что без кардинального решения проблемы, стоящей перед всем человечеством, любые отношения, которые могут зародиться между ними, придут к внезапному и трагическому финалу. Он реалист, продукт своего века, и он сомневается в ценности отношений, которые существуют в атмосфере террора, под постоянной угрозой неизбежного конца.
К тому времени, как Пол добрался до пещеры, он перестал думать о Луре. Пещера, в которой умер Холл, с тех пор оставалась нетронутой, как памятник ученому. Больше из чувства благоговения, чем в надежде что-либо узнать, он обследовал всю пещеру. Закончив, вернулся к большой стальной клетке. Как гласит легенда, Холл жил в ней неделю до своей смерти, и настойчивые призывы молотом стучали у него в голове. Помимо этой клетки была еще одна, для его жены. А в двадцати милях, в другой пещере, еще две камеры, где в то же самое время умерли Штейнберг и его супруга.
Пол прошел в библиотеку и вставил дневники в проектор. Так он просидел до вечера, просматривая записи давно умершего ученого. Если и существовал какой-то ключ к его трудам, то он был хорошо спрятан.
Утром он поднял аэромобиль высоко в небо и направился в сторону моря. Несколько часов он летел на ро-бопилоте, размышляя над словами, которые прочел накануне:
«Почти двадцать лет мне удавалось скрываться от беспозвоночных властителей нашего мира, и это целиком и полностью заслуга математического ума моего дорогого друга Штейнберга. Я всего лишь довольно неплохой электронщик и биолог, поэтому не вполне компетентен, чтоб судить, и все же полагаю, что математика может предсказать только где подиане будут, но не то, где их не будет. Под этим я подразумеваю, что прогнозирование имеет свои ограничения. Мы можем сказать, куда подиане перенесут свои главные станции, что они делают время от времени, дабы разнообразить схему. Мы даже научились предсказывать, какими будут главные признаки и особенности всех их патрулей. Но мы не в состоянии предсказать с определенностью, где будет находиться каждый патруль в заданное время».
Однако люди, хоть и ставят это в заслугу Холлу, используют математическую схему, разработанную Штейнбергом.
«И все же тайное убежище, куда подиане не смогут добраться, существует. Вскоре моя работа будет продолжена там».
Но подиане нагрянули раньше, чем он успел отправиться туда. Где же оно, это место? Где это убежище, о котором с такой уверенностью говорил Холл?
«В случае, если я потерплю неудачу, или мне помешают прежде, чем я смогу действовать, другие должны продолжить эту работу. Я не могу сказать больше, даже с помощью шифра. Подиане постоянно захватывают наших лучших ученых и математиков. Эти беспомощные мужчины и женщины, работающие под контролем подиан, в состоянии взломать любой код, который я или мой друг Штейнберг могли бы изобрести. Решение должно быть предоставлено логике ваших свободных умов. По определению пленники подиан не могут удовлетворительно работать в том районе».
Пол вынужден был прекратить свои мучительные размышления. Холл мог подразумевать всю что угодно. Возможно, он писал о том самом месте, куда сейчас направляется Пол. А мог иметь в виду совсем другой район. Одно было предельно ясно: математика не предлагает окончательного решения.
И, разумеется, ученый мог просто мечтать, больше вдохновленный надеждой, чем знанием. Если Вандергрифт прав, то так оно и было.
К полудню Пол нашел Саргассово море. Он был озадачен. По его информации оно должно было находиться гораздо дальше от берега. Правда, однако, что в течение почти двух тысячелетий океан толком не изучался. Имеющиеся у него карты устарели.
Сначала он обследовал все пространство. Оно было достаточно небольшим, при том что когда-то занимало обширную территорию. Как бы то ни было, для его цели сгодится.
Внесенные им изменения в конструкцию аэромобиля сделали его вполне годным для этой экспедиции. В середине дня Пол приземлился на спокойную, покрытую водорослями поверхность океана. Тщательно отобрал образцы всех важных форм растительной жизни и попытался оценить количество каждой.
Это ли есть то самое убежище? Подианский радиолокатор может достать до океанского дна даже здесь. Но сумеет ли он отличить должным образом замаскированный глубоководный аппарат от густой массы саргассовых водорослей? Пол считал, что нет. И если только он не ошибается, таково было и представление Холла, инженера-электронщика, о месте, «куда подиане не смогут проникнуть».
Маленькие атомные двигатели — ответ на энергетическую проблему. Морские водоросли можно использовать в синтетическом пищевом преобразователе. Размещенные по кругу диаметром в несколько миль миниатюрные радиолокаторы будут улавливать приближение радаров подиан еще на дальних подступах. Не будет необходимости оставаться в погружении на долгие периоды.
В аппарате, чей коэффициент проникновения равен среднему количеству саргассовой водоросли, которую вытеснит, здесь, среди морской растительности, человек может быть в безопасности.
