Пока я с интересом рассматривал снимок, в комнату с комплектом свежего постельного белья зашла Влада. Бросила на меня быстрый взгляд, скосила глаза на фотографию и вздохнула.
— Родители? — спросил я.
— Да. Папа и мама. Тут они совсем молоденькие. Папа недавно с армии пришёл, а мама только школу закончила. Это папина комната была. Здесь он рос. А мама на лето к родственникам приезжала. Вот они и познакомились. Потом родители в Киев переехали, сначала в общаге жили, затем я родилась, квартиру дали. Два года назад в аварии погибли. Бабушку приезжали проведать. Обратно ночью уезжали, столкнулись с самосвалом. Вот и… — Влада замолчала.
— Понятно, — я сочувственно помолчал, и, выждав несколько секунд, спросил: — Так ты, получается, в Киеве росла?
— В Киеве.
— А чего же сюда переехала?
— Бабушка заболела, — пояснила Влада. — После аварии так переволновалась, что слегла. Пришлось сюда ехать за ней ухаживать. Когда бабуля немного отошла, начала ходить, но с большим трудом. Переезжать в город она не захотела, сказала: «Ты можешь ехать, а я здесь родилась, здесь и помру». Я не могла её бросить. Вот и осталась здесь.
— Понятно, а с квартирой, что? Государство забрало?
— Нет. Я её знакомой паре сдаю. Кое-какие денежки получаю, лекарства бабушке покупаю и ещё трачу на разные нужды.
— Ясно.
Девушка быстро поменяла наволочку на подушке, постелила простыню, заправила одеяло в пододеяльник и выпрямилась.
— Всё, можешь, отдыхать. А я пошла. Мне завтра в больницу не надо, только что сутки отдежурила. За другом твоим пригляжу, не волнуйся. Если что, завтра отосплюсь, когда вы его заберете. Надеюсь, он тут не задержится?
— Нет, — заверил я. — Гурам будет из штанов выпрыгивать, но вопрос постарается быстро решить. Его к нам приставили, чтобы за молодым присматривал, а тот уехал. Теперь будет всех подгонять, чтобы мы быстрее следом помчались.
— Дай бог, — вздохнула девушка. — Я не могу его в таком состоянии у себя держать.
— Понимаю. Спасибо тебе огромное, что помогла, оказала первую помощь.
— Не за что. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Медсестра вышла из комнаты, а я быстро скинул футболку и брюки, повесил их на спинку стула и упал на постель. Накрахмаленная простыня похрустывала под телом, постельное белье приятно пахло свежестью, и я, утомленный событиями вечера, быстро уснул, вольготно развалившись на широком диване…
— Миша, вставай, твой друг приехал, — меня безжалостно трясли за плечо.
— А, чего? — сонно пробормотал я.
— Друг твой здесь, говорю. Доктор уже пациента осматривает. И Грузовик во дворе стоит, — в звонком девичьем голосе появились сердитые нотки.
— Гурам приехал? — сон моментально слетел.
— Ну да. Об этом я тебе и толкую. Уже минут пять как. Раненого осматривают.
— А что за грузовик?
— ГАЗ какой-то. Крытый. Вроде в нём собираются твоего товарища перевозить. Там ещё парочка южных парней сидит. Но ведут себя вежливо. Из машины не выходят. Я сначала доктора и твоего товарища к раненому запустила. Потом им ворота открыла.
— Отлично, — я оттолкнулся локтем, принимая вертикальное положение. Вскочил с дивана, сверкая семейными трусами, подхватил висевшие на стуле брюки.
Влада деликатно отвернулась.
— Заходи в гостиную, там доктор и твой товарищ. Я им скажу, что ты проснулся.
Девушка вышла из комнаты. Я надел брюки, одним движением, натянул на тело футболку, ополоснул лицо в рукомойнике тамбура и пошел к больному.
В гостиной я столкнулся с Гурамом, стоящим у входа.
— Привет, — пожал ему руку. — Вижу, доктора нашёл.
— Привет, — могучая лапа борца стиснула мою ладонь. — А ты что, сомневался? Нельзя так плохо думать о людях, брат. Раз сказал, найду и привезу, значит сделаю.
Я глянул через его плечо. Пожилой мужчина лет сорока пяти, закончил забинтовывать рану, стянул резиновые перчатки, бросил их в металлический лоток на придвинутом к кровати журнальном столике, где уже лежал пустой шприц, пара окровавленных тампонов, хирургические ножницы, пинцет. Рядом стояла бутылочка с перекисью водорода, ещё парочка склянок и таблетки. На полу у ног врача — раскрытый чемоданчик.
— Как врача зовут? — тихо спросил я.
— Владимир Петрович.
— Владимир Петрович, всё в порядке?
— Более-менее. Состояние стабильное, средней тяжести. — сухо ответил врач, глянув на меня из-под роговых очков. — Рана чистая, прекрасно обработана, никакой инфекции не замечено. Очень хорошо, что выходное и входное отверстия были сразу закрыты. Молодцы, что наложили тампоны и перебинтовали. Это сразу избавило вашего Сашу от многих проблем. Ну и Владочка умница, — доктор одобрительно глянул на девушку. — Всё сделала как надо. Пневмоторакса удалось избежать, дыхательная недостаточность пациенту не грозит. Пуля ещё прошла под таким углом, что легкие не пострадали. Ещё бы сантиметр и ситуация была бы гораздо хуже. Судя по раневому каналу, пациент находился в движении и резко развернулся вбок. Подытожу: ранение серьезное, но ничего критического я не вижу. Если никаких тяжелых патологий, которые могут повлиять на общее состояние нет, должен выздороветь, при соответствующем уходе.
