– Покажите, где была ваша спальня.
– Она и сейчас в той же комнате, – сказала Елена Васильевна и стала подниматься на-верх.
Они пришли в небольшую комнату с аккуратно заправленной постелью и старинным торшером с двумя плафонами.
Анна приблизилась к окну и отдернула штору:
– Отсюда хорошо видно крыльцо.
– И это очень удобно, когда приходят незваные гости, – сказал Колодяжный.
Его слова выдавали желание свернуть разговор и побыстрее проститься. Было видно, что Колодяжный любит и оберегает свою жену.
– За стенкой – спальня деда и бабушки, – сказала Елена Васильевна. – Когда убили маму, они переехали сюда.
– Давно умерли? – спросила Анна.
– Бабушка десять лет назад, дед на год поз-же. – Хозяйка дома поманила Анну рукой. – Идемте в их комнату.
– Зачем?
– Сегодня я пересматривала дедов альбом и кое-что отыскала.
В комнате она сняла с полки матерчатый альбом и положила его на стол. Анна и Колодяжный обступили ее с обеих сторон.
Елена Васильевна раскрыла альбом, запустила руку под большой групповой снимок и вытащила из-под него другой, поменьше.
– Вот что я нашла здесь вчера. Думаю, эту фотографию сделал мой дед, сфотографировал в тот самый день, когда разошлись милицейские. Потом спрятал, чтобы я не нашла.
Анна взяла снимок и увидела на нем спальню Паниной, кровавую лужу на полу и меловой абрис мертвого тела. Но то, что она разглядела помимо этого, привело ее в крайнее замешательство: у стены, возле тумбы, стояла девочка.
– Это вы?! – не веря своим глазам, воскликнула Анна.
– Я, – ответила Елена Васильевна.
– Зачем же он это сделал? Почему привел вас на место преступления, да еще и сфотографировал?
– Мой дед был простым человеком и не придавал значения многим важным вещам.
– Дед Лены был солдафоном. – Сказав это, Колодяжный посмотрел на жену: – Почему ты не рассказала мне, что нашла этот снимок?
– Тебя все утро не было дома.
– Могу забрать фотографию? – спросила Анна. – Разумеется, на время. Хотя, если честно, я бы на вашем месте не стала хранить ее у себя.
– Берите. Она мне не дорога, – сказала Елена Васильевна и, когда все трое спустились по лестнице на перый этаж, вдруг перешла на шепот: – Я говорила вам, что мне снятся сны?
– Да, вчера, – ответила Анна.
– Мне страшно оттого, что я уже не отличаю правду от вымысла.
– Можете успокоиться. Ваш рассказ полностью совпадает с выводами криминалистов и следователя.
– И все-таки… Я слышала, о чем говорили взрослые. Могла нафантазировать, напридумывать.
– Вот это – вряд ли. – Сказав так, Анна осеклась. – Впрочем, есть хороший способ проверить. Несколько сеансов гипноза, и врач-гипнотерапевт сможет прояснить ситуацию.
– Это исключено! – воскликнул Колодяжный, нервно сцепив руки. – Хотите, чтобы моя жена умерла?
– Если угодно, я ни на чем не настаиваю. Но вам стоит подумать. Это может поспособствовать раскрытию преступления, – сказала Стерхова и, попращавшись, ушла.
Часом позже, когда она сидела в кабинете и с лупой изучала найденный снимок, Анна заметила, что он сильно отличается от тех, что сделал Бернарделли. Различия были и в качестве, и в выбранном ракурсе. Однако основным его преимуществом была хорошая освещенность комнаты.
Объяснение было очевидным: Бернарделли снимал ранним ноябрьским утром, когда на улице еще темно. А дед Колодяжной – днем, при солнечном свете. Приблизив лупу, Анна вдруг дернулась и резко вскинула глаза:
– Павел, подойди!
Он подошел:
– Что тут у вас?
– Посмотри на размазанную кровь.
– На полу? Ну, смотрю…
– Неужели не замечаешь? – спросила Анна.
– Кажется, что кто-то возил пальцем.
– Ну, ну?! Сосредоточься! Присмотрись!
– Две буквы…
– Ну?!
– «Г» и, кажется, «У».
Анна выдохнула и откинулась в кресле.
– Завтра подготовь ходатайство об отмене приостановки следственных действий по делу Паниной.
– Значит, работаем? – спросил у нее Павел.
Она коротко бросила:
– Да!
Глава 8. Чтобы сказать правду
Той ночью Анне снился долгий мучительный сон. Она видела человека, который следил за ней через оконное стекло, испытывала страх, но не хотела просыпаться. Казалось, что в этом сне заключены ответы на все вопросы. Разгадка манила, ускользала, и Анна стремилась к ней, балансируя между сном и явью.
Однако проснуться ей все же пришлось. Она поднялась с постели, сходила в ванную и между делом навела небольшой порядок в комнате. Одевшись, прошла к окну и в этот момент уже не вспомнила, о чем именно был ее страшный сон. Осталось лишь сожаление о потере и желание узнать, какой именно.
За окном царила беспросветная тьма, как в детской сказке о съеденном солнце. Где-то далеко, в конце гостиничного коридора, переговаривались горничные, и было ощущение, что все, окружавшее Анну, относится к области нематериальных понятий.
Она отыскала мобильник и набрала номер Николая Клейменова.
– Прости, что так рано. Через несколько минут уйду на работу и вряд ли смогу позвонить.
– А я не спал, ждал твоего звонка.
– Надо же…
– Ты же обещала позвонить. Приеду к тебе в субботу?
– Прости, но мне сейчас не до этого. Боюсь, что выходные проведу в хранилище вещественных доказательств.
– Что-нибудь потеряла? – спросил Клейменов.
– Улики по делу об убийстве, которое расследую.
– Как это вышло?
– Не знаю.
– Плохо. – Он помолчал. – Могу чем-то помочь?
– Можешь, – уверенно проронила Анна, как будто только для этого и позвонила. На самом деле эта мысль пришла только что.
– Давай говори.
– Нужно разыскать одну женщину. По обычному каналу не получилось, нужны обходные пути. Вот если бы твой друг, генерал ФСБ…
– Все понял. Могу обратиться к Федину. Пришли ее данные на мой телефон, сегодня же с ним переговорю.
– Спасибо, – сказала Анна. – Жду твоего звонка, и не обижайся, пожалуйста. Ладно?
В управление она поехала на такси: холодный ветер и темные улицы не располагали к пешим прогулкам. В кабинет Анна вошла за полчаса до начала рабочего дня, однако Павел Платонов был уже там.
– Доброе утро. Вижу, тебе не спится. Чуть свет, а ты уже на работе.
– Хочу вас обрадовать. – Павел торжественно встал.
– Чем? – Она сняла шапку и пригладила волосы рукой. – Ну, говори.
– Угадайте, где в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году располагалась круглосуточная аптека, в которой работала пострадавшая Макарова?
– Я не знаю этого города, – заметила Анна.
– И не надо.
– Теряем время впустую. Давай говори.
– Аптека находилась в жилом доме рядом с проходной кирпичного завода.
– Того самого, где работали Панина и Гуляев?
– Да, но, возможно, это совпадение.
Анна покачала головой:
– Я так не думаю. За этим точно что-то стоит. – Она посмотрела на Павла: – Попробуй разузнать, какие учреждения, магазины, мастерские или кафе находились рядом с аптекой.
– В этом же доме?
– И в этом, и поблизости.
– Сделаю.
Анна прошла к сейфу, вытащила из него документы и предупредила Платонова:
– До двенадцати работаю с делом, потом поеду к подруге Паниной.
Он ответил:
– А я договорился о встрече с Макаровой.
– Вот и хорошо. Вечером все обсудим.
В частном доме номер тридцать восемь по улице Партизана Железняка Анна застала невестку Савельевой. Сама Людмила Мироновна в это время гуляла на детской площадке с внучкой.
Отправившись туда, Анна разглядела среди мамаш и нянек самую старшую.
– Людмила Мироновна!
Та обернулась и миролюбиво «пропела»:
– Я-я-я…
Савельева оказалась пожилой миловидной дамой, ничто в ней не выдавало старуху.
Анна представилась:
– Следователь Стерхова.
– Что-нибудь с сыном? – заволновалась она.
– Я здесь по другому делу.
– Ну, слава богу, успокоили.
– Расследую дело об убийстве Паниной Валентины Сергеевны. Помните такую?
– Ну как же. Помню.
Оглядевшись, Анна предложила:
– Присядем на скамейку. Там и поговорим.
– Мне, знаете, за внучкой надо присматривать, – возразила Савельева.
– Оттуда все будет видно.
Они подошли к скамейке и сели рядом.
Савельева опустила голову и проронила:
– Значит, Валино дело не закрыли.
– Расследование возобновили со вчерашнего дня, – подтвердила Анна.
– По какой причине?
– По причине вновь открывшихся обстоятельств.
– Хотелось бы знать каких.
– Не имею права разглашать.
– Тогда зачем же пришли?
– Изучая следственные материалы, наткнулась на ваши показания.
– Тем более вы все уже знаете.
– Когда расследуешь убийство, всегда теплится надежда, что кто-нибудь из друзей или знакомых жертвы припомнит подробности, которым раньше не придавал значения.
– Вы хоть понимаете, что с тех пор прошло тридцать лет? – спросила Савельева.
– Если быть точной – почти тридцать два, – подтвердила Анна.
– Чего же вы от меня хотите?
– Ответа на конкретный вопрос.
– Ну, задавайте.
– Среди знакомых Паниной были мужчины, имена которых начинались бы с буквы «Г» или «У»?
– Вы будто сами не знаете… Был такой Гуляев Николай, Валин приятель. Вот вам и «Г», и «У».
– А кроме него?
– На заводе много народа работало.
– Меня интересует близкое окружение, – уточнила Анна.
– Таких не припомню.
– Вы сказали, что Гуляев был приятелем Паниной. – Анна отдавала себе отчет, что одно неосторожное слово может привести Савельеву в замешательство, и все же сказала: – Но ведь это неправда. Они были любовниками.
– Слово-то какое… – Савельева огляделась. – Дети кругом.
– Дети нас не слышат. Расскажите о взаимоотношениях Паниной и Гуляева.
– Да ну вас, ей-богу!
– Чувство привязанности, взаимоуважения, любви… – Стерхова подсказала возможные варианты.