День уже клонился к вечеру, и Пол все еще собирал образцы, когда услышал их. Видеть патрульные корабли он еще не мог, но почувствовал их приближение по пульсации в висках. Дико озираясь, он попытался обнаружить их. Бежать. Да. Но куда?
Его ошибка заключалась в том, что он, во-первых, на время утратил бдительность, а во вторых, недооценил их быстроту. Они приближались на огромной скорости. Полет был невозможен. Выстроившись в длинную линию через короткие промежутки от горизонта до горизонта, они надвигались с севера. Пол беспомощно съежился на поверхности, ожидая смертоносного луча, бьющего вниз. Или ленивого падения самонаводящегося снаряда, нацеленного на его аэромобиль.
Но, к его немалому удивлению, ничего этого не произошло. Не долетев до него несколько миль, быстро приближающиеся патрульные корабли вдруг разделились. Некоторые двинулись вправо от него, остальные повернули влево. Он изумленно смотрел, как они пролетают мимо, но не над ним.
Далеко на юге корабли вновь сомкнули ряды в непрерывную линию и двинулись дальше, пока в конце концов не скрылись за линией горизонта.
По какой-то непостижимой причине смерть его миновала. Взмокший от пота, Пол сидел без движения и размышлял над странным поведением патруля. Он понимал, что его спасение было случайным. Казалось невероятным, что саргассовы водоросли могли заглушить радиоэлектронные волны. Корабли уже летели над Саргассовым морем, когда нарушили боевой порядок, и вернулись в строй, продолжая лететь над той же массой морских водорослей.
Где-то в этой части моря скрывается причина таких необъяснимых действий со стороны патруля. Погруженный в размышления, он поднял аэромобиль на несколько сотен футов и завис над океаном.
Быстро темнело. Пол выжидающе смотрел вниз.
И нашел ответ.
Море светилось, но не характерным для этих вод фосфоресцирующим светом. Оно освещалось из глубины. Прямо под ним на поверхность поднималось большое судно. С первого взгляда было понятно, что сделано оно не человеком. Теперь стало ясно, почему радиолокационный патруль обошел этот район стороной. Без сомнения подианский корабль, который отдыхал на дне моря, дислоцируется тут постоянно.
Пол устало ссутулился в кресле и попытался оценить полученные факты. Водоросли надежно скрыли бы погруженное в них маленькое судно от рыскающих лучей патруля, в этом нет сомнений. Но не менее очевидно и то, что он не может использовать ни этот, ни любой другой подобный участок моря.
Подиане пришли с сырой, холодной и темной планеты. И даже на земле они не всегда находятся на дежурстве. А в этой части моря условия максимально приближены к тому, к чему они привыкли. И это также объясняет, почему, оказавшись в такой близости от них, он все же не был призван. Они сейчас не искали людей; они просто отдыхали.
Теперь, с наступлением ночи судно поднялось на поверхность. Он слышал, как вода мягко плещется о борта гигантской лодки.
Он тихо направил свой аэромобиль на предельной прочь, впрочем, теперь это уже не имело никакого значения. Теперь за ним охотятся, и ему не уйти от погони. Он не сделал никакого открытия, которое угрожало бы им, нет. Но он узнал то, чего не знает больше никто из людей — где они проводят свободное время. И за это знание он обречен.
Пол направился к материку и приземлился в темноте на лугу. Изнуренный, он провалился в беспокойный сон. А утром проснулся и увидел мерцание силового поля в воздухе.
Пол знал, что обладая достаточной силой, можно прорваться сквозь него. Но ни у одного землянина нет в распоряжении той огромной энергии, которую контролируют подиане. Контролируют, хотя изобретена она была не ими. Стало быть, это конец.
Наследие. Он подумал о Луре. «Ей я оставляю свою последнюю любовь и поцелуи. И настоятельный совет не преследовать подиан в надежде каким-то чудом приобрести иммунитет от их ужасных приказов. Скоро. Слишком скоро они явятся за ее дядей, у которого она остановилась. Одной математической науки все же недостаточно.
Миру я дарую следующее: во-первых, один бывший в употреблении аэромобиль, приспособленный к приводнению; во-вторых, одну сомнительную теорию; в-третьих, частичку бесполезной и опасной информации и, в-четвертых, надежду, ибо мне она уже ни к чему».
Он сел спиной к дереву и стал ждать. И скоро сигнал пришел, вначале слабый и неясный, но словно липкая паутина, опутывающий и затягивающий все дальше, все глубже. Он сопротивлялся ему — подиане, должно быть, были еще далеко. Сидел и боролся с призывом, пока тот не стал сильнее.
Он медленно поднялся на ноги и пошел. Силился мысленно отгородиться от кошмарной пытки.
— Убежище, — бормотал он снова и снова. Но убежища не было. Как и не было спасения.
Сознание его сдалось, и он быстро зашагал по лесу. Споткнулся о бревно, поднялся, пошел дальше. Нельзя заставлять их ждать. Надо добраться до них. Ненависть. Какая такая ненависть? Почему? Зачем? Ведь они славные.