Коперник откровенно рассказывал, что поводом к его исследованиям послужили не столько разногласия между теориями древних, сколько разногласия между данными наблюдений и вычислениями, основанными на этих теориях. Он всецело опирался на данные наблюдений, и недаром его восторженный ученик Георг Ретик (1514―1576), стараясь отвратить от своего учителя обвинение в самонадеянности, писал: «Мой учитель по всему своему настроению далек от того, чтобы отступать от взглядов древних исследователей только из простого стремления к новизне. Это происходит лишь из серьезных оснований, лишь потому, что этого требует само дело». Благодаря учению Коперника наука о небе начала развиваться буквально гигантскими шагами.
Наиболее важные и решительные шаги были сделаны примерно через 70 лет после смерти Коперника двумя гениальными учеными — немцем Иоганном Кеплером (1571―1630) и итальянцем Галилео Галилеем (1564―1642). Первый открыл истинные законы движения планет, позволявшие предвычислять положения этих светил с невиданной до того точностью, а вследствие этого новая система мира получила строго математическое обоснование и развитие, ибо только эти законы окончательно устранили в этой системе все пережитки старой астрономии — эпициклы и пр. Второй же ученый при помощи телескопа значительно расширил наши знания о Вселенной и сделал очевидными обращение планет вокруг Солнца и «земную» природу планет и Луны. Благодаря этому величайшая астрономическая проблема того времени — вопрос о «системе мира» — в основном была решена. Путь же к решению данной проблемы был указан только Коперником, и его имя сделалось знаменем нового естествознания. Многообразная борьба, разгоревшаяся вокруг этого знамени, явилась одним из важнейших этапов в развитии научно-философской мысли, и поэтому она всегда будет привлекать внимание людей.
Галилео Галилей
Дело в том, что выдвинутое Коперником новое учение о мире очень скоро вышло далеко за пределы астрономии и других физико-математических наук, оно произвело переворот, подобный которому трудно отыскать во всей предшествовавшей ему истории человеческой мысли. Новое учение нанесло удар по некоторым важным положениям религиозного мировоззрения и чрезвычайно высоко подняло авторитет передовой науки, науки, порвавшей с теологией, схоластикой, с различными суевериями и заблуждениями.
Подчеркивая это обстоятельство, Энгельс писал: «Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости и как бы повторило лютеровское сожжение папской буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил — хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре — вызов церковному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии, хотя выяснение между ними отдельных взаимных претензий затянулось до наших дней и в иных головах далеко еще не завершилось даже и теперь».[5]
Начавшееся под влиянием учения Коперника освобождение естествознания от «церковного авторитета» было революционным актом, далеко выходящим за пределы науки. Ведь Коперник был одним из титанов эпохи Возрождения, а эта эпоха наступила в силу кризиса феодальной системы, которая была освящена церковью, проповедующей незыблемость экономического неравенства, оправдывающей эксплуатацию человека человеком. Коперник объективно способствовал обострению этого кризиса, так как нанесенный его учением удар по библейской картине мира (церковной «астрономии») по существу был также ударом и по библейской общественной теории (церковной «социологии»). Сознавая это обстоятельство, реакционеры и мракобесы смотрели на новое учение о мире как на ужасающую ересь и всячески старались его опровергнуть, охаять и т. д. Но им не удалось помешать тому, чтобы коперниканство, так радикально изменившее многие старые воззрения, стало краеугольным камнем науки нового времени. В результате им пришлось сдать свои позиции и в той или иной мере приспособиться не только к узко понятому, но и к широко понятому коперниканству.
История борьбы между наукой и религией с неопровержимостью свидетельствует о том, что церковники нанесли большой вред прогрессу наших знаний о природе. Но они нападали не на всякое научное открытие, а главным образом на те, которые имели идеологическое значение — подрывали церковный авторитет, т. е. противоречили основным догматам «высших религий». Таким именно открытием и было коперниканство.
Великое значение этого учения состоит прежде всего в том, что оно впервые дало строго научный ответ на старый вопрос о месте Земли во Вселенной.[6] Противобиблейский характер этого ответа особенно ярко выявил пламенный коперниканец, итальянский мыслитель Джордано Бруно, который сыграл исключительно выдающуюся роль в развитии нового научного мировоззрения. Он показал, что новая система мира неполна и нуждается в дальнейшем развитии: она должна быть дополнена взглядом на Вселенную, основанным на представлении о бесконечности Вселенной в пространстве. Этот вывод гениальный мыслитель смело отстаивал, вопреки религиозным воззрениям, выдержав жестокую борьбу с церковниками, хотя он и закончил жизнь на костре инквизиции как великий мученик свободной научно-философской мысли.
