— Тогда приступай к делу.
— Нетерпеливая ведьма. — Он вытащил ремень из брюк и туго затянул его, задумчиво глядя на меня.
У меня перехватило дыхание, страх змеился в промежутках между моим желанием. Он бы не стал.
Он понюхал воздух, затем мрачно усмехнулся, прежде чем отбросить пояс в сторону.
— Это стоило того, чтобы просто увидеть выражение твоего лица. Но запах… — Он покачал головой, расстегивая брюки.
— Придурок.
Он усмехнулся, когда его член высвободился, уже твердый, его кончик блестел от влаги.
— Это то, о чем ты просила. — Схватив меня за бедра, он притянул меня ближе. Мое положение в шелках не давало мне сил сопротивляться.
Да я и не хотела этого делать.
Я хотела, чтобы он сдался. Несмотря на то, что у него была полная власть над своим телом и всем остальным во всей этой ситуации, я хотела, чтобы он контролировал ситуацию и все еще не мог сопротивляться.
Он провел по мне всей своей длиной, и я издала тихий звук в тот же момент, когда он прерывисто вздохнул.
— Скажи мне «нет», Зита. — Его голос прозвучал хрипло, когда он удержал мой пристальный взгляд и приставил тупой кончик к моему входу. — Скажи мне прекратить это.
Я выпрямилась в шелках — пожалуй, единственное движение, на которое я была способна со связанными коленями и запястьями.
— Никогда.
Звук, который он издал, был животным, наполовину рычанием, наполовину ревом, и совершенно диким.
— Просто помни, ты сама напросилась на это, питомец. — Он вошел в меня одним жестоким движением бедер.
Это уничтожило меня в один прекрасный, сияющий момент.
До сих пор я никогда не была живой. Даже все те моменты с ним, когда я ненавидела, бушевала и так остро чувствовала… они были ничем — ничем по сравнению с этим.
Тусклые звезды по сравнению с пылающим солнцем.
Он притянул меня к себе, стоя там, полностью войдя в меня, ухмыляясь, когда я снова смогла открыть глаза.
— Мне нравится, как легко я тебя уничтожаю.
— Я ненавижу это. — Это была ложь, но таковой не являлась. Но в конце я стиснула зубы, когда он снял меня со своего члена, как будто я была беспомощным объектом, которым можно манипулировать и использовать.
— Да, — фыркнул он, прижимая меня к себе со скоростью, от которой у меня перед глазами замелькали звезды. — Ты действительно выглядела так, будто тебе это не нравилось. Ты такая чертовски мокрая, Зита. Ты не сможешь скрыть от меня правду. — Он говорил, затаив дыхание, с порочным удовольствием. — Тебе это нравится. — Он подчеркивал каждое слово толчком, наполняя меня именно так, как я хотела, прямо на моем пределе.
— Ты хочешь сказать мне… — У меня перехватило дыхание от его неумолимого ритма. — Ты не смотрел все мое выступление с таким твердым членом?
— Твое выступление было отвратительным, и ты это знаешь.
Он снова поцеловал меня, сжимая мой зад. Один из его пальцев скользнул в ложбинку между моими ягодицами, обводя мою дырочку. Все, что он делал, наполняло меня удовольствием, быстро приближаясь к пределу.
Когда он отстранился на долю дюйма, его золотистые щеки раскраснелись, а на груди выступил пот.
— Если бы ты продержалась еще мгновение, я бы запрыгнул на сцену, — прохрипел он мне в губы. — Я бы трахнул тебя вот так, на глазах у всех. Но это — ты моя. Вид того, как ты распадаешься на части, принадлежит только мне. Ощущение того, как ты делаешь это на моем члене, борясь с собой — желая этого и нет. Черт, Зита. Это все мое.
Я хотела отрицать это, сказать ему, что он неправ. Но, возможно, в воздухе Эльфхейма было что-то такое, что не позволяло лгать, потому что я просто не могла выдавить из себя ни слова.
Не тогда, когда удовольствие нарастало и нарастало от его неумолимого вхождения в меня, когда его член скользил по моему клитору снова и снова.
— И все же, — выдавила я что-то среднее между раздражением и стоном, — ты тот, кто трахает ведьму, которая проклинала тебя. Ведьму, которую ты поклялся убить. — Я сверкнула на него зубами, желая, чтобы они были такими же острыми, как когда-то. — В чем дело, Сефер? Думаешь, если ты разрисуешь мои внутренности своей спермой, это снимет проклятие? — Я попыталась рассмеяться, но это превратилось в отрывистую серию вскриков, исторгаемых его толчками.
Он зарычал, отдаваясь эхом в моей груди и раздвинутых бедрах, в захвате моей задницы и, что самое интенсивное, в моей киске. Мой восторг вылился в задыхающийся стон, за которым мгновение спустя последовал его, пульсирующий внутри меня с еще более горячим наслаждением.
После этого воцарилась тишина, нарушаемая только нашим тяжелым дыханием. Его массивное тело вздымалось с каждым вздохом, когда он прижимал меня к себе. Ему не стоило беспокоиться — я безвольно повисла в шелках, по моим мышцам пробежали легкие толчки, вышедшие из-под моего контроля.
Наконец, его огромная рука обхватила мою щеку и приподняла мою голову. Когда я встретилась с ним взглядом, он напомнил мне тот день, когда он вытащил меня из снега.
