Она замолчала. Эти слова не заставили её задуматься, напротив, она вспомнила то, что было много лет назад, и о чём она уже давно успела забыть. И вместо совести у неё появился план. Но уйти, не съязвив напоследок, она не могла.
– В самом деле, эту проповедь вещает истинный христианин, прелюбодей и мошенник! Деньги… Разве так плохо их любить? Вот интересно, чтобы ты сказал, когда бы они тебе действительно понадобились? Когда умрёт твоя жена, ты не думай, что её проведут на тот свет бесплатно. Как и твоих детей не станут жаловать на улице, бездомных и голодающих, им не подадут и ломаного гроша… Люди жестоки, Урфе, они уважают лишь деньги!
Люк не стал выслушивать до конца, его на столько обуревала злость, что он даже не сразу заметил, как его руки сжали ей горло…
– Повторяю тебе, я не позволю, не позволю тебе этого сделать! – словно заколдованный, он повторял одно и тоже, всё больше и больше сдавливая пальцы.
Он продолжал сжимать ей горло, пока она не захрипела, но одумавшись, тут же освободил её шею от своих рук. Елена упала у его ног, тяжело дыша и хрипло откашливаясь. На её шее остался кровоподтёк от узора обручального кольца Люка. От одной только мысли, что он мог убить её, его бросало в холодный пот. Мсье Урфе тотчас налил воды и протянул ей. Елена, немного прийдя в себя, едва поднесла стакан к своим дрожащим от злости губам, как резким движением выплеснула воду в лицо обескураженного Люка.
Прошло ещё 20 лет…
Глава 1. Слишком томно для юга
Адриан раскинулся в кресле на террасе, наблюдая с высока за неспешным променадом вдоль Английской набережной Ниццы. Солнечные блики танцевали по морской глади, ветви мощных пальм мелодично шелестели на лёгком ветерке. Да, зима на Лазурном берегу Франции в этом году выдалась благословенной. Разве можно найти более прекрасный пейзаж? Но даже такая умиротворённая обстановка не помогала обрести покой и душевное равновесие Адриану Фавро, который уже почти месяц пытался отойти после бесславной гибели своего племянника1.
– Знаешь Конте, этот затянувшийся отдых только ввел меня в хандру. И что хуже всего – в Париж вернуться я тоже не могу. Парадокс, но именно сейчас я ещё более опустошен чем до приезда сюда.
Конте прищурил глаза на солнце и медленно потягивал кофе, вальяжно развалившись в плетёном кресле в уголке террасы.
– Конечно, Фавро. Ведь ты ничего умнее не придумал как зачем-то тащиться в Ментон на эту чёртову деревенскую выставку. Один только вид мотыги XVI века вгоняет в депрессию. Хотя дамочки в Ментоне, я тебе замечу, ничего… И вообще, время мёртвого сезона на Лазурном Берегу предназначено для неспешных прогулок вдоль моря и медленного распития местных виноградных соков. Так что, расслабьтесь мой друг, и получайте от этой скуки удовольствие.
– Я не получаю от этого удовольствие, Конте. Ни от прогулок, ни от вина, ни от женщин, ни от этих видов. Видимо, для меня даже отдых должен быть работой. Понимаешь, я должен что-то делать, и не важно, что… А ведь я не плохо рисую. Пару дней назад я даже подумывал снять крохотную коморку под мастерскую и начать творить. Или записаться на уроки гончарного мастерства…
– Я смотрю, Адриан, ты решил стать вторым Ван Гогом? Ты по осторожней с этой богемой, а то придётся войти в синий туман и лишиться уха.
Адриан вяло усмехнулся, и огорошил комиссара новостью:
– Я не сказал, но… Утром я звонил в Департамент. Конте, я подал в отставку. Теперь и я завязал с Парижем, причём окончательно.
– О, вот так новость! Что-то ты быстро сдался, Адриан. Не ожидал я от тебя такого! Значит, быть синим ночам и отрезанному уху?
– Побуду впервые за другой стороной баррикад – займусь частным сыском.
– Вот как. Значит решил уйти на вольные хлеба. Что ж, может это именно то, что тебе сейчас нужно, дерзай. Но не надейся, что ты взвалишь на мои плечи эту ношу – проявлять смекалку тебе придётся одному. Хотя я более чем уверен, что ты быстро выгоришь на такой работёнке – сбежавшие любовники богатых тётенек, пропавшие собачки и кошельки, неверные мужья. Классика жанра сурова и монотонна.
– А кто сказал, что я собираюсь браться за всё подряд? Кое-какие сбережения у меня есть, с голоду не помру. Мне интересен только эксклюзив, где есть над чем поломать мозги.
– Ты успел получить лицензию, Фавро? Не забудь, с оружием так просто теперь не погуляешь, детектив.
– Брось, Конте! К чёрту бюрократию. В моих планах вначале прощупать рынок, так сказать. Дам пару-тройку объявлений, пускай дела начнут идти. Вот тогда подумаю и про лицензию. Может быть.
– Что ж, желаю тебе самого эксклюзивнейшего эксклюзива, который только может подвернуться новоиспечённому частному детективу и бывшему опытному легавому. Дам бесплатный совет: начни экономить уже сегодня, иначе к концу недели с такими амбициями вылетишь в трубу. Лазурный Берег местечко не из дешёвых. А мне уже пора – не хочу опаздывать на встречу.
