— Вы заполучили в мужья того, за кем безуспешно гонялись самые красивые женщины Франции.
— Что-то плохо они за ним гонялись, — с досадой отозвалась я, — раз не смогли поймать. Глядишь, мне бы не пришлось разрушать их надежды.
— Что вы имеете в виду? — на сей раз удивилась баронесса.
— Потому что, я не принадлежу к числу тех счастливиц, которые были бы рады получить этот приз.
Она рассмеялась.
— Я не верю своим ушам! Вы не влюблены в герцога?
— А должна?
— Нет-нет, простите меня, пожалуйста. Конечно, нет. Я немного забылась. Но и в самом деле, смешно. Столько желающих выйти за него замуж, а его законная жена думает совершенно иначе.
— К сожалению, мы были помолвлены, — вздохнула я.
— Слышала бы вас мадам д'Оре, — продолжала веселиться баронесса, — простите еще раз. Я не должна была так говорить.
— О, все в порядке, — успокоила я ее.
Судя по всему, наша соседка — очень веселая женщина. Это приятно, даже если ее и заносит иногда. Но у всех нас есть свои маленькие недостатки.
Уже давно стемнело. Яркие звезды высыпали на черный свод неба и тонкий месяц выплыл из-за облака. Это навело меня на мысль о том, что завтра будет хорошая погода. Можно взять Кадо и Альфреда и прогуляться по окрестностям. И пусть батюшка причитает столько, сколько это ему будет угодно.
— Может быть, вернемся в залу, сударыня? — предложила баронесса, хотя я и не задерживала ее, — я замерзла и к тому же, уже поздно. Наверное, муж ищет меня, чтобы ехать домой.
Я согласилась и мы вернулись в помещение. Она была права, в самом деле, стало прохладно для прогулки на свежем воздухе.
В зале я увидела барона, который действительно искал свою жену. Бедная женщина! Бедная, несчастная баронесса! Барону было лет сто. Прошу прощения, конечно, не сто, но наверняка не меньше шестидесяти. Он годился ей в деды. А я еще кляла своего супруга. Да мне просто жутко повезло! Хотя… Какая, собственно, разница? Ну, будут мне завидовать, ну будут злиться, особенно, какая-то там мадам д'Оре. Мне-то что с того? И потом, я вообще не хочу никакого мужа.
Время было позднее и гости уже начали расходиться. Я была рада этому обстоятельству. Меня очень утомила свадьба. Надеюсь, ничего подобного мне больше не придется испытать. Сейчас бы улечься спать в мягкую постельку под теплое одеяло!
Батюшка подошел ко мне совершенно неожиданно, в тот момент, когда я только размечталась об отдыхе.
— Устала? — спросил он.
— Конечно, — отозвалась я.
— Скоро все закончится. Уходят последние гости. Кстати, — он понизил голос, — сегодня ты будешь спать не в своей комнате.
— Почему? — удивилась я.
— Но как же, Изабелла, ты ведь теперь замужем. Для вас обоих приготовлены большие апартаменты.
Я захлопала ресницами, а потом сообразила. Ну конечно! Только я могла упустить из виду тот момент, что супруги должны спать вместе. Это меня сперва немного расстроило и рассердило. Но я до смерти устала и мне не хотелось спорить.
— Конечно, батюшка, — улыбнулась я.
Он подозрительно посмотрел на меня.
— Изабелла, — проговорил, — ты ли это?
— Кажется, да, — я фыркнула, — не беспокойтесь. Все будет в порядке. Спокойной ночи.
Я чувствовала его взгляд спиной, когда шла к дверям и сдерживала смех. Бедный папочка! Ему так хотелось поверить, что дочь остепенилась и стала образцом для подражания! Но в то же время, он не мог заставить себя проникнуться этой мыслью. И совершенно правильно. Потому что, я отправилась в свою комнату.
Эмили не спала, должно быть, ожидая меня. Она ничуть не удивилась, когда я вошла.
— Я так и думала, что вы придете сюда, госпожа, — сказала она, — нести умываться?
— Неси, противная, дерзкая девчонка, — и я зевнула.
3 глава. Переезд
Прошло три дня и герцог заявил о своем желании уехать домой. Это было еще одним неприятным для меня сюрпризом. Не то, чтобы я не была к этому готова, но я не ожидала, что это произойдет так скоро. Мне очень не хотелось покидать дом, хотя все эти три дня отец дулся на меня за то, что я вновь поступила по-своему. Как будто, он не привык к этому за те шестнадцать лет, что я прожила с ним.
— Это уже никуда не годится, — говорил он мне накануне отъезда, — разве так поступают? Нехорошо, Изабелла, некрасиво. Ты меня очень расстроила.
— Вы меня тоже, — не смолчала я.
— Чем это? — удивился он.
— Отлично. Вы даже не помните, что именно сделали.
— И что же я сделал? — спросил он, начиная сердиться.
— Выдали меня замуж.
— Ну, что ж теперь с этим поделать, — батюшка вздохнул.
— Ничего, — подытожила я.
— Все равно, ты могла бы попытаться жить жизнью замужней дамы. Это теперь твоя жизнь, глупо противиться. Мне бы очень хотелось, чтоб ты была счастлива.
— А для этого, батюшка, вам следовало повременить с женитьбой, — заявила я.
Он вздохнул.
— Когда ты перестанешь твердить об этом? Я знаю, ты не хотела выходить замуж. Но ты уже вышла и довольно об этом.
