Папаша свистнул и махнул рукой новому коменданту, который стоял в конце коридора и ждал. После сигнала Папаши он бегом бросился к нему.
– Отопри-ка, дружочек, арестанта, мы его забираем.
– Вы уверены? Он вроде опасен, сбежать может, – сказал комендант.
– Уверены, теперь это наша проблема, не волнуйся, – ответил Папаша.
– Нужно тогда бумаги подписать, с меня же потом спросят.
– Ладно, никуда от этой бюрократии не деться, пойдём.
Через пятнадцать минут они уже спускались на лифте. Когда они все оказались рядом, выяснилось, что от Рыба жутко воняет. Да и вообще, выглядел он так себе. Его одежда больше напоминала лохмотья.
– Выступаем завтра, – сказал Папаша, – пока остановимся в служебной гостинице. Тебе, дружок, нужно срочно помыться. Я поговорю со снабженцем, он тебе подберёт обмундирование.
– Я понимаю, что выгляжу не как торт, – сказал Рыба, обращаясь к Лиане,– но это не мой выбор, а посему мне не стыдно.
– Дело не в том, как ты выглядишь, – сказала Лиана, стараясь не дышать.
– Я про всё в совокупности говорил, сударыня, к сожалению, гигиена в тюрьме не предусмотрена. Там, положа руку на сердце, вообще ничего не предусмотрено. Кстати, а оружие дадут? – обратился он уже к Папаше.
– Ни в коем случае! – оружие у тебя будет, только в том случае, если ты добудешь себе его в бою.
– В каком бою? – удивился Рыба, – насилие это не мой метод. Я думал, вы меня извлекли из этой клоаки как раз потому, что хотите избежать вооружённого противостояния.
– Хотим, но мало ли… – сказал Папаша.
– Давайте без мало ли. Пройдём тихонечко и познакомимся, наконец, с этими бабёнками, которые своим присутствием будоражат весь остров. Среди этих отморозков только и разговоров, как они ворвутся к ним, и что там с ними будут делать. Даже для моей закалённой психики, их фантазии это слишком. Но это такой вид досуга на этих территориях, другого практически и нет.
– Тем более наша миссия очень важна, нужно помочь им, пока не поздно, – сказал Папаша.
– А можно я потом, когда мы дойдём туда, одну бабу возьму себе? Ну, в качестве награды.
– Ты больной? – резко спросил Папаша, – они свободные люди, а не товар. И ты, кажется, в награду хотел свободу.
– Ну, попытка не пытка, попробовать-то можно было, – и он подмигнул почему-то Лиане, которую это возмутило до глубины души, но она сдержалась, чтобы нечаянно глубоко не вдохнуть. Потом всё-таки решила его кольнуть.
– Похоже, что рыба испортилась, – сказала она и зажала нос пальцами.
Рыба ни сколько не обиделся, а широко и искренне ей улыбнулся.
Глава 17
Она проснулась от резкого и тревожного стука в окно. Потом шаги застучали по крыльцу, потом внутри дома. Когда тот, кто её разбудил, вбежал в комнату, Мать уже стояла и пристёгивала пояс с мечом. Она умела быстро собираться. Вбежала одна из воительниц.
– Беда! – начала она запыхавшимся голосом.
– Что случилось?
– Пленник!
Больше одного слова за раз у неё сказать не получалось.
– Успокойся! Говори внятно.
– Сбежал!
– Ну, это не беда, сбежал – поймаем, – сказала Мать и направилась к выходу.
– Убил!
Воительница, то ли от сбитого дыхания, то ли от волнения никак не могла взять себя в руки и начать говорить нормально. Мать остановилась на полпути к дверям и повернулась к ней.
– Напомни, как тебя зовут?
– Липа.
– Слушай, Липа, если ты сейчас же не возьмёшь себя в руки и не расскажешь мне что случилось, то я выйду из себя и тогда уже ни за что не ручаюсь. Мои дочери должны уметь владеть собой. Как ты будешь сражаться, если не контролируешь себя?
– Хорошо.
Мать со всей силы влепила ей пощёчину. Она вообще не помнила, чтобы когда-нибудь поднимала руку на своих девочек. Ей тут же стало очень стыдно. Но это сработало. Липа упала на колени и затараторила:
– Он подкопал стену, выбрался и убил сестру, которая его охраняла…
– Одна? Должно было стоять в охране две! – оборвала её Мать.
– Я вторая, отошла буквально на минутку, по нужде, а когда вернулась, она была уже мёртвая…
Липа разрыдалась.
– Ты подняла тревогу?
Липа кивнула. С улицы и правда слышались отдалённые крики и беготня.
– Я так виновата… Она умерла из-за меня… Я заслуживаю наказания… Покарай меня, Мать, пожалуйста… – и она зарыдала с новой силой.
Мать подошла к ней и, взяв за плечи, подняла на ноги.
– Не казни себя. Твоя вина если и есть, то она не значительна. Это не ты её убила, а он. Если всё было так, как ты говоришь, то кара тебе не грозит. Грядёт большая битва. Если чувствуешь вину, то сможешь её искупить на поле боя. Смыть её вражеской кровью. Живи мыслью о мщении. Глаза Липы яростно сверкнули.
– Спасибо, о Мать, ты великая предводительница, я отомщу за гибель нашей сестры.
