т твое внутренне пространство, чтобы создать мир. Оно не строит его своим процессором, так сказать. Строит твоим, внутренним.
Мальчишка шел за наставником, переходя из зала в зал. Где-то на стульях спали люди в форме надсмотрщиков. Где-то ходили женщины в белых халатах и меняли капельницы, вырывая из торчащих вен длинные иглы. Все это напоминало не только тюрьму, но и больницу. Всюду кафель, яркие синие лампы. Ультрафиолетовые установки на стенах… Микроба убивать.
Иваныч зашел в комнату управления, увешанную кучей небольших плоских мониторов. Щелкнув парой клавиш, что с хрустом раздавили хлебные крошки под собой, инженер вывел на экраны все возможные проекции, которые создавались в этом НИИ на данный момент. Оглядевшись, он выделил один монитор курсором и погасил его.
– Это не для нас… – бормотал специалист.
– А почему там все так быстро?
– Чтоб быстрее было, ептеть, – усмехнулся мужик. – Она на то и система быстрой реабилитации, чтобы быстро делать!
– Да я про технический аспект! Скорость создания событий ведь напрямую зависит от работоспособности мозга?
Василий Иванович поднял брось. – Ну да, Петька. Это же тот же процессор…
Один из экранов начал мерцать, подавая сигнал наблюдающему. Иваныч наклонился к микрофону.
– Людочка, в главном зале один пеной исходится. Иди высунь ему язык, а?
Охранники тоже встрепенулись от разрывающего уши голоса, звучащего из системы оповещения. Петька сунул голову в зал, но ничего не увидел.
– Че там?
– Да опять мозг перегрели. Там чем тупее пациент, тем сложнее с ним работать…
– А че с ними делают? От чего они проходят реабилитацию? – Петька убрал в карман халата блокнот. – Травмы?
– Ну ты Петька даешь… Какие у них травмы? Это заключенные. Преступники! У них нет травм. Им вообще нормально. Они тут на курорте.
Студент опустил глаза и нахмурился. Он давно уже понял, но очень хотел услышать. Кивнул.
– Петька, эти люди не реабилитацию проходят. Они переучиваются. Учатся жить в привычных им условиях, не делая преступлений.
– Они свою жизнь проживают?
– Не совсем. Это все еще похоже на сны. Особенно несвязные сны получаются у тех, у кого мозг плохо развит. Но таких тут нет. Тут смышленые сидят. С шансом на «выздоровление», – наставник резанул взглядом по паре мониторов. – Ну или с ускоренным режимом пожизненного заключения.
– Это…
– Это он сидит десятки лет в одиночной камере, потихоньку сходя сума.
– Жесть…
– Это не жесть, сынок. Это жизнь. Вот, смотри, – Василий залез в один из мониторов курсором и открыл папку с сохраненными нарезками. – Только я тебе этого не показывал…
На маленьком мониторе Петька видел мир глазами кого-то другого. Кого-то, кто очень часто моргал. Чаще чем сам Петька. Человек стоял на автобусной остановке и пристально вглядывался в людей. Мимо проходили старушки с котомками, мужчины в спецовках, которые старались занять место в полном автобусе. И дети, что спешат в школу. Дети… Дети.
– Блядь… – Петька сделал шаг назад. Ему не дали досмотреть видео. Никто-бы не дал. Никто и не сохранил продолжения. Тут и без продолжения все было понятно. Это же дети… А этот их…
– Понял?
– Да че понимать-то? – вспылил парень. – Он же их потом…
– Угу… – печально ответил Василий. – Но ты понял, что за люди тут? Понял, что это за тюрьма?
– Да понял я! Понял!
– Да ниче ты не понял, ептеть! Прежде чем изучать технологию, ты пойми, для чего ее используют. А потом сделай выбор еще раз! – инженер сел на табурет и закурил. – Тут есть и те, кто исправляется, но большинство из них делают одни и те же ошибки. Они совершают преступление за преступлением. Попадают в привычный мир и забываются. Тот, которого я тебе показал, уже должен был намотать себе счетчик пожизненных до небывалых…
– Чисел…
– Да. И намотал бы. Если бы мыслепреступление каралось законом. Но нет! Мы лишь пытаемся реабилитировать тех, кто не должен иметь право на реабилитацию. Они тут все в заключении находятся. Только в очень странном заключении. В тюрьме в этой дурацкой, которую наши светлые умы создали.
– Тюрьма душ, да?
– Да, звучит пафосно, но это оно и есть. Так ты и дальше хочешь изучать это?
Парень нехотя кивнул. – Да. Пришел же.
– Хм… – Василий ухом проводил кресло каталку, которое провезли по коридору, и вновь уставился на пацана. – Так тебе че, с технических аспектов начать?
– Нет. Сначала скажите, как система под названием «Принятие» превратилась в «Тюрьму душ»?
– Ну или «Душегуб», ее мы так тоже называем.
– Без разницы, – мальчишка достал из кулера стакан и налил себе ледяной воды. – Вот «это» сначала, а потом уже технические аспекты.
– Ну тут я немного погорячился, конечно. Светлые умы в этом не виноваты… Они молодцы, просто винить виноватых я не могу…
Лампы над головой начали мерцать. Очередную установку Душегуба запустили в работу. С новым пациентом.
