Убийство в университете — страница 1 из 41

Фейт МартинУбийство в университете

С бесконечной благодарностью — доктору Ричарду Рашу, которого я изводила расспросами всякий раз, когда дело доходило до медицины.

Глава 1

Хиллари Грин покрутила ручку настройки, и раздражающе жизнерадостная «Фокс ФМ диджей» сменилась станцией «Радио-два», куда более соответствующей всем прелестям среднего возраста. Хиллари сдержалась, чтобы не скривиться.

И вовсе она не старая, не старая! Подумаешь, немного за сорок.

Но если крутой диджей тебе вдруг как ножом по стеклу, тут уж поневоле заподозришь неладное.

Она вздохнула и выключила чайник. Налила чашку быстрорастворимого кофе без кофеина и пожалела, что в холодильнике не нашлось яйца-другого. Вылить бы их на сковородку, да с беконом. Или с колбасками.

К счастью для нее, микроскопический холодильник, а с ним и микроскопический кухонный шкаф были девственно пусты. «Ну и хорошо, — угрюмо подумала Хиллари. — глядишь, сброшу пару фунтов». Подсознание подсуетилось? Или просто кто-то вовремя не зашел в магазин?

Думать обо всем этом в такую рань было чертовски неприятно.

Зевнув, она вытащила из-под складного стола простую деревянную табуретку и села, опершись локтями о столешницу. Снаружи, за запотевшим окошком, раздался лихой свист, который заставил ее вскинуть голову, а мгновением позже по крыше что-то мягко стукнуло.

Почта, должно быть.

Бросив недопитый кофе, она неуклюже поднялась по трем ступенькам на нос и открыла дверь.

Холод стоял такой, что околеть можно. Высохший боярышник, унылая ива — все было покрыто толстым слоем инея. Шерстка инея расползалась по крышам пришвартованных у причала лодок.

Вдохнув жгучий холодный воздух, Хиллари заморгала, окутанная паром собственного дыхания. Щеки заныли от мороза, нос нервно дрогнул.

* * *

Торопливо пошарив рукой по ледяной крыше каюты, она нащупала стопку конвертов, перетянутую резинкой, и торопливо юркнула обратно в тепло.

Отнеся добычу на кухонный стол, Хиллари с опаской ее развернула и начала изучать. Счет от мобильного оператора, листовка от «Ридерз Дайджест» с посулами миллионных выигрышей, предложение кредита для частных лиц (ха!) и зловещего вида белый конверт с отпечатанным адресом — от юриста.

Причем от чужого юриста.

От одного взгляда на незнакомый логотип у нее заурчало в желудке.

У большинства людей нежданное письмо от юриста порождает в воображении мысли о небольшом, но приятном наследстве от безвременно почившей незамужней тетушки, пожелавшей облагодетельствовать любимого племянника.

Однако Хиллари замерла, глядя на конверт так, словно в нем могло скрываться нечто чрезвычайно неприятное.

Как-то раз ей довелось получить по почте письмо с бомбой. Еще в Хэдингтонс, в самом начале карьеры. С наивностью юности она торопливо разорвала конверт и оказалась с ног до головы в порошке, хоть детонатор и не сработал. К счастью для нее, тот, кто состряпал устройство (кто это был и отчего имел зуб на оксфордских констеблей — так и осталось невыясненным), оказался далеко не Эйнштейном. И не Хитом Робинсоном, если уж на то пошло.

И хотя мысль о том, что в этом самом конверте лежит пластичная взрывчатка (или даже споры сибирской язвы), казалась ей маловероятной, сначала она все же обругала каждую строчку бесконечного счета за телефон, выбросила рекламу и только потом открыла конверт.

Пробежав взглядом письмо, она почувствовала почти непреодолимое желание закричать «не верю!».

Нет, ну это же шутка, правда?

Она взялась за письмо снова и на этот раз читала медленно, отмечая про себя юридические формулировки, неподдельно официозную шапку фирменного бланка и стандартную неразборчивую закорючку вместо подписи внизу.

Если это и шутка, то кто-то должен был потратить на нее просто прорву времени.

— Черт! — прохрипела Хиллари, раздавленная внезапным осознанием.

Это была не шутка.

Она схватилась за остывшую чашку, хлебнула от души, усмирив рык как раз вовремя, чтобы не подавиться, а потом в очередной раз многоэтажно выругалась в адрес своего покойного мужа.

Год как в могиле, паразит, и до сих пор никакого покоя!

Хиллари бросила взгляд на часы и сообразила, что ее машина, старый, прямо-таки древний «фольксваген», вряд ли с ходу заведется на таком морозе. А значит, надо идти его раскочегаривать, ну или опаздывать на работу. Она швырнула письмо в сумку (эх, если бы можно было так же легко вышвырнуть его из головы!) и торопливо заглотила остаток бескофеинового содержимого чашки.

Интересно, бывает, чтобы благотворительная организация и вправду подавала на кого-то в суд? Нет, Хиллари, будучи инспектором уголовной полиции долины Темзы, знала, конечно, что с технической точки зрения в суд может подать кто угодно и на кого угодно при условии, что речь идет о гражданском суде и что истец не прочь потратить кучу времени, измочалить себе нервы и взять на вечное содержание целую свору судей и адвокатов.

Но содержание утреннего письма отдавало какой-то вовсе уж феерической незамутненностью.

Хиллари миновала очень узкий коридорчик, ведущий к двери «Мёллерна», влезла в теплую парку и снова помянула недобрым словом Ронни Грина.

Он был ее мужем восемь лет, а когда Хиллари решила развестись, погиб в аварии, однако, даже покинув этот мир, забыть о себе все никак не позволял.

Уж он-то сделал все, чтобы его не позабыли.

Так, например, его деятельность вызвала жгучий интерес некоего полицейского управления, расследовавшего дело о коррупции — дело, по которому лишь какой-то месяц назад был дан официальный открытый отчет.

Ронни Грин оказался замазан по самое не могу, причем в лучшем своем стиле. Выяснилось, что он был активным членом группировки, торговавшей носорожьими бивнями, тигриными шкурами и прочей подобной экзотикой, и заколачивал на этом деле солидную деньгу. Где находятся его грязные капиталы, оставалось (по официальным данным) неизвестным.

Но, хотя этот же отчет полностью очистил Хиллари от подозрений в соучастии, а она ничего иного не ждала, ясно было, что дело на том не кончится. И вот пожалуйста, письмо от Армии защиты вымирающих видов.

И название-то какое двусмысленное. Экологи на тропе войны. Надо будет поискать их в базе, когда доберется до работы (по правилам, конечно, рабочий компьютер в личных целях ни-ни, а на деле всем плевать), и посмотреть, что по ним есть. Только даже если они святее всех святых, это все равно не значит, что они могут тянуть лапы к ее дому!

Потому что, если только она не разучилась понимать юридический язык, именно этого и хотела АЗВВ.

Отобрать у нее дом.

Как писал юрист Армии, организация уже подала в суд ходатайство, прося заморозить продажу дома Ронни, пока не будет достигнуто соглашение или же не вынесено решение по более позднему иску, напрямую зависящему от первого.

Доводы их, насколько понимала Хиллари, были просты. Ронни Грин зарабатывал на страданиях животных, и зарабатывал незаконно. А потому будет только справедливо, если его имущество будет продано, а вырученные средства переданы в благотворительную организацию по защите исчезающих видов, дабы с помощью этих денег организация искупила сотворенное им зло.

Похвальное стремление, если бы только не тот факт, что эти ублюдки вознамерились выставить Хиллари из ее собственного дома!

За несколько месяцев до той самой аварии Ронни практически выжил ее из дома, славного дуплекса на главной улице Кидлингтона, и принялся морочить голову юристам, стремясь перекрыть жене все пути к недвижимости после развода. И все же, несмотря на это, сейчас дом принадлежал ей! Не то чтобы она собиралась снова там жить. Слишком уж много воспоминаний. Но ипотеку они платили вместе вплоть до того самого дня, когда Хиллари окончательно плюнула на сволочного муженька. По решению суда дом официально перешел к ней. Хиллари собиралась продать его и начать с чистого листа. Нет, эти из Армии защиты исчезающих видов наверняка просто хотят ее запугать.

Ни один суд не поддержит их претензий, в этом она была почти уверена. В конце концов, обвинений в ее адрес никто не выдвигал, и сама она не торговала ни тигриными пенисами, ни носорожьими рогами. Не говоря уже о медвежьей желчи.

И все-таки эти ребята могут начать таскать ее по судам в надежде оттяпать дом. Значит, придется нанимать адвокатов. Это дорого. Адски дорого. Да и времени займет немерено.

Суперинтендант Маркус Донливи, ее начальник, вряд ли обрадуется, если один из его инспекторов окажется ответчиком по гражданскому иску и под это дело станет бесконечно требовать отгулы. Да к тому же поулегшаяся было шумиха вокруг имени Ронни Грина наверняка поднимется заново.

— Черт, — буркнула себе под нос Хиллари, захлопнула за собой дверь и задвинула засов.

Она спрыгнула на дорожку вдоль канала и зашагала прочь. Шагала она сердито, не глядя под ноги, и не заметила, как наступила на замерзшую лужицу. Нога резво поехала назад, Хиллари швырнуло вперед. Сердце у нее подпрыгнуло, вырвавшийся изо рта в попытке удержать равновесие крик полузадушенной галки разнесся в застывшем воздухе.

Она уронила сумку и инстинктивно выбросила вперед руки, стремясь смягчить падение и избежать удара лицом о гравий. Увы, этого оказалось недостаточно — колено с хрустом ударилось о дорожку, и Хиллари сморщилась от боли.

Она торопливо огляделась в поисках свидетелей своего позора, однако деревушка под названием Трупп привычно изображала из себя город-призрак.

Впрочем, на носу соседской лодки появилась чья-то голова с гладкими темными волосами; Хиллари торопливо вскочила, подобрала сумку и стряхнула с синей юбки песок и иней.

— Ну, до вечера тогда, — грянул из каюты «Уиллоусэндс» жизнерадостный женский голос. — Приноси выпить!

Свежая жертва Нэнси Уокер, парнишка в аккуратном темном пиджачке и галстуке, подозрительно напоминавшем расцветкой герб колледжа «Корпус Кристи», пообещал, что непременно принесет, и на мгновение обессиленно привалился к борту с видом человека, только что заработавшего психологическую травму.