[49].
В 1768 г. греческие иноки Руссика (число которых в 1765 г. достигало 60 человек) решили оставить удаленную от моря и запущенную территорию окончательно разорившегося монастыря и переселиться на юго-западный берег Афона в маленькую прибрежную келлию во имя Воскресения Христова, построенную в конце 1670-х гг. во владениях обители неподалеку от принадлежавшей ей лодочной пристани (арсаны). В. Г. Григорович-Барский так упомянул об этом месте, рассказывая о владениях Руссика: «Далече же, яко за час хождения, на брезе морском имат арсенал… и мельницу с вертоградом, и келлий на требу свою»[50]. Именно это место, называвшееся одно время Прибрежный Руссик, в дальнейшем стало главным центром развития Свято-Пантелеимоновского монастыря. Прежняя же обитель получила название Старый Руссик и стала приписной к новому монастырю (восстанавливать ее из развалин монастырская братия начала лишь в 1868 г.).
В 1746 г. на Святую Гору пришел и в дальнейшем принял монашеский постриг преп. Паисий (Величковский). Первоначально он поселился в уединенной каливе неподалеку от монастыря Пантократор, где через некоторое время вокруг него собралась монашеская община. В 1757 г., когда она стала многочисленной, старец вместе с учениками получил разрешение перейти в заброшенную Свято-Ильинскую келлию Пантократора, преобразованную им в том же году в общежительный скит для «братии молдавского и словенского языка». С целью духовного руководства братией старец Паисий обратился к творениям святых отцов об «умном, внутреннем делании», создав на Афоне школу по изучению, переводу и переписыванию святоотеческих творений.
Опытно познав на Святой Горе и в молдавских обителях школу старчества и аскетического делания под руководством преп. Паисия и его учеников, многие русские иноки в конце XVIII в. вернулись в Россию, где устроили ряд обителей. Среди них были: насельник афонского Свято-Ильинского скита иеромонах Клеопа I, восстановивший основы старчества в Островской
Введенской пустыни, схимонах Афанасий (Охлопов), посланный преп. Паисием к Санкт-Петербургскому митрополиту Гавриилу (Петрову) со славянским переводом «Добротолюбия», иеромонах Клеопа II, подвизавшийся в Белобережской пустыни и Валаамском монастыре, преп. Феодор (Нямецкий), преп. Феодосий (Маслов), возобновивший по афонскому уставу Молченскую Софрониеву пустынь, а также наставники нескольких оптинских старцев преп. Василий (Кишкин) и преп. Афанасий (Захаров). В новосозданных и восстановленных обителях ученики преп. Паисия вводили афонский устав и возрождали традицию аскетического делания[51].
Продолжавшиеся во второй половине XVIII в. Русско-турецкие войны надолго прервали сообщение Афона с Россией и предоставили братию монастыря св. вмч. Пантелеймона, как и других афонских обителей, их собственным средствам. Греческие иноки, жившие тогда в Свято-Пантелеимоновском монастыре, некоторое время находили благотворителей в лице молдаво-валашских господарей, но затем монастырь снова пришел в упадок.
В 1803 г. Протат Афона решил исключить имя русской обители из числа монастырей и продать ее земли греческим монастырям, однако против этого выступил Константинопольский Патриарх Каллиник V. Он особой грамотой предписал Протату восстановить Свято-Пантелеимоновский монастырь, назначить его настоятелем опытного в духовной жизни старца и возобновить в обители общежитие. В 1803 г. Протат назначил строителем и игуменом обители иеромонаха Благовещенского скита монастыря Ксенофонт Савву Пелопонниского, кандидатуру которого поддержал Патриарх[52].
Братская трапезная с церковью Пресвятой Троицы Свято-Андреевского скита. 1913 г.
Возглавив монастырь, о. Савва сделал очень многое для его возрождения. Проведя четыре года в Константинополе, где собирал пожертвования, он, призывая на помощь св. вмч. Пантелеймона, вылечил от тяжелой болезни великого драгомана Порты (фактически министра, ведавшего иностранными делами) князя Скарлата Каллимаха (1773–1821), будущего господаря Молдовы (а позднее Валахии), и обрел в его лице богатого покровителя (ктитора)[53].
Скарлат Каллимах прислал в Руссик главного инженера турецкого султана (христианина по вероисповеданию), с помощью которого строительство монастырского комплекса пошло быстрыми темпами. В денежной помощи Константинопольская Патриархия о. Савве отказала, поэтому своим возрождением и устройством на новом месте Свято-Пантелеимоновский монастырь во многом был обязан господарю Молдовы. Благодаря усилиям Скарлата Каллимаха к 1814 г. были возведены часовни, кельи, гостевой дом, больница и вчерне соборный храм св. вмч. Пантелеймона, освященный в 1815 г.