— Со мной все в порядке.
Он слабо кивнул, затем вышел из меня с влажным звуком и тихим ворчанием. Не говоря ни слова, он развязал меня, опуская мои ноги на землю. У меня задрожали колени, но я вцепилась в шелк, чтобы не упасть.
Что это было? Это было похоже на взрыв ненависти и гнева, недели разочарования, и теперь…
Теперь в воздухе повисло что-то совершенно иное. Что-то, что я не могла точно определить.
— Одевайся. — Он мотнул подбородком в сторону кулис.
Я подчинилась, его сперма скользила по моим бедрам, когда я двигалась. Это должно было вызвать у меня отвращение. Обычно это вызывало. Но это было доказательством его потребности во мне, желания, которое он пытался скрыть за наказанием. Это была метка, которая говорила, что я его собственность… но также и о том, что он был моим.
Когда я появилась, полностью одетой, с прямой спиной и каким-то странным спокойствием.
Эффект был немного подпорчен, когда он подхватил меня на руки и зашагал из театра.
Но в кои-то веки у меня не было сил спорить.
ГЛАВА 35
В тишине он пронес меня через дворец. Он не смотрел на меня, высоко держа голову, но его челюсть напряглась, как будто он хотел что-то сказать, но передумал. В конце концов, он отнес меня в ванную, прежде чем исчезнуть в своей спальне. Я сходила в туалет и смыла с себя пот и секс, все еще купаясь в своей странной безмятежности.
Когда я появилась, закутанная в толстый халат, он сидел перед камином без рубашки, со стаканом в руке и еще одним на низком кофейном столике. Он нахмурился, глядя на розоватое пламя, прежде чем поднять глаза на меня.
— Иди сюда. — В его тоне не было резкой команды или вызова, просто рокочущая мягкость.
Я взяла стакан со стола и медленно подошла к нему на случай, если это ловушка.
Но было уже слишком поздно для этого, не так ли?
Мы оба оказались в ловушке. Мы оба вошли, каждый думая, что контролирует ситуацию, хотя на самом деле ни один из нас не контролировал ничего. Возможно, вселенная свела нас вместе для собственного развлечения.
Я по-прежнему не верила ни в каких богов, но если бы верила, то сказала бы, что они смеются над нами.
Итак, когда он похлопал себя по коленям, я села на них.
Он глубоко вздохнул, притягивая меня к себе. Его тепло, его рука, обнимающая меня за талию, как будто я была чем-то драгоценным, что он хотел сохранить рядом — мне это нравилось. Я поджала ноги и провела рукой по широкой груди.
— Мы не можем продолжать в том же духе, — пробормотал он наконец. — Мы уничтожим друг друга.
— Я думала, ты хотел уничтожить меня.
— Я тоже. — Его брови сошлись на переносице, прежде чем он уткнулся носом в мою шею, обдавая мою кожу горячим дыханием. — Я не хочу желать тебя, но ты так восхитительно пахнешь. — Он провел кончиком носа по моей челюсти, приподнимая ее. Такая нежность после такой резкости прошелестела по моим нервам. Когда его глаза встретились с моими, они тоже были мягче. — То, как ты выглядишь, мне нравится.
— Скажи это. — Я еще выше подняла подбородок, глядя на него сверху вниз. — Скажи, что ты действительно думаешь о том, как я выгляжу.
Он выдохнул, опустив плечи, и поставил свой бокал на пол. Теперь, освободившись, он кончиками пальцев обвел мои скулы, челюсть, линию лба, его когти в ножнах просто щекотали мою кожу.
— Ты прекрасна, Зита. Человек, и все же совершенна. — Уголок его рта дернулся, но даже это было мягче, чем его обычные ухмылки. — Несмотря на эти тупые уши и зубы. — Говоря, он коснулся округлых краев моих ушей и провел пальцем по губам, отчего у меня по спине пробежала дрожь.
Дрожь, предупреждающая об опасности, да, но об опасности другого рода.
Эта мягкость, эта сладость… Часть меня жаждала их так же сильно, как я жаждала его жестокости, но они были бесполезны для меня. По крайней мере, его жестокость открыла что-то внутри меня.
Но, возможно, он был прав.
Возможно, продолжение в том же духе уничтожит нас. Я, конечно, не могла позволить себе оставаться сцепленной в битве с ним — не тогда, когда убийца моей сестры все еще разгуливает на свободе.
— Что, если бы был другой способ?
Его брови дрогнули.
— Что, если бы мы оба могли получить то, что хотели?
Медленно-медленно, как будто он знал, что здесь есть подвох, он прищурился.
— На что именно это будет похоже?
Я одарила его полуулыбкой и сделала глоток виски с медом, сладкого и дымчатого.
— Ну, во-первых, ты бы меньше таскал меня с собой.
Он издал низкий звук и схватил меня за лодыжку.
— Тебе не нравится, когда тебя повсюду носят на руках?
— В этом… нет необходимости. У меня совершенно хорошие ноги.
Его губы скривились, когда его ладонь скользнула вверх по моей икре.
— Да, так и есть.
— Я имела в виду с функциональной точки зрения.
— Они немного медлительные. — Он нахмурился и провел спиралью сбоку от моего колена. — Тебе требуется так много времени, чтобы дойти куда угодно.