Ее губы скривились в гримасе.
— Женщины Наарвы давно научились соблюдать свои собственные законы, если хотят выжить.
— Я могу это уважать, — ответил Талемир. — Если бы в Тезмарре разрешили воевать женщинам, из тебя получился бы отличный воин…
— Хватит, — приказала она. Но взгляд ее изменился, как и дыхание. Она прижалась к нему, ее бедра оказались между его бедрами, ее глаза опустились к его рту. — Прекрати, — сказала она.
Он нахмурился.
— Что прекратить?
— Ты используешь на мне свою темную магию, околдовывая меня тенями.
Он рассмеялся.
— Что?
Но она привлекла его внимание и к себе, к каждой частичке их тела. Ее тело было словно клеймо на его теле, пробуждая то, что дремало глубоко внутри.
— Ты пытаешься заманить меня во тьму, — вздохнула она. — Я чувствую это…
Он чуть не фыркнул, но вместо этого наклонился к ней.
— Возможно, я просто кажусь тебе привлекательным. Ты будешь не первой.
Она покраснела.
Это был сигнал к тому, что все это затянулось. Как бы ему ни хотелось и дальше валяться с ней в грязи, у него был приказ от гильдии. Ему нужно было найти и убить непутевого сына кузнечного мастера: человека, ответственного за угрозу всему, что отстаивал Тезмарр, самой его культуре и этике, защите среднеземья. Странное жужжание на запястье женщины подсказало Талемиру, что браслет — достаточное доказательство вмешательства этого мужчины. Не было сомнений, что она была сделана из наарвийской стали.
В три быстрых маневра он обезоружил женщину, ее изящные руки оказались зажаты в его, а спина прижата к его груди.
— Ты играл со мной, — вздохнула она.
— Совсем немного.
— Ты чудовище…
Какой бы магией ни был пропитан этот браслет — ведь это должен был быть именно браслет — он был мощным и пугающе эффективным. В ее словах не было и тени сомнения. Она до мозга костей знала, кто он такой, и это пугало его. Даже Уайлдер не знал… Но у нее не было доказательств. Здесь он был мужчиной, воином, и ничем больше.
— Меня называли и похуже, — позволил он себе. — Ты уступаешь?
Наступила томительная пауза, и он крепче сжал руку.
— Я знаю, кто ты, теневой рейф. Я вырежу твое сердце окончательно.
Талемир мрачно усмехнулся.
— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, Дикий Огонь. Ты согласна? — снова спросил он.
Он чувствовал, как она прижимается к нему всеми частями тела, возбуждая что-то внутри, и понял, что она пахнет сиренью и вереском4, давно забытым домом.
— Пока, — сказала она наконец.
— Хорошо. — Он отпустил ее. — Тогда ты можешь отвести нас в кузницу.
Женщина напряглась.
— Что тебе нужно от кузницы?
— Дело о Боевых Мечах. Лучше тебе не вмешиваться.
Он практически слышал, как она скрежещет зубами, но женщина, похоже, поняла, что он ее опередил, и медленно, ее голубой взгляд все еще пылал гневом, она убрала оружие. Молча кипя, она повела их обратно по гребню к тому месту, где Уайлдер ждал с лошадьми, а второй мужчина неловко стоял, его цвет лица был пепельным от столкновения с рейфами и Боевыми Мечами. Огромный ястреб наблюдал за происходящим с соседней скалы, и его желтые глаза были совершенно нервными. Талемир уставился на него, и царапины на его лице уже чесались от засохшей крови.
Уайлдер протянул ему поводья.
— Что это было? — спросил он, задыхаясь.
— О, ты уже знаешь, что у меня есть склонность вызывать неожиданные реакции у женщин… — Талемир усмехнулся.
— Обычно это происходит после того, как ты укладываешь их в постель.
— Что я могу сказать? Возможно, в Наарве мои способности к соблазнению сильнее.
Уайлдер фыркнул.
— Она пыталась тебя убить.
— Лучший секс начинается именно так, мой юный ученик.
Младший воин страдальчески закатил глаза.
— Я уже давно не твой ученик. Теперь я Боевой Меч.
Талемир ухмыльнулся. Ему нравилось подтрунивать над юношей. И сейчас, после падения Наарвы, после гибели брата Уайлдера, ему было как никогда приятно видеть, как он хоть на мгновение сбросил с себя скорбь.
— Ты всегда будешь моим учеником, — сказал он, легонько подтолкнув своего товарища по Боевому Мечу.
Уайлдер покачал головой и сел на коня.
— С каждым днем ты становишься все более невыносимым.
— Ты меня ранишь, — проворчал Талемир. — Ты ничего не забыл?
— Что?
— Если мы хотим добраться до кузницы в следующем столетии, тебе придется освободить место в седле еще для одного… — Талемир кивнул в сторону хмурого наарвийского рейнджера.
— Ты не можешь говорить серьезно, — сказал Уайлдер, не скрывая отвращения в голосе.
— Очень серьезно, ученик. Мы оба знаем, что леди хочет быть поближе ко мне.
— Надеюсь, она воткнет тебе клинок в спину.
— С таким лицом я, пожалуй, позволю ей это сделать.
— Непостижимо, — пробормотал Уайлдер, жестом приглашая мужчину-рейнджера подойти.
Талемир повернулся и увидел женщину ближе, чем предполагал. Она спокойно стояла на ногах. Он отдал ей должное.
