Директор Паскветэн заговорил — и говорил он все то, что я до того думала. Что пока ничего не известно, и рано кого-то обвинять, но он уверен, что до тех пор школяры не станут делать глупости. И после тоже не станут — виновный будет наказан согласно Договору. Ведь все его поняли, верно?
Я сердито пыхтела — конечно, они его поняли! Нашего директора попробуй, не пойми. Он у нас справедлив, но суров. Тем и славен!
Пока я мстительно представляла, что директор Паскветэн сделает с ослушником, если такой вдруг случится, он продолжил:
— И кстати. Кайден, ты ведь был в лесу не один?
— Нет, — буркнул в ответ мой лучник.
Я окинула его придирчивым взглядом и чуть не взвыла. Опять замкнулся! Вид мрачный, взгляд потух, и в линии рта, в набыченных плечах, во всей его фигуре читается обреченность и готовность продать свою жизнь подороже.
Я молча, но от души выругалась в адрес мерзавца, убившего фейри — и разом пустившего демону под хвост весь мой труд. А я недавно как раз отчиталась директору об успехах — и где они теперь?
Пока я проклинала про себя убийцу, допрос продолжался:
— С кем ты был, скажи нам пожалуйста?
— С Шелой, — голос Кайдена подвел. Он откашлялся, и повторил: — С Шелой Кассади. Целительница, шестой курс.
Директорский взгляд остановился на мне:
— Это так, Шела, ты была в лесу с Кайденом в тот день?
— Да! — уверенно и твердо отозвалась я.
— И вы были там вместе все время? — пытливо уточнил директор, пристально глядя на меня.
И неожиданно для самой себя, я и на этот вопрос так же уверенно и твердо ответила:
— Да!
Директор кивнул, будто ни на миг не усомнился в этом, и будничным тоном обратился к остальным:
— Ну что ж, если с этим вопросом разобрались, то пока все могут быть свободны. Расходитесь по своим комнатам, и постарайтесь вспомнить, кто где был в тот день, что видел и что делал. Это может быть важно — нам необходима ваша помощь, и значение может иметь любая мелочь.
С этими словами он кивнул всем и развернулся к выходу. Школяры, словно только этого и ждали, хлынули в разные стороны — к дверям, к лестнице, просто в разные стороны — искать друзей, делиться впечатлениями, обсуждать последние страшные события. Я застряла в этом водовороте, а когда он рассосался — Кайдена в холле не было.
Не-не-не, его нельзя сейчас одного оставлять, он же там себе такого в дурной своей башке наворотит!
Куда он мог деться? Замерев на пару мгновений в раздумьях, я подобрала юбку и бегом кинулась к его комнате.
Я, тяжело дыша, вылетела на нужный этаж, когда лучник уже взялся за ручку двери. Испугавшись, что он там забаррикадируется, и из двойной раковины его уже точно не выковыряешь, я его окликнула.
Кайден обернулся на мой голос резко, зло, раздраженно дернул уголком рта. И взгляд серо-стальной, тяжелый, какой-то неуловимо чужой резанул почти материально.
— Чего тебе?
Сходу ответа на этот вопрос у меня не было, поэтому я просто молча преодолела разделяющее нас расстояние, выравнивая дыхание и судорожно прокручивая в голове возможные слова. Все они казались какими-то неподходящими.
— Я просто хотела…
— В утешении не нуждаюсь, — отрезал лучник, обрывая меня на полуслове.
— …спросить, ты в лесу тогда ничего не видел случайно? — я исправилась на полпути, но выбор темы оказался в корне неверным. Кайден сощурил глаза, и я машинально отметила, как побелели костяшки пальцев, сжимающих ремень переброшенного через плечо колчана.
— Чего вокруг да около ходить? Давай прямо — не я ли прихлопнул лесовичку? Сначала соврала, теперь задумалась? Вдруг не за того вступилась по дурости? — Он не кричал, но тембр голоса набирал обороты, становился все глубже, злее и… страшнее.
За все это время мне не раз и не два приходилось наблюдать и гасить вспышки его ярости, но вся разница сейчас заключалась в том, что направлена она была на меня. И это отчего-то выбило меня из колеи. Я растерянно молчала, а Кайден продолжал наступать — еще и в прямом смысле. Он сделал шаг вперед, прижимая меня к стене так, что показалось, сейчас придушит.
— Что ты от меня хочешь? Поклясться тебе? — помимо дикой злости в его голосе мне примерещилась еще и какая-то совершенно мальчишеская обида. — Или с поклонами в ножки упасть? Благодетельница! Спасительница! Защитница обиженных, обделенных и умалишенных!
Кулак взметнулся в воздух, и, прежде, чем я успела окончательно испугаться, врезался в стену, рядом с моей головой. Как мне показалось, аж с хрустом. А в следующее мгновение Кайден шумно выдохнул, бессильно уронил руку и ткнулся в холодный камень уже лбом. К счастью, не с целью этот камень проломить.
В коридоре воцарилась тишина.
