–Бегемоту на потребу!
–А бегемоту-то зачем?
–Слушать оперу Джузеппе Верди. Всё одно лучше, чем лягушек на болоте.
–Ну? А дальше?– нетерпеливо забарабанил лапой котёнок.
–Бегемот мне жиклёр. Жиклёр на тестер. Тестер на роллер. Роллер на сенсор. Сенсор на флюгер. Флюгер на фризер. Фризер на…
–У-ууу!– котёнок обхватил лапами ушки.– Запутался я с тобой, ох запутался! Откуда же шляпа, шарф и улитка?
–Из шкафа!
–Из шкафа?
–Ну да! Его я обменял у носорога на фризер, тот, что вместо флюгера…
–Понял, понял!
–Но подожди,– вдруг запнулся котёнок.– А кисель откуда?
–А кисель я обменял на дырку от бублика. Того самого бублика, который я нашёл в своём кармане поутру.
–А бублик?
–Съел!– гордо сообщил енот и хихикнул.
Продрогшие лапы у жаркого огня печи быстро согрелись. Безбрежный океан всегда дарил лесу тепло. Спросите любую зверюгу, и она ответит: эти места всегда знамениты своим нежным солнечным климатом. Но только не в этом году. За окошком расцветал конец мая, а по ночам бродил седой колючий мороз. Третью ночь подряд приходилось топить печь, чтобы на утро не озябнуть. Белый словно серебро иней на молодой изумрудной траве оттаивал лишь к обеду, но солнце грело в половину силы, и земля не успевала прогреться за день.
–Снимай свою шляпу, чисть эгрет, корми улитку!– сказал с улыбкой котёнок, откладывая муфту в сторону и разливая по пиалам ароматный травяной чай с душицей и мятой.
–А вот не откажусь!– обрадовался енот, который больше всего на свете (после котёнка, конечно!) любил свежий чай из самовара.
–А, где же твой шкаф?– спросил котёнок, подавая еноту обжигающую лапы глиняную пиалу.
–Не серчай, но носорог дотащил его только до ручья. Он испугался, что не протиснется с моим шкафом в нору.
–Правильно сделал, что испугался!– кивнул котёнок, остужая чай крошечными глоточками.– Я не серчаю! Не могу только понять: зачем нам шкаф, если уже есть комод?
–Я не знаю,– понурился енот.– Вдруг пригодится!
–Для какого такого великого дела?
–О-оо, не скажи!– замахал лапами енот и по неаккуратности чуть не выронил пиалу.– Шкаф – это целый мир, настоящая шкафная страна! Можно играть в салочки внутри или рисовать акварелью на дверце, а ещё, а ещё…– и у енота даже перехватило дыхание от нахлынувших идей – вот когда штырёчки сломаются, ну те, на которые ложатся полки, в дырочки можно вставлять карандаши…
–Енот!– строго сказал котёнок, останавливая фантазёра.– Во-первых, не ложатся, а кладутся, а, во-вторых, давай-ка спать, пока ты ещё чего гениального не придумал.
Котёнок накрыл банку со светляками пергаментной бумагой, приглушил свет и светильник превратился в ночник.
–Спокойной ночи, енотя!– сказал котёнок, сладко, по-кошачьи потягиваясь!
–Спокойной ночи, котёнок!– ответил енот и последовал примеру друга.
Потягиваться по-кошачьи положено только кошкам, а вот у енотов это получается из ряда вон как забавно. Котёнок хихикнул в усы, но чтобы не обижать енота, виду не подал. Скорее юркнул на печь.
И долго ещё в тот вечер не смолкал голос полосатого. Улитка жевала листик мяты и под треск догорающих поленьев слушала, как енот рассказывал котёнку о тридцати трёх возможностях старого шкафа. Только котёнок енота уже не слышал. Он тихо посапывал, свернувшись пушистым клубочком на тёплой изразцовой печи.
Утро нового дня началось с осмотра шкафа, оставленного енотом у входа в нору. Но перед этим между енотом и котёнком случился примерно такой разговор.
–Как ты думаешь, котёнок, куда девается лето и отчего сегодня снова так холодно?– спросил енот, натирая окоченевшие ушки.
–Лето улетает вместе с птицами в тёплые края. Оттого их так зовут – тёплыми,– пояснил котёнок.– Не все перелётные птицы вернулись, лето выжидает.
–Нет,– возразил енот,– лето непременно любит зарываться в норку, и там спит. Надобно разбудить!
–Может, эта норка,– предположил котёнок,– как подземный туннель, соединяет наши обычные края с теплыми?
–Попасть бы в эту норку!– мечтательно зажмурился енот.
–Нет-нет-нет!– затряс головой котёнок.– Лучше оно к нам пусть вернётся! Поселится до самой следующей зимы, как и раньше. Как всегда!
–Нужна делегация торжественной встречи!– возликовал енот.
–Встречи «чего»?– не понял котёнок идеи полосатого.
–Делегация торжественной встречи Лета!– уточнил он и пояснил: – Мы создадим временный комитет по торжественной встрече Лета.
–А чем выманивать будем из норки?– не унимался пытливый котёнок.– Пока что-то оно и носа не показывает.
–Ну, что может быть там интересного, в норе, где спит Лето?– размышлял вслух енот.
–Шёпот океана, покатушки на роликах, солнечные зонтики, черешня с косточками и долгие ночи у костра,– подсказал котёнок и задорно подмигнул еноту.
