Я специально пришел пораньше. Через десять минут в дверях появилась миссис Квин, она была одна. Переговорив с метрдотелем, она направилась к зашторенным кабинкам, находившимся слева от меня. Я выждал еще пять минут, но за ней следом никто не вошел. Тогда я тоже направился к кабинке.
— Здравствуйте, мистер Скотт, — приветствовала она меня.
— Еще раз — здравствуйте, — ответил я, усаживаясь напротив нее. — Мы встречаемся при необычных обстоятельствах.
— Незачем тратить время на болтовню. — Это была деловая женщина. — Я думаю, вы согласитесь пойти на риск, если получите достаточно улик, чтобы упрятать моего мужа за решетку.
— Я уже попал в такой переплет, что хуже не придумаешь. Подручные вашего мужа недавно пытались убить меня.
— Знаю. Подслушала в субботу по параллельному телефону. Не успели вы уехать от нас, как Фрэнк позвонил Дейви и Гранту и приказал им уничтожить вас на автомагистрали, в нескольких милях от дома. — Она говорила так небрежно, будто речь шла о какой-то ерунде. — Я рассмотрела вас как следует, но была уверена, что в последний раз вижу вас живым. Зато потом, когда Дейви вернулся один и сказал, что ему пришлось оставить тело Гранта в машине, я поняла, что вы — тот, кто мне нужен.
— Все это прекрасно. Только нужен вам — для чего?
Эта женщина потеряла всякое обаяние много лет назад, и прошедшие годы обаяния ей не прибавили; но если она поможет мне добраться до Квина, то я готов обойтись и без ее обаяния.
— Мой муж устраивает во вторник вечером прием в нашем доме. На праздник приглашено множество его приятелей.
— А мне какое до этого дело? Я не вхожу в круг его друзей.
— Это будет бал-маскарад. Знаете, когда все приходят в костюме своего любимого исторического героя. Или сами придумывают себе костюм. Или появляются в костюме того героя, которому они хотели бы подражать, — надевайте что хотите. Понимаете, Фрэнк обожает делать все на широкую ногу, тратит кучу денег и все такое.
— Старый добрый Фрэнк.
— Да. Свинья. Все гости, по крайней мере, будут в масках, поэтому и вам удастся проникнуть в дом, если наденете маскарадный костюм. Как вам мое предложение?
— Не знаю. Надо подумать.
— Без маски не обойтись, это точно. — Она покачала головой. — А с таким лицом, как у вас, можно носить и две маски.
Уж кому-кому, только не ей рассуждать о лицах.
— Послушайте, — сказал я, — все это выглядит очень заманчиво, но у меня есть несколько вопросов. Первый: какая польза для меня — и для вас, — если я попаду на прием? Второй: где гарантия, что я не получу пулю в затылок, если буду разгуливать по территории площадью в восемь миль, на которой стоит крепость, построенная вашим мужем? Третье: как сами вы дошли до того, что мечтаете засадить своего собственного мужа...
— Вопрос под номером три вас не касается. Это мое дело. Просто хочу засадить Фрэнка за решетку и считаю, что именно вы способны организовать это. Меня устраивает пожизненное заключение. Он свинья. Что касается остального... — Она замолчала, пошарила в дамской сумочке, больше напоминавшей портфель, вытащила белый конверт и протянула его мне.
Пока я открывал конверт и доставал оттуда открытку с рельефными буквами, миссис Квин говорила:
— Под столом в комнате у Фрэнка — это тот уродливый красно-черный мавзолей, в котором вы уже были, — в пол вмонтирован сейф. Ни одна живая душа, кроме самого Фрэнка, не знает его шифра. Даже я. Его жена. Как вам это нравится?
Я пожал плечами. На открытке были выпукло напечатаны слова: «Вы будете желанным гостем...» — и так далее. Стояла дата: 31 октября, вторник, восемь часов вечера и адрес Фрэнка Квина. Не похоже, что приглашение сфабриковали или сделали экспромтом. Но меня все же грызли сомнения.
— Вы упоминали, — сказал я, — что прием устроен в честь... чего именно? И почему костюмированный бал? Ночь на вторник кажется чем-то особенным?..
— На то есть две причины. Во-первых, предполагается, что бал будет продолжаться всю ночь, до десяти часов утра как минимум. И тогда произойдет что-то чрезвычайно важное для Фрэнка.
Несколько секунд я не мог уловить смысл сказанного. Утро после бала — первое ноября. А на десять часов утра 1 ноября назначена казнь Росса Миллера. Наверное, для такого монстра, как Фрэнк, это серьезный повод для праздника.
Миссис Квин смотрела на меня.
— Так не сдавайтесь, — весело сказала она. — Все очень просто. В ночь на вторник празднуют Хэллоуин[4], понятно?
— Правда? — Я растерялся. Много лет прошло с тех пор, как я звонил у дверей домов и играл в «кошелек или жизнь», и совсем позабыл, что приближается ночь колдовства и ворожбы.
— Все вышло бы просто великолепно, — сказала она.
— Да. Великолепно. Так что в этом сейфе?
— Так вот, там хранится много всякой всячины, с лихвой хватит, чтобы повесить дюжину чванливых зануд в Лос-Анджелесе, понятно? Но гораздо важнее, что там хранятся документы, которые помогут засадить Фрэнка за решетку. Я знаю наверняка. Фрэнку нужны эти документы, чтобы держать кое-кого на крючке. Усекли? — Она разговаривала по-мужски грубо. Но в конце концов, она и внешне была похожа на мужчину.
