у говорили дежурившие рейнджеры. Все, о чем мог думать, – это о ней, гадая, о чем или о ком именно она мечтала.
Мужчина ждал подходящего момента, все это время избегая настойчивого взгляда чертова ястреба. Наконец Талемир вернулся в палатку с двумя чашками горячего чая.
Когда он приподнял полог, Дрю сидела выпрямившись, с широко раскрытыми глазами и раскрасневшимися щеками. Он ничего не мог с собой поделать.
– Приятный сон?
Прижав одеяло к груди, Дрю смущенно отвернулась.
– Сгинь из моей головы, Воин Меча.
Он воздержался от очередной двусмысленной фразы. Вместо этого предложил ей чашку дымящегося чая.
– Держи.
Все еще раздраженная, она взглянула на него.
– Что это?
– Чай…
Дрю с подозрением наморщила лоб.
– Это всего лишь чай, клянусь.
– Теперь ты приносишь мне чай?
Он закатил глаза.
– Если тебя это так заботит, я больше не буду.
Рейнджер задумалась, прежде чем, наконец, неохотно взять у него чашку и зажать ее между ладонями. Будучи все еще смущенной, она не поднимала на него глаза.
– Кстати, я не лазил к тебе в голову, – тихо добавил он.
– Я ни на секунду в это не поверю.
– Значит, это я тебе снился…
Он не смог сдержать улыбку.
Девушка встревоженно посмотрела на него.
– Я этого не говорила.
– Ты сказала достаточно.
Дрю поднесла руку ко рту.
– Я же не…
– Не словами, – поддразнил он. – И не волнуйся… Я, конечно, не против, чтобы я тебе снился. Это лучше, чем если бы ты пыталась убить меня во сне.
Дрю, кажется, смогла собраться с духом.
– Я просто хочу узнать, есть ли от тебя польза.
От этого движения ее рубашка слегка соскользнула, обнажив изящную татуировку, которую он заметил перед тем, как выйти из палатки. Темно-синими чернилами были выведены цветочки, развевающиеся на ветру и тянущиеся по ее лопатке. Она поспешила прикрыть их.
– А что произойдет, когда я перестану быть полезным? – спросил Талемир, переводя взгляд с ее обнаженной кожи на полные решимости глаза.
– Тогда я самолично вырежу тебе сердце.
– Понял.
Талемир отхлебнул из своей чашки, позволяя горячей жидкости согреть его. Он взглянул на нее, заметив, что она ерзает под одеялом.
– В чем дело?
Дрю встретилась с ним взглядом и, казалось, обдумывала свои слова, прежде чем наконец заговорить.
– Почему ты не рассказал Уайлдеру о… своей ситуации? Уверена, ты мог бы ему доверять больше, чем мне?
Талемир потер затылок, чувствуя, как в нем нарастает боль от напряжения.
– Если ты помнишь, я не совсем хотел доверять тебе, не так ли? – отрывисто проговорил он. – Но Уайлдер… Как я уже рассказывал, он через многое прошел. И не так давно стал Воином Меча. Он настолько сильно предан гильдии и Тизмарру, что может попытаться убить меня, едва увидев.
– Возможно, мне все-таки стоит рассказать ему о тебе.
– Иногда я согласен с тобой, – признался Талемир. – Но если бы он так поступил… Не думаю, что простил бы себя, даже зная, кто я такой.
Дрю промолчала.
– На этой радостной ноте, – сказал Талемир, направляясь к выходу, – я оставлю тебя, чтобы ты могла собраться… И конечно, предаться мечтам обо мне.
Она запустила в него своей пустой кружкой.
Генерал Эдриенн разрешила Талемиру и Уайлдеру поохотиться перед тем, как они отправятся в путь. Хотя они не подчинялись никому, кроме главы гильдии Тизмарра, Талемир всегда считал правильным уважать тех, кто командовал в месте, где они находились. Уайлдер редко соглашался с его мнением, но, к счастью, сегодня утром обошлось без ссор, поскольку он был доволен исходом событий. Эдриенн пыталась убедить их в том, что они останутся ни с чем, так как дичь в этих лесах встречается редко и поймать ее практически невозможно, но Уайлдер лишь отмахнулся от нее.
– Для Воина Меча нет ничего невозможного, – воскликнул он, и Талемир чуть не усмехнулся, вспомнив, что говорил эти слова юноше давным-давно.
На самом деле, именно это он и сказал Уайлдеру, когда тот проходил Великий обряд, пытаясь поймать и приручить своего Тверрийского жеребца… Талемир и Малик стояли на склоне горы, наблюдая за тем, как новоиспеченный Воин Меча гонялся за величественным конем по долине, натягивая поводья и ругаясь, когда животное снова и снова ускользало от него.
– Может, стоит сказать ему, что лучше загнать эту бедняжку в горы? – спросил Талемир своего старого друга.
– Не-а.
Огромная фигура Малика была размером с валун, на который он опирался, его серые глаза блестели, когда он следил за передвижениями младшего брата.
– Он разберется. Рано или поздно.
– Ты подлец, – ответил Талемир.
– Мы одного поля ягоды. – Малик протянул ему фляжку. – Как он, по-твоему, назовет его?
Талемир сделал большой глоток, поморщившись от резкого жжения в горле.
– Ты имеешь в виду, если сможет поймать это бедное создание?
Малик издал смешок, не сводя глаз со своего младшего брата, когда Уайлдер сделал еще один выпад в сторону лошади.
– Да.
