Эликсир вечной жизни что ли пьет? Или паскудный Броня солгал мне? А может не солгал, а просто ошибся? Бывает ведь всякое. А что? Меня, например, как-то в детстве родители посадили под домашний арест на три дня. Так вот, к концу первого дня мне уже казалось, что я сижу в заточении минимум полгода. Может, с Броней так же? Застрял один посреди пустыни и дни для него тянулись как годы. Он уверен, что торчал там триста лет, а на деле прошел годик или два. Вполне разумная версия.
- А, прошу прощения, за не очень скромный вопрос, вашей тетушке сколько лет? Просто, кажется, меня немного дезинформировали. Представляете, мой.. хм.. друг сказал, что всей этой истории лет триста. Он у меня склонен к преувеличениям, - я немного нервно улыбнулась, надеясь, что это хоть немного объясняет всю ту околесицу, которую я несла у ворот.
- Тетушке Зейнаб триста двадцать три года. Ваш друг не так уж сильно ошибся.
- Э-э-э.. Ну, ладно.. Могу я ее увидеть? – в конце концов, какая мне разница, кому и сколько лет? Мне главное выпутаться из этой истории и сплавить колечко законной хозяйке. – Раз уж вы сказали, что госпожа Зейнаб в добром здравии, то, надеюсь, она сможет меня принять.
Так, теперь остается надеяться, что трехсотлетняя Зейнаб в более или менее здравом уме и сумеет понять, чего я от нее хочу. Старушки вообще могут быть ужасно подозрительными. Еще сочтет, что я какая-нибудь мошенница, пытающаяся продать ей страховку, вызовет стражей правопорядка и меня уволокут в тюрьму. В тюрьме я проведу лет десять или пятнадцать, одичаю и обрасту волосами и вредными привычками, но все еще буду лелеять мысли и свободе и мечтать вновь увидеть голубое небо и ясное солнце, почувствовать дуновение ветра на моей коже. В конце концов, я вырою подкоп ложками и покину стены своей темницы, однако, к тому времени я уже буду состарившейся раньше времени женщиной, истощенной после долгих лет заточения и дезориентированной от того, как сильно изменился за эти годы мир и как много в нем, оказывается, людей. Примчавшись в дом Атрея, я обнаружу его, все еще застывшего как статуя, в покрытой толстым слоем пыли кухне. Сама, или с помощью опытных чародеев, я расколдую его и он скажет, что в моем возрасте получать магическое образование уже несколько поздновато и вообще, все, что он увидел во мне много лет назад, давным-давно исчезло и теперь я представляю для него не больше интереса, чем засохшая между рамами муха, найденная во время весенней уборки.
Опечаленная и опустошенная, я вернусь в отчий дом и обнаружу, что сестры давно уже повыходили замуж и живут каждая своей жизнью. Эля наверняка стала светской дамой и женой какого-нибудь Александра Крамера. Она курирует несколько благотворительным организаций, устраивает ярмарки и дает званые обеды. А Эмма скорее всего вышла замуж за кого-то вроде Андрэ из Тернтона и теперь носится с ним по лесам с луком и вершит справедливость, отнимая нечестно нажитое у богатых и отдавая бедным. В общем, как ни погляди, выйдет, что я никому не нужна и все, что мне останется это устроиться архивариусом в городской архив, потому что после долгих лет одиночества большие скопления людей будут пугать меня, а архив Крумберга это довольно тихое место, о котором даже в мэрии вспоминают только раз в месяц, когда приходит пора платить жалование.
Бррр.. Какая жуткая картина. Ой!
- Что вы сказали? Прошу прощения, я немного отвлеклась. Должна заметить, что у вас просто восхитительный сад. И чудный фонтан. Что это за фигура там, в центре? – Лия, что за чушь ты несешь? Ну, какой еще фонтан? Надо быстренько встретиться с почтенной старушкой, избавиться от кольца и уносить отсюда ноги как можно скорее.
По лицу моего собеседника было непонятно, раздражает ли его мое странное поведение или он списывает все на культурные различия и воспринимает меня просто как иностранку, со своим складом ума, отличающегося от того, к чему привыкли местные. Хотя не исключено, что он твердо уверен в том, что склад мой ограбили и такую неадекватную особу не то что к тетке вести, вообще за ворота впускать нельзя было.
- Это антропоморфный образ стейновой пепельной розы, являющейся символом рода Алекса Дина – возлюбленного жениха тетушки Зейнаб. Стейновая пепельная роза изображена на гербе Динов и по преданию охраняет семью от бед и несчастий, - терпеливо объяснил родственник Зейнаб.
Как-то плохо работает эта штука с защитой. Кажется, Динам фальшивку впихнули. Нет-нет, это совершенно не мое дело и меня вообще не касается.
- Ясно. Очень интересно, - вежливо и, признаться, несколько натянуто улыбнулась я. – Так что насчет знакомства с госпожой Зейнаб? - мне стало как-то неловко называть эту особу просто по имени после того как я узнала, сколько ей лет.
- Уверен, что как только тетушка вернется из путешествия, она будет рада принять вас, - услышала я в ответ.
Так, ладно. Паниковать еще рано. Все хорошо. Старушка просто поехала куда-нибудь на воды или к месторождению лечебных грязей. Это недалеко и она скорее всего вернется максимум к вечеру.
- А когда примерно она будет дома? Могу ли я подождать ее.. Ах!..