— Усек.
— Многие бумаги в этом сейфе не сулят ничего хорошего самому Фрэнку, но он распорядился, чтобы весь этот хлам из сейфа был передан в руки его душеприказчика, ну, вы понимаете, после его смерти, и тогда эти документы погубят еще кое-кого из ненавистных Фрэнку людей. А ненавидеть он умеет, такой уж он человек. Конечно, от них не поздоровится и самому Фрэнку; но если он уже умрет, так на это наплевать. Понятно? Подлость, хуже не придумаешь, вот и все.
— Да-а. Так что же?
— А что вам еще нужно? Вы должны забраться в сейф и вытащить оттуда бумаги и все остальное, что там лежит, тогда вы повяжете Фрэнка по рукам и ногам. Если повезет, то найдете и то, что спасет шкуру вашего парня. Того самого Росса. — Миссис Квин замолчала и уставилась на меня с таким недоумением, как будто я только что принялся есть суп вилкой.
— Понятно, мэм, — протянул я. — Никаких проблем: вскрыть голыми руками сейф, забрать оттуда бумаги и выбраться из вашего дома, получив шестнадцать пуль и три ножевых ранения в спину, потом перебраться через ограду, по которой пропущен...
— Да бросьте. Я считала вас человеком смелым, иначе не пришла бы сюда. Я прослежу, чтобы сейф оказался открытым ровно в девять часов вечера. Если вам удастся проникнуть в него, дальше выпутывайтесь сами как знаете. Это уж на ваше усмотрение. Я достала вам приглашение, — поймите же наконец: никто, ни одна живая душа не попадет туда без этого приглашения. Приглашено ровно сто человек и заготовлено ровно сто приглашений, так что никто, никто из посторонних, не проберется на этот прием. Гостям разрешается привести с собой своих жен и дам, на их усмотрение, и только. Приняты все меры предосторожности, так как за некоторыми гостями водятся кое-какие грешки.
Кое-какие грешки. Убийства первой степени, ограбления банков, бомбы, подложенные в дома сограждан, торговля наркотиками. Нельзя сказать, чтобы я горел желанием попасть на этот бал.
— Поскольку других приглашений не существует, — продолжала она, — мне пришлось достать это от... — Миссис Квин резко оборвала фразу на полуслове. Мне показалось, что она хотела назвать чье-то имя, но после секундного замешательства она продолжала: — От одного из ребят. Так что его на балу не будет, вместо него отправитесь вы. Я сделала все, что могла. Что вам еще нужно?
— По-моему, этого достаточно, — со вздохом ответил я. — Но, честно говоря, мне не дают покоя некоторые вопросы. Например, почему вы все это затеяли. И как собираетесь открыть сейф.
— С сейфом затруднений не будет. У меня есть бриллиантовое ожерелье, которое Фрэнк держит в сейфе. Он даст его мне во вторник. Около девяти вечера я скажу ему, что раздумала надевать это ожерелье, и Фрэнк, естественно, отнесет его обратно в сейф. Таким образом, сейф будет открыт. Все остальное — на ваше усмотрение. Мне наплевать, если вы прострелите этой свинье...
Миссис Квин четко сказала мне, что именно ему прострелить, но я внутренне содрогнулся, представив, как нечто подобное могло бы случиться со мной, и еще раз спросил ее, зачем она говорит мне все это. Но миссис Квин повторила, что это не моего ума дело.
— Все может оказаться далеко не так просто, — сказал я, — поэтому хорошо бы подготовить план отступления на тот случай, если меня подстрелят.
— Все верно, вас пристрелят, если разоблачат. И мне понятны ваши опасения. Но придется вам положиться на мое слово. Или забыть обо всем. Я разработаю другой план, как мне избавиться от Фрэнка, не убивая его. Но я-то считала, что оказываю вам услугу — и себе в помощники беру надежного человека. — Помолчав, она добавила: — Сказать по правде, я могла бы попросить заняться этим делом своего приятеля, но его могут убить. Если застрелят вас, я, честно говоря, переживать не буду. Фрэнк уже пытался убить вас, так что вы теряете? При таком раскладе у вас есть шанс подставить его и спасти свою шкуру, а может, и того парня, Росса, и все за один раз. Ну как, беретесь за это дело или нет?
— Если вопрос стоит так, попытаюсь справиться с задачей. Но сначала объясните мне кое-что.
— Давайте побыстрее, — ответила она, взглянув на свои часики.
— Может, вы докажете прямо сейчас, на чьей вы стороне.
— Валяйте.
— Когда вы позвонили мне сегодня днем, то сказали, что ваш муж убил Кейси Флегга. У вас есть доказательства?
— Нет, и вам предстоит раздобыть их. Но это его рук дело. Вам, может, и неизвестно, но Кейси выполнял кое-какие поручения Фрэнка.
— Да, знаю, раздавал взятки.
Миссис Квин, кажется, удивилась, но продолжала:
— Так вот, у Кейси возникли затруднения с правительством, они прижали его за невыплату налогов и сказали, что он задолжал кучу денег. Ему предложили погасить долги, или его засадят в каталажку. У Кейси были деньги Фрэнка, которые ему предстояло раздать в следующем месяце, вот он и забрал, очевидно, оттуда какую-то сумму. — Она замолчала, склонив голову к плечу, как будто ее только что осенила какая-то мысль. — Так правительственные чиновники занимались почти тем же самым, что и Фрэнк, забавно, правда?