– Не только её, а всех сестёр павших от рук варваров. А теперь пойдём.
Они вдвоём вышли из дома.
Оказалось, что охранница стала не единственной жертвой сбежавшего варвара. Недалеко от перевала, он убил одного из рабочих, переоделся в его одежду и спокойно вышел через строящиеся ворота. Но всё это выяснилось уже позже, когда пытались восстановить всю цепочку событий.
Выяснила это Мина, пока остальные шерстили долину. Думали, что он скрылся там и не рискнул бы идти через перевал, который кишел народом. Она взяла ещё трёх сестёр и устремилась в погоню. Матери сообщили об этом, когда её отряд уже ускакал. Она бы её не отпустила, придумала что-нибудь, чтобы отряд возглавил кто-то другой. Да и вообще, это была не её работа. Но теперь было уже поздно и ничего нельзя было сделать. На Мать нахлынули недобрые предчувствия.
Стройка шла уже три дня, шла хорошо, таких темпов никто не ожидал, весь народ мобилизовался на строительство. Но до завершения было ещё далеко. Враг не нападал, скорее всего по той причине, что не знал что они делают и думал что всё будет как обычно. Планировали задавить массой. А теперь, есть шанс что узнают. И могут напасть. А работы ещё не завершены.
Мать начала корить себя. Это был плохой симптом для лидера, но она ничего не могла с собой поделать. Она жалела о том, что вообще взяла пленника, что оставила его в живых и держала под замком, непонятно с какой целью. Если бы не это, люди были бы живы, и не было бы опасности, что враг узнает об идущей стройке на перевале.
Всё это было плохо. Было бы хорошо, если бы Мина смогла перехватить беглеца. Но главное было, чтобы она вернулась живой и невредимой. Через полчаса, она начала нервничать. Через час, она уже не находила себе места. Через полтора, была близка к панике. От того, чтобы впасть в истерику её удерживало только чувство ответственности перед своим народом. Не хватало ещё, чтобы они потеряли веру в вождя, в такой ответственный момент.
Мина с тремя сёстрами ехали по тому же пути, по которому она ехала с Матерью. Но если в тот раз они ехали прогулочным шагом, то теперь неслись во весь опор. Впереди должны быть отряды наблюдателей, но они ни знали где именно и не могли попросить их о помощи в поимке беглеца. Мина была умной девочкой, её гнала вперед не месть, она понимала, что беглец слишком много знает и может это рассказать. Его побег ставил под угрозу весь их народ. Нужно было перехватить его, во что бы то ни стало.
Они с разгона влетели на холм, с которого в прошлый раз с Матерью увидели войско варваров. Картина была та же самая. Стоянки, дымы костров, мельтешение множества людей. Но всё это было на некотором удалении.
Они сразу поняли, что это он. Тот, кто бежал вниз с холма. Он был один и очень торопился. Наверное, хотел быстрее сообщить то, что знает, своему предводителю. Мина решила всё сделать сама. Скакать туда было опасно, это было очень близко к стоянке, их бы наверняка заметили, поэтому она решила оставить сопровождавших её воительниц на вершине холма.
Приказав им ждать, она галопом поскакала вниз. Всё могло пройти хорошо, ей не обязательно было его догонять, достаточно было подъехать на расстояние выстрела. С вершины холма было слишком далеко.
Могло, но не прошло. Из небольшой рощицы оставшейся справа, сразу, как только она её миновала, выскочила орава варваров. Она увидела их только краем глаза, и поняла что их больше десятка. Они отрезали ей путь назад и устремились в погоню. Это была не большая проблема. Она была верхом и могла легко от них уйти. Мина решила завершить начатое. Расстояние между ней и беглецом стремительно сокращалось. Она уже подняла арбалет для выстрела, и тут заметила, что из травы поднялось ещё несколько варваров. Что они там делали, было не понятно, то ли сидели в засаде, то ли просто спали, но они были очень близко. Они были почти на её пути. Мина поняла, что медлить нельзя и выстрелила.
Стрела попала беглецу в спину, примерно туда, где должно было быть сердце. Он выгнулся назад, сведя лопатки, и рухнул как подкошенный. Мина резко начала забирать влево, чтобы уйти подальше от оказавшихся на пути варваров, но один из них метнул каменный топор, тот попал лошади в бедро, она споткнулась и полетела через голову. Мина перелетела через неё и, кувыркнувшись, вскочила на ноги. Это у неё получилось удачно, приземлилась она без повреждений. Но всё остальное складывалось гораздо хуже.
Несколько варваров, вставшие из травы, были уже совсем близко. Приближались и те, которые выскочили из рощицы, от лагеря тоже уже бежали люди. Это был конец. Мина выхватила меч и встала в боевую стойку. Лошадь смогла подняться на ноги и, прихрамывая, поковыляла в сторону. О том, чтобы спасаться верхом, не могло быть и речи.
Она увидела, что её сёстры несутся галопом с горы к ней на выручку. Но она знала, что они уже не смогут ей помочь.
Первый варвар пробежал в стороне от неё прямиком к её лошади и с разбега долбанул булавой прямо ей по голове. Ноги у неё подогнулись, и она упала на землю. Глядя на это, у Мины сжалось сердце. Она вдруг поняла, что ждёт её лошадку в ближайшие часы. Её съедят.