– Может быть, стратегическое отступление? – предложила Дрю. – Сразимся в другой раз? Прибережем силы и численность на потом?
– Может быть.
На мгновение воцарилось молчание.
– Ты знала, что Талемир может… то, что он провернул там?
Взгляд Дрю был рассеянным, звук его имени словно пронзил ее сердце. Она провела пальцами по волосам, приподнимая их, прежде чем отпустить.
– Нет.
– Что это вообще было? – Эдриенн покачала головой.
– Магия теней.
– Но… Он спрятал нас от всех них. Он окутал нас тьмой и забрал оттуда… Всех троих. Это ведь так, как все было?
– Я не знаю. Мне казалось, что я падаю… – пробормотала Дрю. – Но уже неважно.
Эдриенн слышала неприятие в ее словах. Она не хотела говорить о Талемире. Еще долго не захочет, если вообще когда-нибудь сможет…
Полог палатки затрепетал, и внезапно Терренс оказался внутри, хлопая крыльями и дико мечась по полотну.
– Что такое? – спросила Дрю, пытаясь понять, что случилось.
Он резко клюнул ее в плечо – он никогда так не делал. Дрю вскочила на ноги, и как только она встала, ястреб вылетел из палатки.
– Я пойду за ним, – сказала она Эдриенн, выбегая.
Генерал следовала за ними, и, когда они пришли, стало ясно, что в лагере поднялся шум. Неподалеку послышались крики, началась драка. Девушки бросились туда. Их войска были предупреждены, чтобы не шумели и не разводили костер так близко к логову призраков, но, когда девушки набрели на них, наарвийцы были настолько взбушевавшимися, что не обратили на них двоих никакого внимания.
– Что за… – Слова замерли у Дрю на губах, когда она увидела, что лежит в центре толпы.
Они поймали духа.
Маленькое существо извивалось в веревках, которыми его связали, пока люди били его копьями, лучники со стрелами на тетивах прицеливались в него.
Дрю быстро заморгала, пытаясь сфокусироваться на крылатом существе, удерживаемом веревками. Но не было ни кожистой плоти, ни рогов, ни когтей, рвущих путы. Под грязью и изодранной одеждой, за слабыми полосками тени, расплывающимися в стороны, виднелась знакомая фигура.
Ее сердце бешено заколотилось, и девушка бросилась в толпу, встав перед духом.
– Остановитесь! – закричала она. – Остановитесь! Это Гас!
– Ты что, с ума сошла? – крикнул кто-то. – Это не Гас!
Раздался одобрительный рев.
– Это не тот мальчик, которого у нас забрали…
– Это чертов дух тени, он один из них…
Но Дрю не двигалась с места. Она лишь смотрела на стрелы, копья и разъяренных рейнджеров. К ней подоспела Эдриенн, и ее глаза расширились, когда она увидела существо, которое прикрывала Дрю.
– Это он, вы, гребаные идиоты! – сказала она остальным.
Толпа сомкнулась вокруг них, в их глазах пылали гнев и жестокость.
– Это не Ангус Кастемонт, говорю вам, – прогремел другой низкий голос.
Наступила томительная тишина, прежде чем…
– Да вашу мать, это я, – перекрикивая остальных, произнес молодой голос.
Последовала секундная пауза.
– Извините, что ругнулся, – послышалось за их спинами.
Дрю первая встретилась взглядом с Эдриенн, ее грудь вздымалась, затем она повернулась на пятках и обняла Гаса.
– Ты… – Слезы текли по ее лицу, когда она крепко прижала мальчика к себе. – Ты в порядке.
– Ну… Я имею в виду… У меня, черт возьми, есть крылья, Дрю, – сказал он ей, нахмурившись.
Эдриенн выхватила его из рук Дрю и крепко сжала в своих.
– Что мы тебе говорили насчет ругани, ты, маленький засранец?
– Что это нужно только для определенных случаев… – повторил он им в ответ, словно это было вчера.
Раздался низкий смех, и появился Фендран, хлопая мальчика по плечу, стараясь не задеть его крылья.
– Если когда-нибудь и был повод… То это сейчас, да?
Дрю все еще недоверчиво качала головой, но в присутствии отца, когда его слова разнеслись по отряду, несколько человек засмеялись. Копья и стрелы были опущены.
Девушки поспешили снять веревки со своего юного подопечного. Дрю оценивающе оглядела его в поисках признаков темной силы, которую она видела в той пещере, у той твари, которая преследовала Талемира так неустанно, что он сбежал. Его любимый вязаный свитер исчез, и на его худощавом обнаженном торсе виднелись едва заметные черные полоски, но его глаза, которые раньше были цвета оникса, вернулись к своему обычному голубому цвету.
По ее наблюдениям, Гас был весь в синяках и ссадинах, но…
– Дрю, у нас есть какая-нибудь еда? – выпалил он.
Но очень довольный собой.
Напряжение в лагере сразу же рассеялось, и те, кому до этого было не по себе, нервно рассмеялись вместе с остальными.
Обеим девушкам пришлось повременить с вопросами, пока мальчик не был накормлен и напоен, а его порезы и царапины не были обработаны. Наконец, они посадили его в палатку генерала, завернули в одеяло, с чашкой дымящегося чая, пока он выжидающе глядел на них.