— Спасибо, доктор, — кивнул я, подхватил под локоть Гурама. — Пойдём, выйдем.
— Хорошо, — пожал плечами борец и послушно двинулся за мной.
Во дворе дома стоял тентованный ГАЗ-53. Два южных парня торопливо разгружали из машины пластиковые ящики с черешней.
— Мы что, на этом рыдване Саню повезем? — поразился я.
— Да, — кивнул Гурам. — Не кипятись, все продумано до мелочей. Скажи спасибо Левону Суреновичу. Это он подал идею. Саню на носилках мы поместим в конец кузова. Доктор будет находиться рядом с ним. Затем заставим их ящиками с черешней, полными и пустыми. Везем к дальним родственникам Левона Суреновича. Они тоже в частном доме под Киевом живут. Видишь, там два парня ящики разгружают? Это Адам и Вардан они из той семьи, которая будет Саню у себя дома лечить.
— Подожди, — прервал борца я. — Ты хочешь их вовнутрь кузова посадить и за ящиками с черешней спрятать? Правильно? Я ничего не перепутал?
— Да, правильно. Так и сделаем.
— Вы что, совсем обалдели? — я невольно повысил тон. — Хочешь Сашку добить?! Если машина резко затормозит, на них же всё попадает. Ему же сразу кирдык придёт. Ты хоть это понимаешь?
— Зачем так говоришь, э? — возмутился Гурам. — Не делай из нас ослов, да. Я же сказал, всё продумано. Там уже сетка прикреплена. Когда они зайдут, мы её просто натянем между ними и ящиками. И ничего, никуда не упадёт. Левон Суренович умный, он об этом сразу же сказал.
— Фухх, извини, погорячился, — успокоился я и хлопнул борца по плечу. — За друга просто переживаю.
— Там ещё кушетка. И ещё кое-что, сам увидишь, — самодовольно улыбнулся парень. — Я всю ночь мотался. С нашими созванивался, с Левоном Суреновичем, к родственникам ездил, потом за доктором. Машину вместе с Адамом и Варданом к поездке готовил.
— Спасибо, Гурам, буду должен.
— Какой-такой долг, перестань! — возмутился борец — Я же все понимаю. Друга надо спасать.
— А доктора, кстати, где нашли?
— Левон Суренович помог, — признался Гурам. — У него разные знакомства есть, да. Попросил меня перезвонить через полчаса. Затем продиктовал адрес и телефонный номер доктора. Сказал, что он за бабки братву разную лечит. Тех, кто в больничку ложиться не хочет и с ментами общаться не желает.
— Так док её и на нас может навести. И ментам стукнуть. Такие кадры обычно плотно на крючке сидят. И у братвы, и у органов.
— Не наведет, — уверенно ответил борец. — Ему за нас по просьбе Левона Суреновича серьезные люди позвонили, попросили помочь.
— Будем надеяться.
В отличие от Гурама, у меня такой уверенности не было. Слишком много народу приходится привлекать. Чем больше людей знают о раненом, тем выше вероятность предательства.
— Всё хорошо будет, — самоуверенно заявил парень. — Вот увидишь.
— Дай бог, — вздохнул я. — Ладно, какой план? Везем Саню к вашим родственникам, и оставляем там. Правильно?
— Да. Они уже комнату для него приготовили. За Саней будут женщины следить и врач этот постоянно приезжать.
— Хорошо. Сколько потратил?
— Ничего не потратил, — отмахнулся Гурам. — Только бензин. На это мне деньги выделили. Доктору ещё пятьсот рублей нужно дать. Сейчас двести и потом, когда лечение закончит, триста. Меньше не получится.
— Надо — дам, — отмахнулся я. — Без вопросов. Главное, чтобы лечил на совесть. А денег ещё заработаем. Везти Саню далеко?
— Не особенно. Километров тридцать и ещё, примерно, десять по окружной.
Наш разговор прервал вышедший на крыльцо доктор с саквояжем.
— Молодые люди, нам пора ехать. Грузите раненого.
— Одну минуту, — попросил я. — Гурам, твои ребята смогут его аккуратно перенести в машину?
— Конечно. Я за ними присмотрю, а что?
— Грузите Саню, а мне нужно отойти на секунду, — попросил я.
— Хорошо, как скажешь, — кивнул борец.
— Вы ещё кое-что забыли, — доктор многозначительно глянул на Гурама.
— Не забыли, помним, — возразил парень, и повернулся ко мне. — Миша, дай ему двести рублей.
Я достал пачку денег, отсчитал две сотни и протянул доктору:
— Возьмите.
Холодная ладонь врача цапнула коричневые купюры. Доктор небрежно сунул деньги в карман халата.
— Мы вам ещё триста должны отдать по окончанию лечения? — уточнил я.
— Да, — с достоинством кивнул доктор.
— Получите пятьсот. Но при одном условии. Выхаживать Сашу вы должны как своего любимого сына. Сидите рядом с ним сутками, приезжайте каждый день или пару раз в неделю, меня это не интересует. Мне важен результат. Мой друг должен быть жив и полностью здоров.
— Он должен вылечиться. Но при наличии патологий, возможны осложнения. Я всё-таки не бог, как вы не понимаете… — начал объяснять врач.
— Нет у него никаких тяжелых болезней. Был здоров как бык, пока пулю не получил, — перебил я.