— Ты уже закончил размахивать своим членом? — потребовала она, сложив руки на груди.
Он отступил назад, протягивая ей стремя.
— Непременно, забирайся.
— Ты думаешь, я буду сидеть с тобой в одном седле? С гребаным теневым рейфом?
Талемир бросил взгляд на Уайлдера, проверяя, не ослышался ли он.
— Не знаю, откуда у тебя такая мысль, но уверяю тебя…
Женщина сократила расстояние между ними, костяшки ее пальцев побледнели, когда она сжала кулаки вокруг своего оружия.
— Может, ты и выглядишь как мужчина, но я знаю лучше. Не оскорбляй меня, утверждая обратное.
— Что бы ты ни думала, я не держу на тебя зла. Мое дело — к кузнечному мастеру. Как только оно будет улажено, вам больше не придется меня видеть. Но сначала нам нужно туда добраться.
— Я могу дойти пешком.
— Это займет всю ночь.
— Пусть будет так, — сказала она, вызывающе подняв подбородок.
Но нет, все было не так. Одним легким движением Талемир обхватил ее за талию, тепло ее кожи просочилось сквозь одежду в его ладони, и он поднял ее в седло.
Очевидно, только шок помешал ей ударить его по лицу, и, прежде чем она успела подумать об этом, он взмахнул рукой, усаживая ее между своих ног. Он чувствовал, как ярость накатывает на нее волнами, но это не мешало ему наслаждаться ее мягкими волосами и пьянящим ароматом сирени и вереска.
Когда он подгонял своего жеребца, слева от них мелькнуло какое-то движение. Этот проклятый ястреб вернулся и пролетел так близко от них, что это было похоже на предупреждение. Но он был Боевым Мечом Тезмарра. Потребуется нечто большее, чем какая-то птица, чтобы расстроить его.
— Как, ты говоришь, его зовут? — спросил он женщину, схватившись за поводья.
— Терренс, — ответила она.
— Терренс? — Он вздрогнул. — Что это за имя для хищной птицы?
— Вполне подходящее, — холодно возразила она.
— Верно… — Он смотрел, как ястреб летит вперед, то появляясь, то исчезая из виду. — Чем он питается?
— Старлингами, — бесстрастно ответила она.
Он фыркнул. За одну только эту фразу при других обстоятельствах он бы за ней ухаживал. Но, несмотря на шутку с Уайлдером, он не питал иллюзий относительно того, что найдет здесь страсть. Она не предлагала ничего подобного, а возможно, и совсем другой формы — когда острие ее клинка целовало нежную кожу его горла.
Когда они ехали на юг, а Уайлдер и другой рейнджер, сидевший в седле справа от них, чувствовали себя одинаково неуютно, женщина снова заговорила.
— Что Боевые Мечи делают в Наарве? — В ее вопросе чувствовалась ненависть.
— Мы здесь по приказу Тезмарра, — ответил он ей.
— Вы опоздали более чем на год.
Он скорее почувствовал, чем увидел, как внимание Уайлдера переключилось на нее, и его ярость стала ощутимой.
— Мы были здесь. Мы сражались. Мы проиграли так же, как и вы.
— Я сомневаюсь в этом, Боевой Меч, — поддразнила она.
Талемир напрягся, когда эти слова попали в цель, и Уайлдер крутанулся в седле, его обычно красивое лицо исказилось от безудержной жестокости.
— Что ты имеешь в виду, рейнджер? — прорычал он.
Талемир не винил его. В его собственных жилах кипела та же ярость. Старший брат Уайлдера, Малик, который также был самым близким другом Талемира, сильно пострадал во время последней битвы за Наарву. Именно он и Талемир сражались в центре ужасной стычки, и обоих постигла участь, более жестокая, чем смерть.
— Уайлдер, — рявкнул Талемир, чувствуя, что его юный протеже собирается сделать или сказать что-то дерзкое. И как бы ему ни хотелось отшвырнуть эту женщину за ее необдуманные слова, он знал, что лучше.
Но она повернулась в седле и встретила его взгляд, ее голубые глаза были полны интереса, как будто она только что сложила головоломку. Ее внимание встревожило его, и он пустил своего жеребца в галоп, чтобы она была вынуждена повернуться лицом вперед. Чем скорее они с Уайлдером поговорят с кузнечным мастером и найдут его непутевого сына, тем скорее они смогут оставить позади гниющую дыру Наарвы.
А она и впрямь гноилась. Он видел ее еще до того, как она пала, — когда-то она называлась королевством садов. И цитадель, и университет на восточном острове могли похвастаться самым обширным ассортиментом цветов, который только могли предложить срединные земли. После того как теневые рейфы прорвались сквозь Завесу, все рухнуло, превратившись в кошмар. Сначала была захвачена его собственная родина, королевство Делмира… Наарва последовала за ним много лет спустя.
Он выпрямился в седле, когда в поле зрения появились остатки цитадели.
— Ты направишь нас к кузнице? — спросил он.
— Если ты настаиваешь, — пробормотала она.
— Я бы с удовольствием подольше наслаждалась твоей теплой и гостеприимной компанией.
— Тогда поезжай, рейф. Возможно, у кузнечного мастера есть особый клинок для твоего сердца.
Он не обратил на это внимания, как не обратил внимания и на нее, пока они приближались к железным дверям города.