— Вот почему они используют то, что неспециалисты называют мозговой патруль, — продолжал ученый. — Математику он известен как вероятностный патруль. Он контролирует нас и в то же время оставляет достаточно свободы, чтоб мы могли надеяться низвергнуть их. Без этой надежды нас не мог бы интересовать научный прогресс.
— Вы же не думаете, — с горечью продолжал Вандергрифт, — что мы в состоянии обеспечивать все наши экономические нужды для поддержания развития науки? Пластмассы у нас в изобилии. Мы производим ее из древесины, которая есть повсюду. Мы отыскиваем среди руин наших бывших городов металл, и у нас есть собственные рудники. Но нам все равно не хватает определенных металлов, особенно с тех пор, как остался только воздушный вид транспорта. И где, по-вашему, мы берем эти металлы? Вот именно.
Он замолчал и продолжил трапезу. Однако, Полу нужно было больше информации. Выждав приличествующую паузу, он тихо спросил:
— Теперь я знаю, зачем им патрули, но по-прежнему не знаю, как они действуют.
Старый математик взглянул раздраженно.
— Конечно. Если б они отправляли свои корабли вокруг земли по заранее установленному графику, то получили бы что? Да ничего. Основная масса людей оставалась бы в одном месте, а научно-исследовательские работники переезжали бы раз или два в десятилетие. Во избежание подобного, подиане ввели в патрулирование элемент случайности.
— Значит, это была идея Холла, что от этих патрулей все равно можно ускользать при применении должных математических расчетов, — неуверенно заметила Лура.
— Неверно, — огрызнулся Вандергрифт. — То была идея Штейнберга. Холл просто хотел ускользать от них любым возможным способом. Эти двое работали вместе, и Холл писал об их работе. Это старая история. Человек, который популяризирует теорию, приписывает себе честь ее создания. Но не поймите меня неправильно: Штейнберг был полностью согласен с тем, что делал Холл.
— Вот что мне хотелось бы знать, — настаивал Пол. — Над чем Холл работал?
— Кто знает? — сардонически ответил математик. — Он был достаточно велик, чтобы сказать нам, что мы должны делать. Он говорил: если б у нас был мелкий враг, за десять лет мы могли бы изобрести что-нибудь, чтобы победить его. Более крупный враг мог бы потребовать двадцать лет непрерывной работы. Но враг, который контролирует большую часть галактики, враг, который в любой момент может уничтожить не только Землю, но и всю солнечную систему, если сочтет это необходимым, такой враг может потребовать тысячелетнего труда.
— Но что сам делал, он не говорил. Единственное, что я знаю, это что он любил цитировать одного старого биолога, которого, полагаю, звали Холт: «Наследственность — это развитие оплодотворенного яйца в утробе». — Седовласый патриарх замолчал и огляделся.
Пол покачал головой.
— Давайте оставим биологию. Это не моя область. Что насчет электронных устройств, над которыми он предположительно работал?
Вандергрифт хмыкнул.
— Никто не знает. Ничего не нашли.
— Его дети забрали их и отдали подианам, — мстительно заявила Лура.
— У тебя навязчивая идея по поводу его детей, — ответил дядя. — Я лично разговаривал с одним стариком, который последним видел детей Холла и Штейнберга. Их родители только что умерли, и они были на пути к тому месту, где в конце концов поселились. Их было четверо: двое Штейбергов и двое Холлов. Самому старшему восемнадцать, а самому младшему двенадцать. Кроме одежды, что была на них, они имели с собой только маленький ручной пистолет, несколько платьев их матерей и тюфяки, на которых они спали, когда были поменьше.
— Это доказывает, что они не взяли их. Но они вполне могли их уничтожить, — не унималась Лура.
Вандергрифт печально улыбнулся.
— Возможно, они уничтожили устройства, я не знаю. Но в любом случае нет смысла винить их за это. Я скажу вам почему.
— Оба, и Холл и Штейнберг уделяли много внимания своим детям. Они постоянно работали вместе с ними. И все же им так и не удалось достигнуть многого. Дети не имели представления о роли подиан в людских делах. Они даже не были особенно сообразительными.
— После смерти было проведено вскрытие обоих ученых, и открылась одна вещь, которая мало кому известна, потому что мы не желаем признавать, что и у великих могут быть изъяны. У обоих было аномальное строение мозга. Их мозг был блестящий, да, но дефективный. Дети, особенно в виду их поведения, которое выглядело странным и определенно ненормальным, были слабоумными. Таково мнение лучших психиатров тех дней.
— Значит, они не могли продолжить работу своих родителей, — покаянно пробормотала Лура. — А я всю свою жизнь ненавидела их.
— Неважно, — сказал ее дядя. Он поднялся и посмотрел на бобину с записью расчетов. — А сейчас я процитирую вам кое-что еще. Одна женщина по имени Эмили как-то написала:
Мой дом — Возможность.
Крате он, чем Проза серых дней.
В нем Окон множество, не счесть
И замкнутых дверей[1]
— Замените одно слово — возможность — на вероятность, и вот вам описание математиков в наш век.
