– А как он узнает – кто?
– Он и не узнает. Тут как повезет.
– А жену он не трогает?
– Нет.
– Хоть тут повезло.
– Гуляла б она поменьше или поосторожнее, нам бы всем бы повезло, – махнул рукой Петрович. – Всё, пришли.
Стандартная «брежневка».
Пять этажей, серые прямоугольники бетонных плит, плоская крыша. Подъезд, стены, окрашенные в зеленый цвет, третий этаж.
Дверь, в которую позвонил Иван Петрович, отличалась от остальных, как Золушка от своих сестер. Фанерная, старая, поставленная во времена коммунизма, когда, как известно, в стране воров не было. И все друг другу доверяли, ага.
Точнее, знали, что лезть бессмысленно, все равно ничего ценного не найдут.
Иван Петрович вздохнул, поправил фуражку и нажал на кнопку звонка.
Такого же старого, как и дверь.
Долго ждать не пришлось, дверь распахнулась сразу же, едва не треснув участкового по носу, и на лестничную клетку вылетело – оно.
Выглядело это оно как седая женщина преклонных лет, невысокая и полноватая. Но визжала так, что Ирина тут же заподозрила в ней потомка гарпий. Вдруг они из древней Греции мигрировали и размножились? Потомство оставили?
Вот, и пальцы с когтями… то есть ногтями метровой длины… Она хоть не плотоядная? Какая ж чушь лезет в голову!
– Наконец-то!! Часа не прошло!!
– Здравствуйте, Марина Ивановна.
– Чего – здравствуйте! А это еще что такое?
– Стажер наш, – вежливо ответил Иван Петрович. – Так что у вас случилось?
– А вы не слышите?
Нет, ничего Ирина не слышала. И подозревала, что за визгом этой мадам можно и вовек ничего не услышать. Оглохнешь…
Наконец они оказались в квартире, прислушались…
Примерно через пятнадцать минут послышался робкий стук. Кажется, кто-то пытался заколачивать гвозди. Очень деликатно.
– Вот!! Прямо же по голове бьют!!
Иван Петрович вздохнул, покивал и попрощался с хозяйкой.
Не сразу, конечно.
Пришлось узнать все, что она думает о правительстве, о каждом из министров в частности, о полиции в целом и лично об Иване Петровиче.
Про стажера и говорить не приходится.
Ирина поняла – вот из-за таких, как все вышеперечисленные, океаны забиваются пластиком, а бактерии дохнут на подлете. Страдает экология, ботаника, зоология, а уж что происходит с экономикой и с политикой, вовсе подумать страшно. А приходится…
Обо всем приходится думать мадам Глинской. Ибо – некому больше, некому! Не тем правительство занято! Вот она бы…
Но все кончается. Так что они поднялись в квартиру этажом выше и позвонили. Уже во вполне приличную металлическую дверь.
Им открыл мужчина лет сорока пяти.
– Иван Петрович, здравствуйте.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.
– Опять?
Иван Петрович пожал плечами. А что поделать? Да, опять, да, снова, да, нет выбора.
– Что в этот раз?
– Дмитрий Сергеевич, да было бы что…
– Это – да, – согласился мужчина. – Я уж квартиру продавать собираюсь.
Иван Петрович вздохнул.
– Я вас понимаю.
– Куплю подальше отсюда. А то с такой в одном подъезде жить – это сразу помереть можно. Может, вам чая предложить? Хотите?
– Да нет, спасибо. Покупателя-то уже нашли?
– Да, – лицо Дмитрия Сергеевича озарилось воистину мефистофельской улыбкой. – Уж извините, Иван Петрович, не обижайтесь.
– Дмитрий Сергеевич?
– Это армянская семья.
Ирина посмотрела на участкового. Выглядел он так, словно у него без наркоза зубы рвали.
– Сколько их?
– Восемь человек. Двое взрослых, бабушка и пять детей.
Ирина представила всю эту компанию в брежневской двушке. Подумала пару минут. И невольно улыбнулась.
Как там назывался тот гоголевский рассказ? Страшная месть?
Вот-вот. Кажется, это оно и есть.
И все она понимает. И Петровичу придется на вызовы ездить, и эта гарпия их достанет. Но…
Пойдите, скажите, что она это не заслужила?
Вечером у Ирины гудели ноги. Не помогали даже удобные туфли. Болело всё.
Она плюнула, достала тазик, налила туда горячей воды и со вздохом облегчения погрузила в нее измученные ноги. Сыпанула гость морской соли, размешала прямо ногой, кристаллики приятно покалывали подошву. Поставила рядом чайник с кипятком, компьютер, откинулась на подушку… Хорошо!
Кто сказал, что в таких простых минутах нет жизненного счастья?
Комната общежития была рассчитана на двоих. Двое и жили. Она и Люся.
Люся носила красивое имя Людмила, которое шло ей не больше, чем корове седло, была полноватой, улыбчивой и влюбчивой. Твердо знала, что ее судьба где-то рядом, и не уставала это проверять.
Судьба оказалась вредной и примерно после третьей проверки начинала прятаться, придумывать отговорки и алиби. Люся не унывала.
Она искала любовь и гарантировала взаимность каждому, кто решил проверить ее на совместимость.
Что она делала в полицейском общежитии?