Глава 3
Торг
– А может и не стоило идти на этот проект? Может ну его? Сидел бы дальше в отделе тестирования, да записывал бы результаты… – Евгений разлегся на покрывале, что аккуратно было расстелено на траве. – Я всего месяц там, а продыху не видел…
– А как же интересный проект? А перспективы? Сам же говорил, что зацепился за идею.
Маша сняла туфли и уселась рядом с мужем, попутно доставая из рюкзака воду и легкий перекус.
Жаркий июль совсем недавно порадовал людей парой дней проливных дождей. И вот вчера вновь появилось солнце, разгоняющее сырость и влагу. Воздух после дождей пах по-особенному, и Женя с Машей недолго думая рванули за город. На природу.
Сидя на берегу озера, что располагалось в маленькой деревушке, ребята смотрели на гладь воды и пытались отдышаться после тяжелой трудовой недели. Маша работала над очередным строительным проектом, а Женя пытался связать свою нынешнюю реальность, с реальностью постоянных переработок и мозговых штурмов, которые преследовали его со дня перевода.
Его назначили в отдел разработки нового аппарата, который до него существовал лишь на бумаге. Скорее даже не на бумаге. В мечтах. Ну или на словах… Просто однажды руководство сказало, что надо это сделать. Вот и делают. Как и везде. Как и всегда. Ядерную бомбу тоже так делали. И Женя часто шутил по этому поводу.
– Идея хороша… – парень лег на спину и сунул ладони под голову, закрывая глаза от яркого солнца. – За последние годы эта первая идея, которая имеет… смысл, наверное. Нет. Не смысл, что-то более глубокое…
–Будущее?
– Да, че-то с будущим… Вот чует мое сердце, что будущее от нее очень зависит. Что она принесет пользу, если будет доделана, конечно…
– Как там называется-то она? – Маша плюхнулась на траву, резко уронив голову на Женькин неподготовленный живот.
Парень буркнул и вздрогнул, инстинктивно принимая позу креветки.
– Рабочее название «Принятие». А так… это система реабилитации и психологической помощи. При взаимодействии с виртуальным пространством.
– Перспективненько… – улыбнулась Маша и тоже закрыла глаза.
– Да! – вскочил Женька, и машина голова упала ему на бедра. – Ты только представь! Ветераны, люди пережившие катастрофы, пережившие преступления и посягательство…
Маша кивала головой в такт с перечислениями.
– …жертвы насилия, суицидники… Им же всем можно помочь! Поместить их в вакуумную среду, проработать мир, проработать ситуации. Заставить их действовать и жить, словно они ходят в защите, – парень поднял свой мотошлем. – Чтобы они в безопасности проходили реабилитацию. Чтобы можно было им помочь, чтобы под присмотром были… В комфортной и подвижной среде. В вакууме… Да…
Ветер принес прохладу с озера. Трава начала шелестеть, сбрасывая с себя капли росы, что еще не успела испариться. Женя смотрел на свой остроносый шлем и снова думал о том, как бы было здорово доделать «Принятие». И вновь упирался в тупик.
– Жень… – девушка открыла глаза и посмотрела на мужа снизу-вверх. – Ты чего?
– Моделирование показало, что нужен графический процессор размером с машину. Иначе не выгорит. И я все чаще думаю о том, что это нереально…
– И вы месяц думаете где взять такой процессор?
– Угу…
– Жаль… а звучало-то как хорошо. Хоть какое-то изобретение, у которого благая цель… – Маша привстала и прикоснулась лбом к переносице своего мужа. – Не расстраивайся. Все будет хорошо. И это… закрой глаза.
Женя послушно закрыл глаза и приготовился к поцелую.
У девушки были другие планы. Она поставила ему такой сильный щелбан, что ее палец моментально покраснел. – Попался!
– Эй! – взвизгнул Женя и тут же осекся.
Он понял. Внезапно. Словно током прошибло. Понял, что понял, и не понял, как. Наверное, так же, как и все. Как Тесла со своей передачей энергии по воздуху. Как Кюри с ее излучением. Как Ньютон со своим я блоком. Вспышка света в темноте закрытых глаз заставила его очнуться от меланхолии.
– Завис?
– Ненене! Поготь! – парень вытянул руку, давая понять, что Маше сейчас лучше не говорить ничего.
Маша надула щеки и улеглась обратно. – Ну и обижайся дальше. И ты снизу похож на пельмень с ушами. Держу в курсе.
– Да, Маш, пельмень с ушами… Я только что понял, – парень тут же достал телефон из кармана и сделал заметку.
Выдох облегчения расслабил уставшую шею и затекшие плечи. Женя вновь разлегся на покрывале и подтащил Машу ближе к себе. Обнял. Крепко обнял, будто она только что совершила научный прорыв. Но прорыв совершил он. По крайней мере в его голове это так и выглядело.
– Жень… – обеспокоено прозвучала молодая девушка, приподняв голову над травой.
– А?
– Там гусь на нас идет…
– Да ну е-мое! Мы же только от него оторвались!
Не дожидаясь прибытия буйной деревенской птицы, от которой пол дня бегала пара, Женя пнул рычаг кикстартера и его кроссовый мотоцикл взревел на всю округу. Спугнув при этом стаю воробьев, что копошилась в траве.