— Оно нарушает ритм и рифму, — возразила Лура.
Вандергрифт добродушно улыбнулся ей и направился к проектору. Скоро он с головой ушел в теорию.
На следующее утро Пол проснулся рано, но математик уже работал. Было заметно, что он сильно взволнован.
— Это дает небольшое, но важное дополнение к одному фактору, — объяснил он. — И может означать разницу между пленом и свободой. Какая жалость, что у меня нет более быстрой машины, чтобы рассчитать эту позицию.
Он обрадовался как ребенок, когда узнал, что у Пола такая машина с собой.
— Их модель движения не такая беспорядочная, как, скажем, у молекул воздуха в заданном количестве газа. Им приходится охватывать большую территорию, используя ограниченные силы. Поэтому они внесли изменения; водное пространство они патрулируют меньше, чем сушу. Нет надобности.
— А какого рода патруль у них на воде? — спросил Пол.
— Они разделили ее на зоны. В открытом океане, где нет островов, они используют прямой радар, автоматический и высокоскоростной. Многие маленькие островки уничтожены, а там, где располагаются скопления островов, они задействуют смешанный тип: радиолокационно-мозговой. — Он усмехнулся. — Знаю, о чем вы думаете, но не выйдет. Ничто не ускользает от их радиолокационных патрулей. Их излучатели могут прощупывать всю толщу до самого дна. Кстати, именно поэтому пещеры тоже не годятся.
Он вернулся к своим вычислениям. Пол посмотрел на то, над которым старый ученый работал на крошечной машинке.
— Подиане используют аппарат в тысячу квадратных футов, — с отчаянием в голосе проговорил он.
— Знаю. — Глаза старика сияли. — Но у меня два преимущества. Во-первых, я ищу всего одно место, куда они не придут, а они отвечают за всю планету. И да, у них гораздо лучший вычислительный аппарат, зато у меня более сложный формулятор. — Он постучал себя по голове и вернулся к работе.
Через восемь часов он поднял голову и ободряюще улыбнулся.
— Хорошо, что вы привезли это мне.
— Значит, здесь нам находиться небезопасно, — заметила Лура.
— Конечно, — отозвался ученый. — В течение примерно двадцати часов. Плюс-минус.
Пол вскочил на ноги.
— Тогда давайте отсюда уходить. Возьмем, что сможем. Остальное придется оставить.
Вандергрифт улыбнулся.
— Куда отправимся?
— А вы разве не знаете?
— Буду знать через восемь часов. Нет, через семь. Я уже освоил вашу машину, — сказал он. — Знаю, что этот район изолирован и обследован, но не знаю, насколько велик этот участок. До того, как мы двинемся в путь, я должен выяснить, какие районы не будут покрыты в ближайшем будущем.
Он склонился над вычислительной машинкой и начал загружать в нее уравнения.
— Я бы не отказался от большой кружки синтетического черного кофе, а вы двое пока могли бы перенести мои пожитки в аэромобили.
Много времени не потребовалось, чтобы погрузить вещи Вандергрифта: микробиблиотеку, пластиковый преобразователь и пенораспылитель, большой парабиогенератор, набор ручного оружия, примитивный синтетический пищевой конвертор и всякий личный хлам, накопившийся за шестьдесят лет.
Для Пола и Дуры, которые могли только стоять и ждать, время тянулось медленно. Но через шесть часов математик закончил, опередив свой собственный график. Со вздохом он поднял покрасневшие глаза от работы.
— Думаю, я нашел место, где мы некоторое время будет в безопасности. Оно далеко, у атлантического побережья. — Он положил вычислительный аппарат в свой аэромобиль. — Следуйте за мной на своем самолете.
Четыре часа у них ушло на то, чтобы выбраться из района, который Вандергрифт счел на данный момент опасным. После этого они долго летели на скорости поменьше, пока не добрались до лесной поляны неподалеку, но все же не совсем рядом с деревней. Как только они приземлились, старый ученый растянулся под деревом и мгновенно уснул.
К тому времени, как он проснулся, дом уже был готов. Несколько деревьев были спилены вибропилой, разрезаны на куски и загружены в пластиковый преобразователь, а затем с помощью пенораспылителя быстро разбрызганы в требуемую форму, тут же затвердевшую на воздухе. Основное сырье находилось повсюду вокруг них.
Старик одобрительно оглядел плоды их труда.
— Много лучше, чем я построил сам. — Он прислонился к стене и повернулся к Полу. — Я был так занят, что не хватило времени спросить: когда вы собираетесь в пещеру?
— Через несколько дней, — ответил Пол. Сначала хочу усовершенствовать ваш синтетический пищевой конвертор, чтобы вы могли разнообразить свою еду. — Помимо этого перед ним еще стояла задача внести значительные изменения в устройство своего аэромобиля.
Он был рад и в то же время огорчен, что приходится покидать Луру и ее дядю. Было совершенно ясно, что то, что он испытывает к этой прекрасной, неукротимой девушке, не простая симпатия. Однако, не менее очевидным оказалось и то,