– Как? – заговорила Дрю. – Как ты здесь оказался? Я думала, ты умер или…
– Я не умер, – радостно сказал он.
– Мы поняли. Так что же произошло?
Гас перевел взгляд с Дрю на Эдриенн и обратно.
– Мне кажется, я проспал целую вечность, – сказал он им.
– Ты помнишь нападение на сторожевую башню? – спросила Эдриенн.
Юноша покачал головой.
– Нет. Просто все потемнело.
– Ты помнишь, как очутился в логове?
– Нет.
Дрю выдохнула через нос.
– Что тогда ты помнишь?
Гас вздрогнул.
– Когда я проснулся в этом месте… – медленно произнес он, поморщившись, – там так ужасно пахло, а потом я был прикован цепью и один из тех… рогатых чудовищ тянулся к моей груди. Я много кричал…
Грудь Дрю тоже сжалась, ее рука потянулась к его руке, но мальчик был сильным.
– Думаю, после этого я снова заснул. А потом… это случилось. – Он указал на свои крылья. Они были намного меньше, чем у Талемира, и скорее розовые, чем красно-черные…
– Они болят? – спросила Дрю.
– Нет. Но из-за них у меня странная походка. Но я понял это только после того, как сбежал и пытался найти тебя.
Она чуть не рассмеялась, вспомнив, как Талемир терял равновесие, когда превращался в духа.
– Как тебе удалось сбежать?
Гас нахмурился и почесал затылок.
– Я слышал твой голос, но был все еще без сознания. Но потом в комнате потемнело. И был не такой мрак, как когда эти твари близко. Стало теплее. Я решил, что должен последовать за ними. Дратос помог мне.
– Дратос помог тебе? – Дрю обменялась взглядом с Эдриенн.
«Все по порядку», – напомнила она себе.
– Ты летал?
– Летал? – Гас посмотрел на нее, как на городскую дурочку. – Как я могу летать, если я едва могу ходить?
Дрю не нашлась, что ответить. Вместо этого она спросила:
– Гас, там, внизу, есть еще такие же, как ты? Другие, у которых, скажем… могут быть крылья, или когти, или тени, но они все еще остались… Самими собой? Ты сказал, что Дратос помог тебе?
Гас энергично кивнул.
– Там куча всех! – воскликнул он. – Ну, некоторые из них мертвы. А некоторые… сейчас в плохом состоянии. Но есть и такие, как я! И да, Дратос все еще там! Он сказал, что готов убить парочку чертовых духов.
– Ангус!
– Да, он жив.
– Он в сознании? В состоянии сражаться?
– Ага.
Дрю было трудно быстро переварить информацию, но, когда она посмотрела на Эдриенн, ее подруга выглядела счастливой. Несмотря на боль, все еще сжимавшую грудь, рейнджер почувствовала, как ее измученное лицо расплылось в широкой улыбке.
– Надежда все еще есть…
26Талемир
У Талемира Старлинга больше не было надежды.
Вокруг него клубились тени, болезнь, от которой он никогда не избавится, чума, которую зло наслало на срединные миры.
Далеко на востоке он сидел на краю обрыва, глядя на черные волны, на возвышающуюся стену тумана, называющуюся Завесой, и на вершину Алой башни среди облаков. Возможно, именно там его место, как и всех остальных чудовищ.
Его тени дернулись в ответ.
Он стал тем, кого ненавидел: полностью отдался ночи, что превратила в тень. Этот навык, этот инстинкт затаился внутри его, ожидая, когда его выпустят на волю. И хотя он использовал его, чтобы спасти тех, кто был ему дорог, это все равно оставило горький привкус на его языке. Он был монстром. Мужчина так хорошо знал тьму, что это позволяло ему подчинять время, пространство и расстояние своей воле.
И теперь все, включая Уайлдера, знали об этом. Его проклятие больше не было тайной. Его призрачную сущность больше нельзя было скрыть.
Талемир судорожно вздохнул и выпил еще немного горького экстракта, приготовленного для него Фариссой. В этом не было особого смысла, и от напитка у него ужасно болел живот, но он все равно принял его – с какой целью, кроме наказания, он не мог сказать.
Все, что он мог слышать, – это голос Дрю. Все, что он мог чувствовать, – это прикосновение ее лезвия к своему сердцу.
Он поступил правильно, уйдя от нее, в этом он был уверен. Ей будет лучше без него. Возможно, до того как он превратился в монстра, у них могло бы что-то получиться, но теперь все, что он принесет ей, – это боль, горе и страдание.
Как и все несчастные души в логове духов, обреченные на тьму.
Единственным утешением после его ухода было то, что ему никогда больше не придется слышать ее слов, полных боли, причиненной им. До своего последнего вздоха он будет помнить рейнджера, закаленного яростью и силой, прекрасного и решительного, даже если она пожелает ему смерти. Именно вспоминая образы Дрю, Талемир наконец позволил темноте завладеть им. Тьма затянула его под воду, узнав в нем себя.
Его разбудил резкий удар в бок.
– Вставай.
Талемир со стоном перевернулся и увидел, что Уайлдер свирепо смотрит на него сверху вниз.
– Я учил тебя, что лучше не будить спящего воина, – пробормотал Талемир, слишком поздно осознавая, что его тени все еще бродят вокруг него.