Учение о бесконечности Вселенной Бруно связывал с отрицанием двух принципов старой системы мира — существования центра Вселенной и раздвоения Вселенной на мир подлунный и мир звездный. Он говорил, что Солнце — не центр Вселенной, но, как раз напротив, весь солнечный мир, даже вместе взятый, — не более, чем песчинка, затерянная в пустынях мирового пространства, что каждая звезда — это огромное солнце, вокруг которого плавно носятся планеты, или «земли», что многие из планет населены разумными существами, что миры возникают и исчезают, и т. д. В связи с этим Бруно учил, что ни один из миров (звезд, планет и т. д.) не может рассматриваться как центральный, ибо во Вселенной нет ни периферии, ни центра; эти понятия применимы только к отдельным мирам, но не ко всей бесконечной Вселенной, которая является вместилищем бесчисленных миров.
С тех пор широкую популярность получило великолепное выражение: «во Вселенной центр всюду, а окружность — нигде», т. е. Вселенная бесконечна (по Бруно, — не только в пространстве, но и во времени). Бруно не скрывал того, что это выражение принадлежит выдающемуся мыслителю Николаю Кузанскому (1410―1464), которого высоко ценил за его взгляды, шедшие вразрез с религиозным мировоззрением, несмотря на то, что он занимал пост кардинала. Этот средневековый философ категорически отрицал конечность Вселенной: бесконечность, которую теология приписывала только богу, он распространял также на космос.
В борьбе за учение Коперника, послужившее основой для идей Бруно о бесконечной множественности миров, исключительно большую роль сыграли телескопические открытия гениального физика и астронома Галилея, которого справедливо называют «Колумбом неба». Эти открытия буквально ошеломили мыслящих людей того времени.
Открытия Галилея не только сильнейшим образом обогатили наши знания о небесных телах, но и в полной мере свидетельствовали в пользу учения Коперника о вращении Земли и обращении ее вокруг Солнца. Они говорили о том, что это учение является не удобной «гипотезой», не полезной математической фикцией, а неоспоримой научной истиной, т. е. правильным отражением действительности. Галилей не побоялся отстаивать и распространять свои чрезвычайно важные научные выводы, хотя и отдавал себе ясный отчет в том, что они совершенно неприемлемы для церкви. Великий ученый и мыслитель два раза привлекался к следствию и суду «святой инквизиции» и, хотя дело не дошло до костра, пережил такие страдания, которые делают его одним из величайших мучеников научной мысли.
Впервые к следствию инквизиции Галилей был привлечен в 1616 г., после опубликования им своих астрономических (телескопических) открытий. Тогда именно учение Коперника было официально запрещено католической церковью, а Галилею было строжайше приказано отказаться от пропаганды и разработки осужденного учения. В связи с выходом в свет (после целого ряда цензурных мытарств) большого труда Галилея «Диалог о двух главнейших мировых системах — Птолемеевой и Коперниковой», в котором ясно и остроумно сопоставляются взгляды сторонников этих различных представлений о Вселенной, в 1633 г. начался знаменитый судебный процесс над Галилеем. Закончился этот процесс (который очень трудно было обосновать юридически, вследствие чего инквизиция не постеснялась прибегнуть к подлогу) осуждением Галилея и унизительной комедией «отречения». Стоя на коленях перед инквизиторами и прелатами в рубахе кающегося грешника, «имея перед глазами святое евангелие», семидесятилетний исследователь, пользовавшийся мировой славой, вынужден был объявить заблуждением основы заложенного им, вслед за Коперником, нового представления о мире.
Эти санкции инквизиции, составляющие весьма важный и существенный момент в борьбе церкви с учением Коперника, несомненно, принадлежат к числу наиболее мрачных, позорных фактов в истории человечества и заслуживают самого всестороннего исследования. Недаром литература, посвященная Галилею и его борьбе за новое учение о мире, очень обширна: она насчитывает более двух тысяч названий.
Галилей принадлежал к числу наиболее выдающихся представителей эпохи Возрождения и нового времени. В своей деятельности он выражал интересы новых общественных сил, которые, начиная со второй половины XV в., выступили на широкую историческую арену. Эти силы в идеологической области повели нелегкую борьбу с схоластикой, иезуитизмом и прочим средневековьем и, таким образом, покушались на самые основы, святая святых феодально-клерикальной (католической) идеологии.
Защитники церковной идеологии, нападая на учение Коперника, подчеркивали, что бог всемогущ, а потому его нельзя подчинять необходимости. Дело в том, что Галилей, поясняя один из аргументов Коперника, сравнивал противника представления о суточном вращении Земли с человеком, который, став на купол для обозрения местности, потребовал, чтобы вокруг него вращали всю страну, дабы не трудиться ему поворачивать голову. Поэтому богословы выдвинули против этой точки зрения аргумент о «невозможности подчинить всемогущего бога необходимости», и этот довод приобрел широкое распространение среди антикоперниковцев. Возражая им, Галилей как один из основателей точного естествознания нового времени не переставал отстаивать положение, что в природе все подчинено строгой закономерности. Конечно, духовенство не могло спокойно отнестись к этому, понимая, что принцип естественной закономерности непримирим с представлением о всемогущем боге.