– О, без сомнения, он придумает что-то грандиозное и героическое.
– Я тоже так подумал, – сказал Малик с хитрой ухмылкой и приподнятой бровью.
Талемир узнал этот взгляд.
– Что ты задумал?
Малик невинно пожал своими огромными плечами.
– Только то, на что у нас есть право.
Друзья сидели вместе, напиваясь все больше и больше, пока их молодой товарищ сражался, чтобы заслужить звание Воина Меча. Когда, наконец, Уайлдеру удалось справиться с задачей, он приблизился к ним с раскрасневшимся лицом.
– Поймал его, – объявил он, подводя коня к ним. Это был красивый черный чистокровный скакун с добрыми золотистыми глазами, идеально подходивший молодому воину.
– Что-то долго ты возился, – фыркнул Малик.
– Умоляю, – усмехнулся Уайлдер. – Тордж сказал мне, что у тебя ушло на это два дня.
Малик чуть не поперхнулся своим напитком.
– Этот юнец едва смачивает свой клинок. Что он может знать?
Уайлдер пожал плечами.
– Видимо, достаточно.
Талемир с интересом наблюдал за их препираниями. Ему нравились разговоры братьев Тизмарра, ибо независимо от того, сколько им было лет, они всегда вели себя как дети.
– Определился с именем? – спросил Талемир юношу.
Уайлдер вздохнул с облегчением.
– Я тут подумал…
– Печенька, – объявил Малик с ужасно серьезным лицом.
Уайлдер моргнул, глядя на брата.
– Ты пьян.
– Нам нужно было как-то развлечься, – ухмыльнулся Малик. – Но твоему жеребцу, похоже, нравится это имя.
– Оно бессмысленное, – возразил Уайлдер.
– Не бессмысленное. Его глаза цвета золотистого песочного печенья, которое готовит повар.
Плечи Талемира затряслись от смеха.
– Печенька…
К радости обоих старших воинов, лошади понравилось это имя, от чего она тихо заржала. Уайлдер провел рукой по волосам.
– Фурии, спасите меня.
Талемир и его протеже углубились в лес, держа в руках по стреле, наложенной на тетиву.
Думая о вопросах Дрю, Талемир рассматривал молодого Воина Меча, охотившегося поблизости. Он двигался подобно хищнику и был в безупречной форме, что было неудивительно, учитывая, что именно Талемир тренировал его. Однако ему требовалось еще несколько лет, чтобы раскрыть свой потенциал: он все еще был таким незрелым. Мечник не сомневался, что Уайлдер был хорошим воином и еще более хорошим человеком, но горе от того, что случилось с его братом, изменило его, разожгло в нем почти неутолимую жажду мести. Вот почему Талемир не рассказал Уайлдеру о том, кем он был и кем стал. Он сказал правду Дрю в их палатке: его действительно пугало, что, если Уайлдер узнает, кто он такой, юный Воин Меча попытается убить его, и пути назад не будет.
Талемир выпустил стрелу. Она взлетела в воздух с поразительной точностью, пронзив зайца под кустом прямо в глаз.
– Не мог позволить мне выстрелить в него? – съязвил Уайлдер, натягивая свой лук.
– Позволить тебе? – усмехнулся Талемир. – В следующий раз опереди меня, как настоящий мужчина, ученик.
– Я тебе не…
Талемир натянул тетиву и выпустил еще одну стрелу, добавив к своему счету второго зайца.
– Возможно, если бы ты меньше ныл, то добился бы большего успеха.
– Возможно, если бы ты не распугивал всю дичь своей болтовней…
Уайлдер выпустил стрелу, промахнувшись на волосок от цели.
– Не повезло тебе, ученик, – подначил его Талемир.
Проклятий Уайлдера было достаточно, чтобы мужчина усмехнулся, прогоняя мрачные мысли прочь. На мгновение.
Несмотря на царившее в королевстве уныние, когда взошло солнце, наарвийская группа была в хорошем расположении духа благодаря жареному зайцу, которым они угостились на завтрак. Возможно, Талемир недооценил, насколько редко встречается свежая дичь на дорогах в этих краях. В конце концов они с Уайлдером принесли несколько тушек обратно в лагерь, умело освежевали их, прежде чем поджарить на костре.
Заметив, что Дрю привязывает седельные сумки к лошади, а на ее плече сидит ястреб, Талемир осторожно приблизился к ней. На его руке все еще виднелась рваная рана после их встречи с птицей в столовой.
– Я подумал, что твой пернатый друг, возможно, захочет чего-нибудь поесть…
Он протянул ей кусочек мяса, завернутый в лоскуток ткани. Талемир подумывал о том, чтобы сразу отдать его птице, но не был уверен, что у него останутся целы все пальцы.
Дрю медленно взяла у него кусочек.
– Спасибо, – неуверенно произнесла она.
Талемир оставил их наедине, но, седлая своего жеребца, оглянулся, чтобы посмотреть, как она кормит гигантское крылатое существо сырой зайчатиной, поглаживая оперение на его выпуклой груди. Когда-нибудь он попросит Дрю рассказать о том, как у нее появился птенец ястреба…
Когда они отправились в путь на второй день, Талемир ехал рядом с Уайлдером, убеждая себя, что прекрасному рейнджеру, рядом с которым он проснулся сегодня утром, нужно побыть один на один с собой. Его тянуло к ней, это было очевидно, но если он мог укротить тьму внутри себя, то, безусловно, и мог контролировать себя рядом с ней.