухим, слепым, безумным и несчастным
Он может сделать каждого из нас.
С такой же легкостью, как волосы мы рвем,
У нас Всевышний может вырвать разум.
И Он же этот разум нам дает,
Чтоб мы могли познать свои ошибки.
Проговорив эти стихи, я зарыдал из глубины моей души. И при виде моих слез она не могла более сдерживать себя и обвила мою голову своими руками и воскликнула в порыве отчаяния:
— О, умоляю тебя, скажи мне, наконец, причину твоих слез! Ты прожег мое сердце! И скажи мне, почему ты взял у меня кубок левой рукой?
Тогда я отвечал ей:
— У меня на правой руке нарыв.
И она сказала мне:
— Покажи мне этот нарыв; я вскрою его, и тебе станет легче.
И я отвечал ей:
— Теперь не время для подобной операции. И не настаивай больше, потому что я твердо решил не развязывать повязку на моей руке!
И с этими словами я допил вино из кубка, и она опять наполнила его и подала его мне, и я каждый раз осушал его, пока мною не овладело опьянение. Тогда я прилег на том же месте и уснул.
И она воспользовалась моим сном и развязала платок, которым была перевязана моя рука, и увидела, что у меня нет больше руки. И она принялась обыскивать меня и нашла в моем кармане голубой кошелек с двадцатью золотыми. И при виде моего несчастья она впала в отчаяние, и горю ее не было предела, и сердце ее было объято печалью, равной которой еще не бывало на свете.
Когда на другой день я пробудился ото сна, я увидел, что она успела уже приготовить мне завтрак, передо мною лежали на тарелке четыре цыпленка и стоял куриный бульон и прекрасное вино. И она угощала меня всем этим. И я ел и пил; и потом я хотел проститься с ней и удалиться.
Но она остановила меня и сказала мне:
— Куда же ты спешишь?
И я сказал:
— Я хочу пойти куда-нибудь, чтобы развлечься и разогнать заботы и горести, которые удручают меня и терзают мое сердце.
И она сказала мне:
— О, не уходи! Останься здесь со мною!
Тогда я сел, и она долго смотрела на меня и сказала мне:
— Друг мой, что за причина твоего безумия? Твоя любовь ко мне, я вижу, лишила тебя рассудка и заставила тебя истратить на меня все твои деньги. И к тому же я догадываюсь, что ты из-за меня лишился своей правой руки. Но я клянусь тебе — и призываю Аллаха в свидетели, — что я никогда больше не расстанусь с тобой и не отпущу тебя от себя! И ты увидишь, что я говорю правду. И я хочу даже вступить с тобою в законный брак.
И вслед за тем она послала за свидетелями, и, когда они пришли, она сказала им:
— Будьте свидетелями моего брака с этим молодым человеком. Вы напишете наш брачный договор и засвидетельствуете, что я получила от него брачный выкуп. — И свидетели написали наш брачный договор, и она сказала им: — Беру вас всех свидетелями в том, что все богатства, которые принадлежат мне и которые вы видите здесь, в этом сундуке, и все, что есть у меня, с этой минуты переходит в собственность этого молодого человека. — И свидетели удостоверили это и записали ее заявление и также мое согласие принять все это и, получив условленное вознаграждение, удалились.
Тогда молодая девушка взяла меня за руку и подвела меня к шкафу, и отперла его, и указала мне на большой сундук, который стоял в нем. И она отперла этот сундук и сказала мне:
— Все это — твоя собственность, это — то, что я в разное время получила от тебя. И знай, что каждый раз, когда ты передавал мне платочек с пятьюдесятью золотыми динариями, я заботливо прятала его в этот сундук. И вот теперь прими обратно твое имущество. Аллах сохранил тебе его и так записал об этом в книге твоей судьбы. И вот сегодня Аллах оказывает тебе Свое покровительство, и я избрана для того, чтобы исполнилось написанное Им. Но все-таки нет никакого сомнения, что ты из-за меня лишился своей правой руки. И поистине, я не могу воздать тебе в той мере, в какой этого требует твоя преданность мне и моя любовь к тебе; и даже если бы я пожертвовала для тебя своей душой, этого было бы недостаточно, и ты не был бы вполне вознагражден. — Потом она добавила: — Теперь вступи во владение своим имуществом!
И я подчинился ее желанию и купил новый сундук и спрятал в него одно за другим все, что было в сундуке молодой девушки; и я получил обратно все те деньги, которые я давал ей, и сердце мое исполнилось радости, и печаль моя рассеялась.
И я встал и прижал ее к своей груди, и потом мы сели рядом и начали весело пить. И она продолжала говорить мне самые нежные и милые слова и извинялась, что так мало может сделать для меня в сравнении с тем, что я сделал для нее. Потом, желая довершить свои благодеяния, она поднялась и записала на мое имя все свои богатые одежды, и драгоценности, и принадлежавшие ей дома, и участки земли и на все это выдала мне удостоверение, скрепленное собственной ее рукой и в присутствии свидетелей.