–Я думал, киселём обойдёмся!– пригорюнился полосатый.– Не-еет! На такую приманку лето не согласится…. Ну, я бы не согласился!
–Да-да, на кисель только суриката согласится!– с ноткой иронии в голосе отметил котёнок и улыбнулся в пушистые усы, чтобы полосатый снова ничего не заметил.
А полосатый ничего и не заметил. Но обвинять его в невнимательности было решительно невозможно. Понурившись, подумав минутку, он неожиданно сиганул на подоконник и заверещал:
–Эврика! Мы спасены!
С этой победоносной фразой он выпрыгнул наружу, и котёнку пришлось повторить его подвиг.
–Ну-ка, заглянем сегодня в шкаф, пошире раскроем дверки, чтобы весеннее солнце затопило шкафную страну!– ликовал енот, пританцовывая на задних лапах от безудержного веселья, а может, просто, чтобы быстрее согреться.
За зиму на домах-вешалках намело седой пыли. На улицах-полках хозяйничает моль и узелки с лавандой ей больше не страшны.
–Пошарим, пошарим!– мяукал котёнок, выгоняя вон живность. Только больше света, чтобы ни один предмет гардероба не ускользнул от зоркого взгляда!
И вот, варежки ухватились за гольфы, гетры за пояса, картузы за сорочки, пилотки за фуражки, цилиндры за кокошники – и всем гуртом братия понеслась по задворкам шкафной страны.
–Это наша делегация торжественной встречи Лета из Шкафной Страны!– в восхищении пищал енот.– Прошу любить и жаловаться!
–Но гетры не могут встречать Лето!– в недоумении восклицал котёнок.
–Почему?– искренне удивлялся енот.
–Ну, они же тёплые!– терпеливо объяснял котёнок и разводил лапами в разные стороны.
–Вот ещё!– фыркал в негодовании енот.– Панамки и шорты замёрзнут. Лето пока не пришло. А гетры с шароварами в самый раз – они же тёплые!
–А давай отправим вместе с делегацией весточку Лету,– предложил котёнок и протянул еноту воздушный шарик, найденный по случаю в картонке из-под соломенной шляпки, ещё пока маленький, сдутый, но готовый в любую секунду рвануться с посланием ввысь.
Шарик оказался лиловым, и когда его наполнили воздухом и выпустили навстречу Лету, на его боку красовалась надпись, сделанная наспех, кривенько, но от чистого сердца:
«Милое, тёплое! Возвращайся! Просыпайся!
В дорогу собирайся! Мы соскучились»
Пока летел воздушный шарик, ни одна хмурость, ни один случайный поток холодного ветра не мог с ним справиться. А потому, подгоняемый тёплыми ласковыми лучами солнца, он уносился в голубое безоблачное небо всё выше и выше. Делегация деловито махала рукавами и шляпами, енот и котёнок кричали троекратное «ура» и радовались, и обнимались совершенно счастливые.
А между тем, шарик поднялся так высоко, что теперь его лиловые бока заглянули за горизонт и отражали весь Черешневый лес, водную гладь Безбрежного океана и даже далёкие тёплые края в стороне, откуда летели последние перелётные птицы, опаляя хвосты и теряя перья. Вслед за ними, на всех парах, локомотивом добрых желаний уже неслось Лето – с шёпотом океана, с по-катушками на роликах, с солнечными зонтиками, черешней с косточкой и долгими ночами у костра. Это и было отражение всего волшебного и чудачного, что есть в нас самих, когда мы радуемся приходу лета. То, что едва уместилось бы на боках лилового шарика, но без труда пролезло в дырку от бублика, того самого бублика, съеденного на пустой желудок поутру мохнатым, полосатым, хвостатым и совсем не таинственным енотом в причудливой шляпе и повязанным на шее шарфом.
Природа чемодана
В парусиновых брюках,
В широких, залатанных, длинных,
Мы ходили вразвалку, чуть набок была голова.
Мы придумали море –
Таким, как на старых картинах,
И условились так, что открыты не все острова.
Цветущим и веселым называют последний месяц весны – май. Куда ни пойдешь в лесу, всюду цветы! В белоснежном наряде черемуха и рябина, бело-розовым облаком смотрят исподлобья сады плодовых деревьев. Букетик полевых ландышей или несколько веточек сирени, сорванных по случаю на опушке – частые гости и украшение стола. Море красных тюльпанов волнами накатывает на луга. И вдруг разом всё проходит, всё проносится, словно и не было вишен в цвету, искрящихся рубиновых бутонов тюльпана, нежного серебристого ландыша, ароматной сирени. Но зато чудо – и на смену прежним краскам и запахам приходят новые: ирисы, пионы, лилии, ахиллеи, гвоздики. Это вестники лета. Прошла весна, умчалась, а на смену ей пришла совсем другая пора – лето.
Лето – замечательная пора всеобщего заслуженного безделья. Лето – это пора самых длинных каникул, а значит самых долгожданных в году. Лето – это пора, когда школяры, забросив ранцы на антресоль, до самой осени горланят песни и уезжают в детские лагеря шумными стайками. Лето – это не просто пора. Это целая маленькая жизнь, которую каждый хочет прожить на «пять с плюсом», что красной отметкой стояла бы в дневнике напротив таких предметов как «летоведение», «игромания», «морекупание» и «солнцезагарание». Ах, море! Как без него можно представить себе лето? Лето без моря, что песенка без слов. А слова в этой песенке были бы такие: