Подруги интерпретировали поведение Клары как завуалированное предательство, как попытку отстраниться, которая обидела их до глубины души. Безумие стало проявляться тогда, когда Ирия и Ракель начали отдаляться от реальности. Они создали свой отдельный мир, который существовал по их правилам, где царили колдовство, ужас и смерть. Они готовились написать самую черную страницу своей жизни.
С НОГ НА ГОЛОВУ
Играя в игру в своей собственной реальности за пределами нашего мира, Ирия и Ракель стали способны на поступки, на которые другие никогда бы не осмелились пойти. Они были готовы переступить моральные границы, и их совсем не пугала перспектива получить за это наказание в виде тюремного заключения. Они стали задаваться вопросом: «Что чувствует человек, убивая другого человека?»
Уединившись в своей комнате, Ирия, самая тихая и задумчивая, создала алтарь, посвященный богу без имени, – этим алтарем стал старый компьютер под управлением MS-DOS, «технологическое ископаемое», предшественник современной системы Windows. Там, вдали от посторонних глаз, она писала рассказы, представляющие собой нечто большее, чем просто буквы на экране: это были предсказания, призывы к действию.
На жестком диске хранились тридцать пять историй, каждая из которых была более пугающая, чем предыдущая.
Истории об убийствах, которые были не просто фантазиями, а извращенными испытаниями самой зловещей воли. На фоне остальных одна история выделялась больше всего. Она была написана за три месяца до совершения преступления, и в ней Ирия предсказала свою судьбу с точностью оракула.
Это была история четырех подруг, сочинявших заклинания и объединенных жаждой власти и тьмы. Но власть – это яд, разъедающий дружбу, и когда одна из подруг, наименее преданная, изъявила желание уйти, три других, движимые негласным соглашением, решили, что ее следует принести в жертву. История заканчивалась так: в ночь убийства, когда полиция врывается в сказку Ирии и Ракель, офицеры обнаруживают девушек в застывших позах, безмятежных, а их поведение можно было охарактеризовать как почти вызывающее. Одна из них говорит другой: «Не волнуйся, с нами ничего не сделают: во-первых, мы несовершеннолетние и, кроме того, у нас психическое заболевание, оно называется “психопатия”».
Эта история как будто была призывом – в полумраке закрытых комнат Ракель и Ирия обдумывали ужасную идею, которая проросла в их умах как ядовитое семя. Переписка между ними была зеркалом темной бездны, в которую они погрузились. В декабре 1999 года зловещие слова Ирии отозвались в сердце Ракель: «Ты хочешь убить? Мы сделаем это, только скажи мне, кого…»
Мысль об убийстве становилась все более реальной, более осязаемой. Слова Хосе Рабадана, убившего свою семью в Мурсии при помощи катаны и прозванного «убийцей с катаной», эхом отдавались у них в голове. Они писали ему письма, пытаясь найти в нем руководителя, который дал бы им добро на совершение этого злодеяния. Телефон тюрьмы, где отбывал срок Рабадан, стал часто появляться в их телефонных счетах. Они думали, что если он смог перейти границы запретного, то, значит, смогут и они.
Выбор Клары в качестве жертвы не был случайным. Ее отдаление от группы и новая жизнь с Мануэлем были восприняты ими как предательство, которое они не желали прощать. Теперь Клара олицетворяла собой все то, что они так презирали, ту нормальность, которая вызывала у них отвращение. Однажды, когда Клара рисовала в своем блокноте, сидя в тени дерева, к ней подошли Ракель и Ирия, как обычно одетые во все темное. Их лица являли собой маску безразличия, но глаза скрывали океан черноты. Они пригласили Клару на встречу, – они якобы собирались предпринять последнюю попытку возродить старую дружбу, которую они когда-то разделяли. И хотя Клара не хотела идти на эту встречу и пыталась сопротивляться, но в конце концов согласилась. Она не могла отрицать, что испытывала ностальгию по прошедшим дням, по той дружбе, которая их скрепляла.
Когда солнце стало садиться, окрашивая небо в красноватые тона, три девушки направились в старый парк Эль Барреро. Клара не могла себе даже представить, что этот парк станет местом, где закончится ее жизнь. Вечером в пятницу, 26 мая 2000 года, ночное небо раскинулось над тремя подругами как бесконечная пелена, усеянная мерцающими звездами. Убывающая луна проливала мягкий свет на парк Эль Барреро, где Клара, Ракель и Ирия лежали на траве. Смех смешивался с отдаленным шумом города, пока три девушки делились друг с другом воспоминаниями и пили пиво. Клара, хотя все еще и чувствовала себя несколько обеспокоенной, начала расслабляться. Ностальгия по прошлому, привязанность, которую она когда-то испытывала по отношению к своим подругам, казалось, возвращались, даже если это было только на эту ночь. Ракель и Ирия с отрепетированными улыбками предложили ей закрыть глаза и поделиться всеми мыслями, которые приходили ей в голову, пока сами они смотрели на звезды.
Тишина ночи была фоном для рассказа Клары о своих надеждах и мечтах, о любви и о светлом будущем, в котором она видела себя рядом с Мануэлем.
Пока Клара говорила, Ракель и Ирия обменялись взглядами жуткого соучастия. Ирия двигалась быстро, с отрепетированной синхронностью, придерживая Клару сзади и закрывая ей глаза, в то время как Ракель вытащила из кармана острый нож. Клара едва успела среагировать, прежде чем холодное лезвие вонзилось в ее плоть. Крики Клары терялись в пустоте ночи, когда Ракель наносила ей удары снова и снова с неистовой яростью, которой, казалось, не было конца. Ирия крепко держала ее, не давая ей сбежать, и кричала Ракель: «Продолжай, продолжай, продолжай!»
Лезвие ножа вонзалось в тело снова и снова, пока последний удар по шее Клары не окончил эту пытку. Клара лежала с перерезанным горлом на траве, и из ее многочисленных ран обильно текла кровь, окрашивая землю в темно-малиновый цвет. С тем же хладнокровием, с каким они совершили убийство, Ракель и Ирия покинули безжизненное тело Клары и исчезли в ночи. Они направились домой, где приняли душ и переоделись, прежде чем отправиться праздновать свой кровавый подвиг. Несмотря на совершенное, они испытывали извращенное удовлетворение: цель была достигнута, пришла пора праздновать, со смехом и тостами, в полумраке бара.
СТРАШНАЯ НАХОДКА
Хосе Антонио сообщил об исчезновении своей дочери рано утром, в половине восьмого в субботу, 27 мая. Сильно расстроенный после разговора с Мануэлем, он сообщил полиции, что Клара не вернулась домой, как обычно, после встречи с молодым человеком, указывая на то, что с ней явно что-то случилось.
Полиция начала с обычных обысков и допроса парня Клары. Он подтвердил версию, которую ранее озвучил ее родителям: в ночь своего исчезновения девушка планировала встретиться со своими подругами Ракель и Ирией. Кроме того, он рассказал, что в ту самую субботу рано утром он пересекался с вышеупомянутыми подругами и спрашивал их о Кларе. Абсолютно хладнокровно они ответили ему, что ничего не знают, так как Клара на встречу так и не пришла. Получив такой ответ, Мануэль предположил, что его девушка провела время в компании другой группы друзей.
Вооружившись полученной информацией, власти начали поиски Клары и около двух часов дня нашли ее бездыханное тело в парке Эль Барреро. Офицерам полиции не потребовалось много времени, чтобы разыскать Ракель и Ирию, и доставить их в полицейский участок. Родители Клары, у которых было разбито сердце, встретились с ними в самом полицейском участке. Хосе Антонио с покрасневшими глазами впился взглядом в Ракель и спросил ее шепотом, который был едва слышен: «Что ты сделала с моей дочерью?» Ракель, демонстрируя холодность, от которой в жилах стыла кровь, ответила: «Я ничего не делала». Мать Клары в порыве ярости и отчаяния схватила Ирию за волосы.
В комнате для допросов две подруги пытались предоставить свое алиби.
Их допросили по отдельности, так как полицейские хотели проверить, есть ли какие-либо минимальные расхождения в их версиях произошедшего. В одной из комнат Ирия нервно ерзала на стуле, пока судмедэксперт Агустин Сибон внимательно осматривал рану на ее предплечье. Каждая линия и каждый контур раны, казалось, рассказывали историю, которую Ирия старалась скрыть. Когда врач Сибон упомянул, что ранения у Ирии и у Клары носят одинаковый характер, маска отрешенности на лице девушки на мгновение исчезла, обнаружив проблеск паники. В соседней комнате воздух был спертым от дыма сигарет Ракель. Но затем внезапно с ее губ сорвался ключевой вопрос: «А что будет с тем, кто убил мою подругу?»
В это мгновение в комнате для допросов повисла гробовая тишина. Ракель уронила, словно каменную плиту, следующие слова: «Мы убили Клару».
Полицейский с участившимся пульсом переступил порог комнаты, где ждала Ирия. Она продолжала цепляться за ниточку надежды, что ее секрет останется сокрытым. Но слова агента разрушили ее план: «Ракель заговорила». Признание заставило Ирию больше не сохранять самообладание, и она тоже призналась.
Не было ни слез, ни сожалений – только леденящий душу рассказ о том, как они спланировали и осуществили убийство своей подруги. «Мы хотели почувствовать, каково это», – сказали они с леденящим кровь спокойствием.
Они хотели почувствовать, как сталь вонзается в плоть, как жизнь ускользает из глаз Клары. Совершая этот акт крайней жестокости, они стремились обрести славу, дурную славу, которая обеспечила бы им место в пантеоне позора.
Перочинный нож, найденный в доме Ракель, воткнутый в цветочный горшок, как гротескный трофей, являлся лишь верхушкой айсберга того темного мира, который они с Ирией придумали. Уиджи, книги по колдовству и переписка с осужденным убийцей были частями жуткой головоломки, которая теперь начала складываться воедино. Сочинения Ирии представляли собой окно в ее извращенный разум, раскрывая зловещую фантазию, которая переплеталась с реальностью.