– Что вы, мсье Шаболо, я не сомневаюсь ни в вашей образованности, ни в не прикрытой честности. – саркастично парировал Конте.
– Тогда что вас смутило в моих словах? Исходя из вашей биографии легко сделать вывод, что вы далеко не мальчик из церковного хора. И вы удивите меня, если скажете, что верите в равенство, братство и прочую лабуду на служебном поприще. Уж не считаете ли вы достаточным иметь пару хвалебных бумажек чтобы для вас по щелчку распахнулись двери рая?
– Вы правы, я человек видавший виды и изрядно потрёпанный судьбой, о чём никогда не сожалел и чем всегда гордился. И даже не заглянув на первую страницу вашей биографии мсье Шаболо, я и так знаю, что вы всегда держались от жестких реалий жизни поодаль. Возможно, для вас это будет открытием, но существует лишь два типа людей: одни могут, а другие нет.
– Считаете, что вы можете? – ухмылка не сходила с лица Шаболо, но терпение стремительно иссякало.
– Да, я причисляю себя к подобному типу, а не сорту людей.
– Что ж, простите если эта фигура речи оскорбила ваши чувства. – Шаболо хитровато улыбнулся и стал мягче. Но ему лишь нужен был спокойный фон для предстоящего неофициального разговора.
– Я никогда не питал симпатий к ботанике, мсье Шаболо.
Отложив сигару на обсидиановую пепельницу с золотой каймой, мсье Шаболо мизинцем прижал кнопку селектора:
– мадемуазель Сильвет, в ближайшую четверть часа меня ни для кого нет. – Шаболо взял небольшую паузу на раздумья, и когда план разговора был мысленно составлен, надменная ухмылка вновь сменилась хитроватой улыбкой. – Напрасно Конте вы думаете, что я пижон-белоручка. Отнюдь, я начинал с простого следователя в самом захудалом участке департамента Сомма, можете себе только представить эту забитую глухомань. Через несколько лет грязной и неблагодарной работы мне подвернулся шанс перебраться в Ивелин, а это на полпути до Парижа. Увы, удача не всегда была на моей стороне, я тщетно был уверен, что являюсь охотничьим псом, но по итогу сам не раз оказывался в капкане.
– Судя по вашему теперешнему состоянию, вы были достаточно проворны и быстро зализывали раны перед очередным прыжком.
– Мне не далось это легко, Конте. Я многое потерял и многим пожертвовал ради того, что имею сейчас. И я готов идти по головам дальше, чтобы это удержать.
– Послушайте, Шаболо, неужели вы видите во мне соперника?
– Без обид – вы самый неподходящий субъект на роль моего соперника, Конте. Но есть одно «но» – вы не остались на дне, где начали свой жизненный путь. Более того, вы стремитесь к вершинам, уверенно идёте наверх. Так что моя на первый взгляд агрессивная неприязнь к вам является лишь банальным проявлением бдительности.
– Ваши слова мне льстят, Шаболо. Надеюсь, и вы простите мою прямолинейность, если я скажу, что вы достигли такого Олимпа далеко не усердным трудом и покладистостью.
– Вы прощены. – глаза Шаболо буквально заискрили, скрывая своё ожесточение. – Конте, вы охотитесь? – внезапно переменил тему мсье Гийом.
– Смотря на кого.
– У меня есть небольшой загородный домишко в Компьене. Я бываю там раз в несколько месяцев, в основном, в сезон охоты. Я скорее уверенный любитель в этом деле, нежели высококлассный профессионал. Но зато очень внимательный участник этой игры. И я бы хотел поделиться с вами некоторыми наблюдениями, которые, как знать, и вам могут сослужить службу в будущем. Знаете ли вы, как ведёт себя умная лиса?
– Просветите меня, мсье Шаболо.
– Умная лиса, Конте, прикидывается мёртвой, и ждёт, пока её палач не взгромоздит себе трофей на шею. Выждав удачный момент, она оживает и пускает в ход свои зубы, перегрызая ему глотку, тем самым занимая место победителя. Понимаете?
– Прекрасно понимаю.
– Не сомневаюсь в этом, Конте. Поверьте на слово, я очень внимательно следил за делом Бруссо и Жозефа. В тот раз вы были неподражаемым лисьим воротником с острыми зубами.
– И вы не хотите подставлять приезжему лису свою шею, не так ли, Шаболо?
– Правильно. Потому вы поймёте и мои дальнейшие действия. Я просто не могу позволить себе стать трамплином под вашей подошвой – следы грязной обуви очень тяжело отмыть.
– Мне не терпится узнать, какую участь вы мне уготовали.
– Это не участь, а урок. Сначала поработаете как рядовой комиссар в одном из участков, заслужите моё доверие и уважение, пускай проявятся ваши незаурядные способности и подходящие для такой работы качества, если таковы конечно имеются. А дальше – будет дальше.
– Ясно, вы уготовали мне ссылку. И на сколько вы меня засылаете?
– Терпение, Конте, терпение. Хороший охотник никогда не забегает вперёд. – Шаболо откатил ящик в столе и вынул оттуда уже заранее готовый пропуск и «верительную грамоту» для нового комиссара. Окинув глазом новенький оттиск печатей, Шаболо язвительно ухмыльнулся, бросив документы на стол. Вспомнив ещё об одном моменте, он снова начал рыться в нижнем ящике. – И да, вот ключи от вашего нового средства передвижения. Вы найдёте его на служебной парковке с обратной стороны здания. Синее Пежо номер 32-17.
Конте невозмутимо забрал все бумажки и ключи от авто, выпалив очень неуместную для начальника Шаболо вещь:
– А служебная квартира?
Начальник недоумевающе поднял глаза на Конте, замерев на несколько секунд:
– Как вы сказали? Ах да, в нашей префектуре действует постановление, что квартиры на время перевода не предоставляются иногородним работникам. Но вы имеете право на 20 франков в день за непредвиденные расходы. Обратитесь в кассу муниципалитета, график выдачи государственной милостыни вам подскажет моя секретарша, она часто туда обращается. Если вопросов у вас больше нет, то вы свободны, Конте.
– Вопросов нет, мсье Шаболо – вы максимально чётко изъяснились. Благодарю за тёплый приём, и надеюсь, что уже совсем скоро мы сможем поохотиться вместе.
– Держитесь подальше от чужих угодий, Конте – в неизведанных местах много капканов.
Обменявшись многозначительными любезностями, Конте был хладнокровен и спокоен, чем одновременно заинтересовал и взволновал начальника Департамента. Но эта была лишь маска – на самом же деле, то чувство, когда хочется «рвать и метать» как нельзя лучше подходило под настроение Конте. Взвинченный до предела, он выскочил из Департамента как пробка из бутылки игристого. Опомнившись, что отныне является счастливым обладателем служебного транспорта, ему пришлось вернуться на парковку и начать поиск своего экипажа.
«Так, какой номер назвал этот олух? Чёрт, со злости забыл… Ладно, увижу-вспомню».
Пройдя несколько раз по рядам, Конте обратил внимание на шикарный автомобиль Вега Экселлянс, внешний вид которого говорил, что эта «экстра» только что покинула заводской конвейер. Блестящий, лощённый серебристый корпус, понтовые хвостовые «плавники» и каретные задние двери – да, это была та самая лимитированная «детка», о которой восторженно шумели в колонках светской хроники. По сути, это был французский премиум, сравнимый с американскими люксами, как Кадиллак или Линкольн.
Пройти мимо было невозможно, и Конте не сдерживая восторга, подошёл поближе. Всего в нескольких метрах один из среднестатистических клерков Департамента парковал свой небольшой старенький Ситроен, родом из сороковых. Заметив парня, Конте не мог не спросить его о владельце Веги:
– Извините, чья эта красотка?
– Эта? Начальника Департамента, мсье Гийома Шаболо.
«Ну кто бы сомневался? У этого засранца на редкость хороший вкус и непомерно тугой кошелёк», подумал Конте, сцепив зубы.
Походив вокруг да около, комиссар вернулся к поиску своей «птички». Сконцентрировав внимание на номерах, он не сразу заметил, какое «сокровище» ему преподнес с барского плеча сам Департамент.
«40-88, 12-04, 10-45… 32-17 – оно! Но… Чёрт его дери, что это вообще такое?!».
Перед Конте предстал удивительного вида автомобиль, в котором-то и одному будет тесно, и который судя по амортизации не только застал Вторую Мировую, но и лично принимал участие в самых жестоких боях. Синий цвет не имел ничего общего с морем или небом, а скорее был ближе к мерзейшей голубой краске, которой выкрашивали спинки и ножки кроватей в больницах и сиротских приютах. Низ, боковины и кузов машины были «украшены» царапинами, словно по ней лазила какая-то внеземная тварь с когтями по полметра, и которая ко всему прочему прихватила с собой правый «глаз» и левый дворник старичка-Пежо. Машина стояла довольно нетипично на ровной плоскости – левая часть была выше правой. Конте опустился на колено, и бросив несколько бранных словечек, поставил диагноз этой перекошенности: спущенное до самого пола переднее колесо.
Пока Конте возился со своим новым стальным конём, который по факту едва мог тянуть на старого больного ослика, Фавро уже успел найти себе пристанище поскромнее. Сняв скудненько-миленькую комнатку в маленьком частном пансионате «Мимоза», Адриан навестил несколько типографий и редакций, заказав себе одновременно и рекламу в местных изданиях и визитные карточки. За пару часов он справился на отлично, успев подать объявление как раз к вечернему выпуску. Отказавшись от обеда в ресторане на берегу моря, ему ничего не оставалось как вернуться в «Мимозу». Забавно, но заведение полностью оправдывало своё название – в этом старинном доходном доме сыпалось всё, к чему бы вы только не успели прикоснуться.
Глава 2. Дело ценою в жизнь
Обстановка в пансионате была полной противоположностью комфорту в «Премьер Отеле». Удушающе затхлый запах старых половиц и древней мебели с порога сбивал с ног, как и непроглядный туман, источаемый пыльным креслом даже если на нём никто не сидит. Скрипучая, прогибающаяся кровать, постель с ароматом нафталина и духота, мерзкая, навязчивая духота этих старых стен, даже несмотря на открытое настежь окно. Можно было часами вымораживать эту комнату вечерней прохладой, но всё было бестолку – мало того, что вы задыхаетесь, так ещё и задыхаетесь полностью окоченелым от холода. Но для Адриана это был тот самый желанный вызов, которого он ждал с самого приезда в Ниццу. Эта небольшая встряска уже зажгла в нём интерес перед новыми делами. Но Адриан Фавро никак не мог предположить, что новое дело свалится ему на голову буквально в тот же вечер…