Я чуть помедлила, прислушиваясь к ней, и к насильно выравниваемому дыханию над моим плечом, а потом взяла его за руку. На ссаженной коже уже выступили многочисленные капли крови, а кисть начала наливаться ушибом, способным лишить руку дееспособности на несколько дней. Я накрыла ее ладонями с обеих сторон и начала шептать заговор. Вслух. Последнее было не обязательным, внутреннего речитатива для концентрации и направления силы тоже бы вполне хватило, но мне показалось, что тихое, мерное звучание древних слов сейчас будет явно не лишним.
— Я этого не делал.
Когда я закончила, Кайден оторвался от стены и посмотрел мне в глаза.
— Я верю.
…твердо и уверенно соврала я второй раз за день.
Идти после случившегося в лес было страшновато. Да что там страшновато — попросту жутко. Но мне нужны были хоть какие-то ответы. Хоть на капельку больше сведений, чем то, что мы услышали от зловещего цветка. Правда, прежде чем нырнуть в густую тень под деревьями, я долго собиралась с духом, уверяя себя, что в послании не было ни слова о том, что ученикам теперь запрещено пересекать границы Брейдена.
Ни громов, ни молний. Только зловещая тишина. Уже после нескольких шагов по шуршащему лесному покрову я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Замерла, огляделась, но никого не увидела. По спине пробежал неприятный холодок, я решительно выдохнула, сжала кулаки и зашагала уже быстрее, выбирая кратчайший путь до березовой рощи. Сверлящий взгляд в спину не покидал меня до того самого момента, как смешанная чаща расступилась перед рядом деревьев с белоснежными стволами. А я поняла, что невольно выдохнула облегченно, когда ступила во владения сильфиды.
— Так и знала, что ты придешь, — прозвучавший откуда-то сверху звонкий голос прабабки заставил вздрогнуть и подпрыгнуть на месте.
Она сидела на одной из тоненьких ветвей, подрагивающих от малейшего дуновения ветра — по сути просто висела в воздухе — прислонившись спиной к стволу. Одна нога согнута, другая покачивалась, щекоча кончиками пальцев мелкие зубчики листьев.
— Расскажи мне, что случилось.
— Была убита фейри, — Лавена произнесла это почти равнодушно, но в воздухе ощутимо запахло грозой.
— Это мы поняли. Но кто? Как? И почему вы решили, что виноваты ученики школы? Есть какие-то следы?
Сильфида вспорхнула с ветки и в мгновение ока оказалась прямо передо мной, желтые глаза вперились в мои, будто прародительница меня подозревала в убийстве.
— Ты не просто так спрашиваешь, — отчеканила она.
— Конечно, не просто так! Моего друга убили! Человека, который уж точно ни в чем не виноват. А через неделю вы собираетесь убить еще кого-то. Такого же невиновного.
— Есть еще причина, — фейри отодвинулась.
— В нашей школе нет убийц, — отрезала я. — Все знают о Договоре и чтут его.
— Если бы это было так, тебя бы здесь сейчас не было, — Лавена пожала плечами. — Но ты пришла искать истину. И не для себя. Кого-то обвинили?
Я досадливо прикусила губу — иногда прародительница была откровенно невыносима, хотя бы потому, что уж чересчур проницательна. Не самое приятное ощущение, когда тебя читают, как открытую книгу.
— Моего подопечного. Кайдена.
— Хм… — задумчиво протянула сильфида, поглаживая березовый ствол. — Не исключено. Кандидатура не лучше, не хуже других.
— Расскажи, что вам известно, — снова взмолилась я. — Я не верю, что…
— Ты не хочешь верить. Это разные вещи, — хмыкнула прабабка и поманила меня в глубь рощи. — Пойдем присядем.
Мы снова устроились на камне. Только на этот раз не было слышно музыки, деревья шумели тревожно, а ветер то и дело печально вздыхал, обдавая лицо неприятно холодным дуновением.
— Убили дочь метсавайма7, будущую хранительницу, — помолчав, произнесла наконец Лавена, и мне показалось, что в это мгновение даже земля под ногами протяжно простонала.
Даже мне слегка не по себе сделалось. Метсаваймы — могущественные фейри, но это могущество могло и сыграть с лесовичкой злую шутку — она наверняка не ждала нападения. К тому же была еще слишком юна и неопытна. Я помнила, как лес праздновал ее рождение четыре года назад.
А еще это отметало крутившуюся в голове версию, что фейри напала сама и получила по заслугам. Хранителям леса до людей не было никакого дела, если только люди не наносили вред их хозяйству.
— Это сделал маг, — продолжала прабабка, глядя совиными глазами в пустоту. — Он забрал всю ее силу до последней капли.
— Зачем? — невольно озадачилась я. Сила фейри уж больно специфическая. Они с той, что владеют маги, как дети одного отца, рожденные разными матерями. Собственные способности за счет фейри не усилишь — двум сводным братьям родными не стать.
Лавена пожала плечами — на этот вопрос у нее ответа не было.
— Убийство замаскировали. Кусочек ее силы отправили гулять по лесу, будто это сама Сиэла, поэтому все раскрылось не сразу. Метсавайм был в ярости, когда узнал. Он хотел смести школу с лица земли, а то и до Вирша дотянуться. Но мы чтим Договор.
— А с чего вы взяли, что это именно кто-то из школы?
— Мы знаем.
— Откуда?!
Сильфида не ответила. Просто посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. И стало ясно — в этом сомневаться не приходится.