На последнем слоге Фавро сильно оживился:
– Встреча? Не с той ли блондиночкой из Ментона?
– Чертовски жаль, что не с ней! Нет, у меня назначен приём к Гийому Шаболо.
– Это ещё кто такой? Какой-нибудь дантист?
– Хуже, властелин Департамента Лазурный Берег – Южные Пиренеи. Он начальник моего нового региона.
– Удачи, Конте. Надеюсь, этот Шаболо будет получше нежели теперешний каторжник Бруссо и ему подобная братия.
– Не забегай вперёд Адриан. Что-то мне подсказывает, что человек с такой фамилией не может приносить удачу…
После завтрака на террасе «Премьер-Отеля» каждый отправился по своим делам. Конте с неугасающим чувством любопытства спешил на встречу чтобы поглазеть на своё новое начальство, а Фавро справился по телефону об услугах типографии и недорогих отелях, после… начал паковать вещи: сбережения сбережениями, а лучше воспользоваться советом и начать экономить пораньше.
Неспешным шагом комиссар добрался к пункту назначения – главному полицейскому Департаменту лазурного региона. Отдалённо предвкушая сухую официальную беседу, Конте больше фантазировал о служебной машине и служебной квартире, ключи от которых намеревался получить у Шаболо.
Типичное, хмурое и очень серое здание явно не вписывалось в красочный юг. Распахнув двери, Конте предоставил удостоверение на проходной, и будучи преисполненным уверенности, направился в кабинет главного. Медленный лифт плавно высадил пассажира на восьмом этаже, и вот, в конце коридора завлекала полуоткрытая дверь…
– Мсье Шаболо, прибыл комиссар Конте из Парижа. – безжизненно пролепетала уставшая секретарша в летах и принялась дальше возиться с бумагами. Конте стоял в растерянности.
– Так что, войти-то можно?
– Можно, когда вам позволят. – тем же еле живым голосом отрезала дама.
Конте слегка обалдел от подобного нахальства, но сдерживал себя из любопытства и желания досмотреть весь этот фарс до конца. Скрестить руки на груди было лучшим решением, чтобы не показывать уже заранее сжатые в ярости кулаки.
Спустя почти четверть часа секретарше был подан сигнал, что недостойный удостоился чести быть приглашённым внутрь.
Кабинет начальника оказался просторным и светлым, с большими окнами, практически от пола открывавшими панорамный вид. Обстановка минималистична, но в южном стиле – с шиком и лоском. Лаконичные чёрные кожаные кресла, такой же чёрный стол с мраморными разводами, однотипный канцелярский инвентарь обязательно в оттенках золота. В шикарном кресле с набитыми до треска подлокотниками сидел начальник всех и вся – Гийом Шаболо. Статный мужчина в годах, в более чем хорошей, подтянутой форме, волосы цвета графита с лёгкой проседью и небольшая щетина, прибавлявшая дерзости и вызова. Элегантный костюм тёмного, благородного синего оттенка с сапфировыми запонками и галстук в тон – готовая модель для журнала мужской моды. Мсье Шаболо не считал нужным поднять голову в сторону комиссара, оторопевшего от увиденного. Право, Конте почувствовал себя босяком-оборванцем, пришедшим на поклон к богатому хозяину.
– Садитесь, – приказал Шаболо, подрезав сигару. – Назначение с вами?
Конте молча вывалил бумаги на стол. Сделав несколько затяжек, Шаболо устремил взгляд в даль, углубившись в свои мысли и начисто забыв о босяке перед ним. В какой-то момент он волею случая вспомнил о Конте и краешком авторучки перелистал пару страниц из личного дела комиссара, словно брезгуя брать эту макулатуру в руки.
– И зачем вы пришли? – надменным тоном прервал тишину Шаболо.
Конте опешил, но не растерялся:
– Я рассчитывал, что вы сами ответите на этот вопрос.
– Понятно, наелись досыта столицей, теперь захотелось погреться в лучах южного солнца. Спешу вас разочаровать, что служба здесь не тождественна отдыху в загородном доме. Вы хотя бы имеете представление о здешней криминальной конъюнктуре? С чего намереваетесь начинать?
– Да, мне знаком этот регион и его криминогенная обстановка. Большинство персонажей начинали на задворках Парижа, и я более чем уверен, что вам, мсье Шаболо, об этом известно. В первую очередь, меня интересует Юг Кассегрен, тип, который…
– Не нужно мне пересказывать его биографию. – резко оборвал Шаболо. – Департамент решает, чем будет заниматься подведомственные подразделения. И никак иначе. В противном случае, вы получите предупреждение за самоуправство ещё до вступления в должность. Вы меня ясно поняли, Конте?
Строгий выговор начальника не смог заткнуть за пояс Конте, и он перешёл в наступление:
– Нет, не понял. Иными словами, вы накладываете вето на моё назначение?
– Меня смущает ваш послужной список. Человек такого сорта и на такой должности… – язвительно ухмыльнулся Шаболо, отбросив бумаги в сторону.
– Сорта? Простите, любезный мсье Шаболо, но я не привык, когда меня ставят на одну полку с ананасом или картофелем. На улице ХХ век – уже прошли те времена, когда людей делили на сорта и виды.
– Конте, вы сейчас пытаетесь упрекнуть меня в узколобости или прямолинейности?