Мир вокруг меня померк, мирно журчащий фонтан, согретый жаркими лучами южного солнца, сад и мой темноглазый смуглый собеседник исчезли в один миг. Остались только я и жгучая боль, уничтожающая все вокруг. Я знала, что боль не моя, ощущала какую-то тонкую границу между собой и этим всепоглощающим чувством, но это граница была так слаба и эфемерна, казалось, не то что движение и вдох – неосторожная мысль может разрушить ее и тогда вся эта лавина погребет меня под собой и выбраться будет уже невозможно. И вновь где-то на периферии возникло удовольствие и холодное удовлетворение. Я была мучителем и жертвой. Мой мир разделился на три части и лишь в самой меньшей из них я была собой. Две другие только отчасти принадлежали мне, отчасти же являлись средоточием чужим чувств. Чужая боль, чужое наслаждение и мой собственный отчаянный страх разрывали меня.
К счастью, насилие — не крайняя мера. Крайняя мера — шантаж.
А потом все закончилось. Внезапно и резко, будто кто-то повернул рубильник. И вот она я, отчаянно хватающая воздух, по-прежнему стоящая возле фонтана, а мой собеседник, приподняв брови, все еще ждет, когда же я закончу реплику. Словно ничего не произошло. Бесконечная агония, которую я пережила только что, на деле заняла лишь несколько секунд. Крохотная пауза в разговоре. Небольшая заминка, которую можно списать на пролетевшую птицу, или чересчур яркое солнце, или просто отклонившуюся от курса мысль. Я знаю, как это будет, потому что уже делала это. Я переживала это уже много-много раз.
Мое проклятье. Мой сияющий шар, к которому когда-то давно я осмелилась подойти слишком близко. Он опалил меня и продолжает сжигать раз за разом. И каждый раз я возрождаюсь из пепла и иду дальше. Вновь живу и вновь дышу. Зато теперь я знаю, что это магия Уиллена отзывается во мне. Уиллен колдует, а она откликается на его зов. Как ампутированная конечность, жаждущая вернуться обратно. Не знаю, почему передаются и эмоции, причем обеих сторон: и самого Ривера Уиллена и того, над кем он творит свою черную магию. Странно, но мне отчего-то легче дался этот приступ, чем предыдущие. Морально было легче, ведь на сей раз я знала, что у тех эмоций, чувств и видений, которые свалились на меня, есть вполне конкретные владельцы и одного из них я найду. Отыщу Уиллена и запихну его магию ему в глотку. Но не сейчас. Сейчас я должна быть адекватной и обыкновенной. Девушка, которая пришла вернуть госпоже Зейнаб давно потерянное колечко.
- Прошу прощения, я немного отвлеклась. Видите ли, я ведь иностранка и мне немного непривычна местная фауна, а вот та бабочка очень напомнила мне один вид ядовитых бабочек, живущий возле горы Крейвен в моих родных местах. И я не сразу взяла под контроль свои рефлексы «бей и беги». Я порой така-а-а-я бестолковая, - я старательно захлопала ресницами в надежде, что это отвлечет его от моих странностей и чудачеств. Никогда раньше не прибегала к подобным методам, но сейчас других вариантов не вижу. Да и потом, что тут сложного: кокетливая улыбка и стрельба глазками. Влево-вправо и контрольный – в голову.
- Вам что-то попало в глаз? – участливо интересуется мой собеседник.
Нет, ну бывают же такие твердолобые мужчины. Некоторые совершенно не понимают намеков. Таким хоть стреляй глазками, хоть не стреляй – объект в бронежилете. Ладно, пойдем напролом.
- Нет-нет, все в порядке. Так что, я могу подождать госпожу Зейнаб здесь?
- Боюсь, что ждать придется довольно долго. Тетушка сейчас в море и я не могу точно сказать, когда она вернется.
- Послушайте, господин.. – я растерянно хлопнула себя по лбу. Битый час разговариваю с человеком и даже не знаю, как его зовут.
- Абрим, - любезно подсказал он.
- Абрим. Очень красивое имя. Рада познакомиться с вами. Меня зовут Лия. Так вот, Абрим, мне действительно очень-очень нужно вернуть кольцо законной хозяйке. Я не знаю, почему магия кольца привела нас именно в этот город, но если это случилось, значит, здесь должен быть кто-то, кто может снять с меня эту чертову побрякушку, потому что даже мое безграничное терпение вот-вот лопнет.
Это я еще промолчала о том, что его трехсотлетняя тетка очень не вовремя умотала в свой морской круиз, в ее возрасте вообще стоило бы дома сидеть и носки многочисленным правнукам вязать.
- Наверное, чары привели вас сюда, потому что тетушка Зейнаб сейчас вроде как вне зоны доступа. Никто не знает ее маршрута, она всегда плывет туда, куда пожелает. И мы понятия не имеем, когда она вернется и вернется ли вообще.
- Лия, ты почему не сказала, что уже прибыла на место? – сизым облачком материализовался рядом марид. - Я бы пораньше вернулся. Знаешь, взглянуть на город после долгой разлуки было очень приятно. О, привет! – наконец заметил он Абрима.
- Броня, это Абрим – племянник госпожи Зейнаб. Абрим, позвольте вам представить Бронна – хранителя обручального кольца Зейнаб и Алекса, - встряла я. Очевидно, что если я не возьмусь за дело сама, то марид заговорит парня до полусмерти, а я так и останусь до конца своих дней здесь с чужим кольцом на пальце. – Броня, ни слова, - сурово ткнула в него пальцем я. – Просто ни слова. Абрим, будьте любезны, расскажите мне все, что вам известно о конечной или промежуточных точках маршрута вашей уважаемой родственницы.