Кто вам сказал, что в полиции не работают женщины? Еще как работают.
Люся была отличным кадровиком. Но – увы.
Как у нее получалось с бумагами, так же не получалось с мужчинами. С мужем она развелась, а поскольку стерва-свекровь позаботилась изначально, чтобы Люсе и плафона с люстры при разводе не досталось, пришлось после развода даме возвращаться в общагу. Хорошо хоть койку дали.
Ирину соседка не раздражала. Подумаешь, гулящая. Бывает.
Она же не за деньги, а по состоянию души. Вот человек такой, что теперь?
Ирину она не агитирует, личную жизнь ей не устраивает, не пьет, не курит, а что приходит поздно… так не всегда же! А если и приходит, то тихо ложится и спит.
Зараза? А вы предохраняйтесь. И диспансеризацию проходите вовремя.
Вот и сейчас Люси не было.
Ладно, найдется, никуда не денется.
А у Ирины завтра тяжелый рабочий день. Стажерский.
Ирина махнула рукой и достала из шкафа шоколадку «на черный день».
Гулять так гулять.
В следующие несколько дней она познавала Истины.
Да-да, именно так и с большой буквы.
Она узнала, что работа участкового – это постоянно на ногах, и возблагодарила того, кто придумал повседневный вариант формы.
Брюки, берцы… о, эта чудесная обувь.
Ходить удобно, нога не потеет, а ударить можно так, что враг всю оставшуюся жизнь фальцетом петь будет.
Еще в обязанности Ирины теперь входили бумаги. Много бумаг.
Стажер априори существо бесправное, ну или хотя бы подчиненное, а потому на нее свалили все, что надо было оформлять. И ведь не возмутишься – тоже надо. Тоже часть работы.
Заодно на нее повесили дежурство по кухне. Но тут Ирина тоже не обиделась – остальные участковые тоже там дежурили.
Кухня? Крохотный кабинет, размером не с самую большую ванную комнату, в который чудом втиснулись стол, стул, микроволновка и холодильник времен так юрского периода, на который регулярно находили приступы судорог, и тогда он начинал трещать, как безумный. Ощущение было, как будто где-то рядом работает пулемет и немцы идут в атаку. Ирина первый раз даже испугалась.
Потому майор и решил оборудовать кухню в отдельном кабинете.
Еще там были одноразовые стаканчики, чай, кофе, какие-нибудь печеньки… все скидывались в общий котел и сдавали деньги.
Почему одноразовые? Мыть не надо.
Да и посетители разные бывают, не поить же из своей чашки? Вот еще не хватало. Такого нахватаешься – не вылечишься. А иногда их приходилось отпаивать валерьянкой. Иногда и чем покрепче не помешало бы.
Обязанности дежурного по кухне состояли в выключении бытовой техники из розеток, все проверить, протереть, выкинуть, вынести мусор, докупить недостающее.
Мужчины сразу предупредили, что не стоит покупать ничего с вареной сгущенкой (ее не любит Коля) и ничего апельсинового или лимонного (Петрович не уважает химический аналог цитрусовых). В остальном свобода рук.
К их чести, сами они точно так же все протирали, убирали, выносили и не пытались свалить на другого свою очередь.
Хороший, сработавшийся коллектив.
К Ирине отнеслись достаточно спокойно, и через пару дней она поняла, почему так. Ей здесь полгода стажироваться. Если никто не уйдет, мест просто нет. Если уйдет – в другое место. А значит, можно попробовать завести интрижку. Скрасить себе рабочие будни.
Ирине этого решительно не хотелось, и она старательно держала дистанцию.
Очередной вызов разорвал тишину кабинета.
Петрович снял трубку, послушал и кивнул Саше.
– Возьми.
Ирина навострила уши. Разговор вышел коротким, Саша бросил трубку на рычаг и поднялся.
– Опять? – сочувственно осведомился Петрович.
– Ага. Вот козел…
Кажется, остальные участковые разделяли его мнение.
– Что случилось? – рискнула спросить Ирина.
– Погромщик у нас завелся, в Соротском районе, – зло ответил Сорока.
– Не погромщик, а козел, – фыркнул Коля. – Прикинь, залезает в дом, переворачивает все вверх дном – и сваливает. Никто ничего не видел, не слышал, зато на стене рисунок в виде какой-то фигни оставляет, типа козлячьей морды…
– И ничего не пропало?
– Сань, возьми девочку с собой, пусть полюбуется, – подал голос Петрович.
Ирина посмотрела умоляющими глазами. Пожалуйста, сидеть и писать уже надоело! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Видимо, взгляд получился выразительный. Саня скривился, но кивнул.
– Ладно. Пошли.
Ирина накинула форменную куртку и выскочила на улицу вслед за Саней. Естественно, пешком.
Почему не на машине? А не убийство, знаете ли, а бензин казенный. И вообще, дорогой.
Тоже еще вопрос, страна сидит на добыче нефти, а своим гражданам ее продает втридорога, кому рассказать, пальцем у виска покрутят.
Разве что на велосипеды перейти? Но их Ирина не любила. Умела ездить, но – вот. Не возникло у них понимания, может, из-за собак, которые очень любят велосипедистов, а может, из-за того, что у нас в городах дорожек для велосипедов нет, по тротуару ехать неудобно, а по дороге…