Константинопольским Патриархом Григорием V[54]. На средства князя была устроена и братская трапезная (позднее расширенная в 1861 и 1870 гг.). Для ктитора, на случай его пребывания в обители, был устроен параклис, освященный во имя свв. Косьмы и Дамиана[55].
Но вскоре грянули новые испытания. В 1821 г. турки заподозрили семью Каллимаха в поддержке греческих повстанцев и подвергли ее жестоким гонениям. В июне 1821 г. Скарлат Каллимах был низложен и вызван в Константинополь, где через несколько месяцев, 21 декабря 1821 г., после обвинения в тайных сношениях с Россией принял мученическую смерть — был повешен разъяренной турецкой толпой вместе с Константинопольским Патриархом Григорием V[56] (по другим сведениям, скончался в результате сердечного приступа). В ходе подавления греческого восстания 1821–1829 гг. турецкие солдаты заняли все афонские монастыри. К тому же умер игумен Савва, и в этих условиях Руссик был на несколько лет оставлен братией.
Среди немногочисленных русских иноков на Святой Горе в те годы подвизались духовник иеросхимонах Арсений Афонский и его сопостник схимонах Николай, прибывшие на Афон около 1822 г. Несколько русских монахов жили в келлиях и каливах в скиту св. вмч. Димитрия (Лак), в местности Капсала, принадлежащей монастырю Пантократор, и в Хиландаре. В Эсфигмене подвизался один русский инок, в Хиландаре — три. В скиту Рождества Пресвятой Богородицы (Зографского монастыря), который был основан при участии императрицы Елизаветы Петровны, к 1820-м гг. проживало до 30 украинцев (к 1840 г. скит опустел). В основанном преп. Паисием Свято-Ильинском скиту в это время пребывало до 100 иноков. В монастыре Ставроникита украинцам для службы был выделен параклис[57].
После поражения Османской империи в войне с Россией и заключения в 1829 г. Адрианопольского мирного договора турецкие войска ушли с Афона. В то время Свято-Пантелеимоновский монастырь находился в таком бедственном положении, что афонский Протат снова захотел исключить его из списка обителей. Однако благодаря заступничеству Константинопольского Патриарха Константина I в звание игумена в 1832 г. был возведен болгарин старец Герасим. Это сохранило статус обители. Более 40 лет игумен Герасим служил настоятелем монастыря и сыграл видную роль в его возрождении.
Расцвет русского афонского монашества в XIX — начале XX в.
С 1830 г. подданные Российской империи, и прежде всего русские, снова начали беспрепятственно приезжать на Святую Гору и принимать монашество. В основном они подвизались в скитах и в приобретенных у греков келлиях и каливах. Главным местом поселения русской братии в 1830-х гг. стал Свято-Ильинский скит. В нем проживало много украинцев, но скит официально всегда назывался русским. В 1837–1839 гг. под руководством настоятеля скита иеросхимонаха Павла собралось до 30 человек русских насельников[58].
Значительную денежную и духовную помощь Свято-Ильинскому скиту оказал иеромонах Аникита (князь Шихматов-Ширинский). Он впервые прибыл на Святую Гору в апреле 1835 г. и вначале остановился в греческом Ксиропотамском монастыре, откуда вскоре перешел в Свято-Ильинский скит. Его настоятель иеромонах Парфений уступил отцу Аниките свою келью, в которой ранее жил преп. Паисий (Величковский). Совершив в храме скита свою первую на Афоне литургию, отец Аникита поселился здесь и отсюда совершал паломничества в другие святогорские обители. При этом он познакомился с духовником всех русских монахов на Афоне отцом Арсением, попросился к нему в ученики и был принят. В беседах духовника с учеником зародилась мысль о неотложной помощи Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В результате отец Арсений благословил отца Аникиту помочь обители. Тот сразу захотел исполнить это благословение и, неоднократно посещая монастырь св. вмч. Пантелеймона, убедил игумена Герасима с братией принять группу русских монахов и построить у себя церковь во имя новопрославленного русского святителя Митрофана[59].
Находясь тогда в бедственной ситуации, греческие иноки Свято-Пантелеимоновского монастыря и сами хотели пригласить русских монахов, чтобы они обосновались в обители, надеясь на приток средств из России. В то время одному из старцев-греков явился в видении св. вмч. Пантелеймон и сказал: «Если в моем монастыре не будет русских, монастырь запустеет». В начале июля 1835 г. отец Аникита по приглашению братства с 15 русскими иноками поселился в Свято-Пантелеимоновской обители. Он торжественно отправился с ними из скита в монастырь крестным ходом, неся на руках икону свт. Митрофана Воронежского, и был радушно встречен в Руссике. Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи. В конце июля в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим