– В отпуске значит. Чёрт, не повезло…
– Не совсем, мой друг, не совсем. Кое-что я всё же могу вам сказать, и это безусловно будет вам полезно. Помимо пулевых ранений было подозрение на отравление из-за странного оттенка кожных покровов убитой. Некто из Департамента отдал приказ не копаться в этом деле, и Гоберман не стал продвигать эту идею дальше. Между нами говоря, экспертиза проводилась спустя рукава, очень халатно и не квалифицировано.
– Знаю я этого мсье «Некто». Благодаря ему, я всё ещё топчусь рядовым комиссаром в участке на площади Франсуа, хотя на руках имею назначение из Парижа. Но вы что-то не договариваете, мсье Сири. Сдаётся мне, что доктор Гоберман оставил после себя наследство, не так ли?
Сири многозначительно улыбнулся, пригубив рюмочку наливки.
– И наследство, замечу я, довольно неплохое. В виде очень интересных заключений без печатей.
Конте потёр ладони:
– И вы сможете раздобыть для меня эти заключения, не так ли, Сири?
– Конте, я готов предоставить вам что-угодно, вам я доверяю как самому себе. Тем более, что у меня был свободный доступ к этим сведениям.
– Меня смущает слово «был». Неужели их изъял Шаболо?
– Нет, нет, он здесь не играет ключевую роль. Паскудник Гоберман. Дело в профессиональной ревности и страхе потерять насиженное местечко. Будь я проклят, Конте, зачем только я вступил в эти перипетии! Сперва Гоберман испугался натиска со стороны начальства, а уже после взбесился от моих сомнений относительно результатов вскрытия. Понимаете, мой друг, ассистент Гобермана в ночь убийства Елены обнаружил на её лице фрагменты то ли пуха, то ли подшёрстка. И есть ещё пару деталей, как я считаю, совсем не важных, но… На шее Елены был шрам, хотя рубец очень застарелый.
– Теперь я понял, доктор Сири, в чем суть спора между вами и Гоберманом. Вы сомневаетесь, что причина смерти именно огнестрел. Ведь ее могли сначала отравить, потом для видимости задушить, например, подушкой. А уже после замести следы выстрелами.
– Абсолютно верно, мсье Конте! Я хорошо знаю Гобермана, как никак, мы почти тридцать лет работает бок о бок. И я более чем уверен, что он припрятал где-то эти бумажки. Уж такой у него характер. Сначала упрётся как осёл, а в итоге приползает на брюхе как кистеперая рыба, вымаливая прощения за однобокость своего суждения.
– Получается, что в старуху палили, как в кабана, душили, как страсбургского гуся и травили как крысу. У меня такое ощущение, что у её «друзей» были опасения, что она воскреснет!
– Вот я и говорю мсье Конте, абсурд! Сейчас и я в тупиковой ситуации: меня третирует адвокат убитой и инспектор, ведущий следствие. Они хотят как можно скорее закрыть следствие, а я всячески им противлюсь.
– Да, мы уже познакомились, Маттиа Лашанс, дерзкий тип. А что с мэтром?
– Мэтр Лавроне давний друг и личный адвокат убитой Елены Жако. Он вставляет палки в колеса проведению повторной экспертизы, тем самым заставляя подписывать то, что есть. Последний раз я ему так и заявил, мол, я, знаете ли, дорожу своей профессиональной репутацией и не могу подписывать всякую ересь. Потому пришлось уде трижды отмазываться от этой процедуры под предлогом семейных обстоятельств и простуд.
– Вы молодец Сири что стоите на своём. Обещаю, вы не будете одиноки в этой борьбе! Я окажу вам всякую посильную помощь, и прошу лично от себя и под свою ответственность, чтобы вы до конца ничего не подписывали.
– Я тронут, комиссар Конте, благодарю за поддержку. Но, могу ли я узнать, каков ваш интерес в этом деле?
– Вы слышали о некоем Моне, Море или о ком-то подобном?
– Франк Моро? Так он подозреваемый по делу. Вы защищаете его?
– Я пока не могу ответить вам на этот вопрос, уважаемый доктор Сири, так как сам до конца не знаю, кто нуждается в моей защите.
– Что ж, комиссар, я достаточно наслышан о вас и мне нравится ваш угол зрения на то, каким должно быть настоящее правосудие. Дерзайте, я с радостью разделю с вами как победу, так и поражение. Такие люди как вы – вдохновляют, что очень редко в наше время. Давайте условимся так. На неделе я попробую отыскать тайник Гобермана и порыться в бумагах, не упуская возможности выхлопотать разрешение на повторное вскрытие убитой. То, что я отыщу, будет конечно же неофициальными и строго между нами. Но я уверен, вы найдёте как пустить это в ход.
– Доктор Эмон Сири, вы неподражаемы, спасибо за сотрудничество. Надеюсь, нам с вами ещё посчастливится, как в старые времена опрокинуть по стаканчику где-нибудь на Риволи или у площади Гассен, в компании Руссена и Молла.
Глава 7. Осечка Фавро
Адриан, также как и Конте, не терял время зря. На сэкономленные деньги он взял на прокат тёмно-вишнёвый кабриолет, и к вечеру вышел на слежку за домом на Кипарисовой Аллее.
Стройные, молчаливые кипарисы стояли солдатским рядом вдоль мощённой дорожки, закрывая своими спинами старый и неприветливый дом, который терялся на общем фоне печальной аллеи.
Фавро припарковался у дороги. Натянув крышу от дождя, он оставил авто и прогулочным шагом направился к дому, чтобы обойти его вокруг, осмотреться.
Вечерняя зябь неприятно пробирала руки и ноги, стягивала скулы. Фавро решил пойти на риск, и перелезть выкрашенный дрянной чёрной краской кованный забор, чтобы подойти ближе к тускло освещённым окнам на первом этаже.
Пробираясь рысью по запущенному саду, Адриан присел у оконных ставен. Осторожно приподнявшись, он заглянул в окно, но увидел лишь мирно спящего на подоконнике кота. Зато открытая форточка позволяла хотя бы услышать то, что происходило в стенах старого дома: из открытой форточки доносилось какое-то пьяное бряканье:
– Я убью тебя, если ты ещ-щё раз х-хоть посмотриш-шь в её стор-ро-ну!
По сути, это была единственная фраза, которую удалось нормально расслышать. Дальше уже гудела какая-то суматоха вперемешку с мужскими и женскими воплями.
Фавро снова приподнялся и попытал удачи во второй раз, но лишь встретился взглядом с проснувшимся от крика котом, который лениво потягивался и высокомерно пронизывал взглядом незнакомца. Адриан попытался согнать его взмахом руки, чтобы тот очистил ему горизонт для наблюдений. Но кот до последнего делал вид, что не понимает этих шарад. Спустя несколько минут шиканья и мельтешащих рывков кистями пушистый буржуй сморщил пухлые розовые щёки с длинными усищами, зевнул, прикусив в конце язык, махнул распушенным хвостом, и наконец спрыгнул с подоконника.
«Ну наконец-то!», возрадовался Фавро, и заняв более удобную позицию, смог лучше рассмотреть обстановку в доме.
Мрачная комната в викторианском стиле освещалась пламенем камина. Открытые двери в зал отбрасывали тени на стену перед окном: силуэты то расходились, то снова сходились в едино – драка была в самом разгаре. Вскоре послышался женский крик, а за ним звук битого стекла. Кто-то запустил вазу в сторону каминной комнаты, осколки звонко разлетелись по всему полу. И наконец – кульминация. В комнату ввалился изрядно пьяный и еле стоящий на ногах человек, который сразу схватился за кочергу. Подняв её вверх, он, заплетаясь языком, бормотал невнятные вещи. Объявился и второй молодой человек, который пытался вразумить пьяницу и о чём-то с ним договориться. Фавро прилип ухом к оконному стеклу:
– Адар, у тебя совсем нет стыда! В доме девушки, ты нарушаешь их покой. В конце концов, имей уважение к смерти – прошло совсем мало времени после кончины хозяйки этого дома….
– За-а-ткнись! Са-та-ра-я кляча сдох-ла – туда ей и дор-рог-га! А эта ла-ч-чу-га… Ты наз-зывае-шь это домом? Да чтоб он сгорел до пе-пе-ли-щ-ща!
Со стороны на стене Адриан увидел тень женщины и услышал её взволнованный голос:
– Эрцест, будь осторожен! Когда он напивается, он становится неуправляемым!
– Ровенна, оставь нас, прошу тебя, я сам во всём разберусь. Отведи мою сестру в комнату, и сама оставайся там.
Женщина закрыла дверь. Тени исчезли, и комната практически погрузилась во мрак.
– Отвеч-чай, ты к-к н-ней пр-р-рикасал-с-ся?!
– Ты не в себе от выпивки, Адар. Опусти эту вещь, пока ты не разгромил весь старый дом.
Но пьяница не успокаивался, напротив, он стал ещё разъярённее и решительнее: он со всей дури замахнулся кочергой и намеревался ударить своего оппонента, но тот ловко вцепился в его руку, пытаясь сдержать удар. Силы были явно неравными: по физической подготовке Эрцест явно уступал Адару, который был на голову выше него и своим видом походил на Геркулеса.
Адриан уже был готов броситься на помощь бедолаге, пока его не раскроили на две части, и подготовил свой пистолет. Однако, в комнате появился некто ещё.
На помощь Эрцесту пришёл какой-то пожилой мужчина – по его одежде можно было предположить, что он слуга в этом сумасшедшем доме.
Слуга практически запрыгнул этому атланту на спину, обхватив его шею двумя руками. Эрцест, увидев опасность, закричал:
– Жофруа, не лезьте, я сам во всём разберусь!
Как итог, Адар переключился на слугу Жофруа, которому досталось вместо Эрцеста. Остриём кочерги ему вероятнее всего рассекло бровь. Жофруа упал на пол, кровь хлынула на пилястры камина, старый персидский ковёр и кресла.
Фавро не успел досмотреть этот спектакль до конца, так как за его спиной послышался знакомый за годы службы в полиции щелчок предохранителя:
– Сейчас же брось оружие и стой, где стоишь! Не то я выстрелю!
Женский голос звучал уверенно и без единой заминки. Эта дамочка точно знала, как вести себя при встрече с ворами.
– Прошу меня извинить, мадам…
Медленно обернувшись, Адриан сначала увидел миленькие туфельки на высоком каблуке и соблазнительные ножки в шёлковых чулках, а уже позже постепенно подымаясь глазами вверх, и всё остальное, не менее тешащее взор… Пухленькие губки, пронзительные карие глаза, пленительные блондинистые кудри с отливом платины, и накинутый халат с меховыми ободками. Дама была невозмутима и твёрдо держала в руке маленький револьвер.