— Хорошо, — я пожала плечами.
— Я слышал, ты хочешь взять с собой свою служанку, — перевел отец разговор на другую тему.
— Да, — согласилась я с очевидной вещью.
— Но зачем? Уверен, в доме твоего мужа будет достаточно слуг для тебя.
— Мне нужен человек, к которому я привыкла.
— Но это всего лишь служанка.
— Ну и что?
— Господи, Изабелла, когда ты прекратишь спорить! — воскликнул он, — если бы ты знала, сколько денег было потрачено на твое воспитание! И после всех моих усилий ты отвечаешь «Ну и что», хотя прекрасно знаешь, как это некрасиво.
— Вы сами говорите «Ну и что», — отозвалась я.
Батюшка сел на стул и обхватил голову руками.
— Нет, это просто невыносимо! Что подумают люди, когда увидят тебя? Неужели, трудно быть благовоспитанной девушкой? Постоянно споришь со старшими и не слушаешь, что они тебе говорят. А ведь я старше тебя и умнее. И в конце концов, я твой отец!
— Уверяю вас, я никогда об этом не забывала.
Но он, не слыша меня, продолжал:
— И еще хочешь взять с собой эту девицу! Она совершенно не знает, как себя вести в порядочном доме. Что подумает герцог?
— Какая разница? — осведомилась я, — это моя служанка.
— Изабелла, я тебя умоляю! Оставь ее!
— Нет, я ее возьму.
— Нет, ты ее оставишь!
— Нет, возьму, иначе вообще никуда не поеду!
Разговор давно уже велся в повышенных тонах. Мы оба были раздражены и каждый хотел настоять на своем. Мой отец тоже упрям, хотя в нем это не проявляется так, как во мне. По сути, он производит впечатление мягкого и уступчивого человека. Но если на него найдет, то сам черт не сумеет его переспорить.
— Ты поедешь!
— Не поеду!
— Я силком запихну тебя в карету!
— А я оттуда выпрыгну на ходу и сверну себе шею, и все из-за вас! — выдала я напоследок.
Тут открылась дверь и в комнату вошел герцог.
— Я не помешал? — спросил он чрезвычайно учтивым тоном.
— Нет, — тяжело дыша, отозвался батюшка.
— А еще, я возьму с собой Кадо, — заявила я громко, специально для того, чтоб отец не позабыл ненароком, что именно мы обсуждали.
— Что? Эту ужасную псину? Только через мой труп!
— Вовсе он не псина! А хороший, воспитанный пес.
— Там достаточно собак и без него.
— Ну и что?
— Нет, я этого не вынесу! Опять «ну и что»?
— Если вы имеете в виду того дога, которого я видел на прогулке, — заговорил герцог, — то я не против его присутствия в доме.
Батюшка посмотрел на меня тяжелым взглядом.
— Говори сразу, что еще ты хочешь взять с собой? Свою любимую лошадь? А может быть, и конюха впридачу?
— Нет, конюха я оставлю вам, — съязвила я.
— Бери, кого хочешь, — сердито отозвался отец, — хоть весь дом. Я устал с тобой спорить. Иди к себе.
Я демонстративно пожала плечами и развернувшись, вышла. Я все равно возьму, кого хочу. Не понимаю только, почему батюшка так заупрямился. Или ему тяжело расстаться с Эмили, он так к ней привязался, что не в силах пережить разлуку?
От подобной мысли я фыркнула.
Прощание вышло сумбурным и скомканным. Батюшка то обнимал меня и во всеуслышанье заявлял, что мой отъезд лишает его последней радости в жизни, то утверждал, что я наконец перестану трепать ему нервы и апоплексический удар ему уже не страшен. Я в свою очередь радовалась, что мой отъезд сохранит его здоровье и печалилась, что покидаю дом, в котором прожила всю свою сознательную жизнь. Это было тяжело, покидать место, где тебе знаком каждый камень. Я не знала, что ждет меня на новом и предпочла бы не узнавать вовсе. Но теперь это стало необходимой реальностью. Ничего не поделаешь.
Когда мы все трое устроились в просторной карете, герцог уже собирался велеть закрыть дверь, но тут Кадо, оставленный на попечение Эмили, запрыгнул внутрь и с чинным видом уселся в проходе.
— Ступай отсюда, — велела я ему, — здесь не место для собаки.
— Пусть сидит, — восторженно заявила Эвелина, глядя на пса, — он никому не помешает. Правда, Огюстен?
Я уже хотела спросить, кто же это такой, но тут же поняла, так как герцог отозвался:
— Я не возражаю.
Какое напыщенное, слащавое имя! Просто не представляю, как его можно произносить вслух.
— Пусть он останется, — повторила Эвелина, взглянув на меня.
— Как хотите, — сказала я.
Карета тронулась с места. Я поглядывала на Кадо. Он в самом деле был хорошо воспитанным псом, уж я постаралась, но за его симпатии и антипатии я не могла ручаться. Конечно, он не кусал людей направо и налево, был добродушен и бросался только по моей команде. Но была в его характере некая черточка, над которой я была не властна.
— Можно его погладить? — спросила Эвелина спустя минуту.
— Р-р-р, — предупредил ее Кадо, прежде чем я успела открыть рот.
— Хороший песик, — уже не столь восторженно проговорила девушка.
— Р-р-р, — повторил он.
— Что это он? — уже с опаской спросила она.