- Bonjour, monsieur, - нестройным хором, наконец, отозвались женщины.
- Я бы хотел узнать, когда отсюда идёт ближайший корабль до Мартиники, - на ломаном французском произнёс я, но меня, кажется, поняли.
Я бы предпочёл, чтобы они немного посовещались и отвлеклись на разговор, и я бы тем временем стянул хотя бы парочку бананов, но торговки сориентировались моментально.
- Со следующим приливом, вестимо, - ответила одна из них.
Мой желудок издал протяжный низкий рык.
- А ты, поди, из беглых? - прищурилась одна из торговок, глядя мне прямо в лицо.
- Не похож он на каторжника, - возразила другая, помоложе. - Чересчур здоровый.
- Нет, нет, я не из каторжных, - замахал я руками. - Я... Эмм... Потерпел кораблекрушение.
Женщины снова переглянулись.
- Так ведь ни одного шторма не было с прошлой недели, - возразила та, что приняла меня за беглого. Похоже, я ей не понравился.
- Шлюпка моя на рифы наскочила, не справился, - я картинно вздохнул. - Сейчас бы хоть до Мартиники добраться.
- Контрабандист что ли? - нахмурила брови торговка. Остальные о чём-то быстро зашептались.
- Путешественник, - солгал я, осознавая, насколько хрупкой и неправдоподобной оказалась моя наспех придуманная история.
- Ну-ну, путешественник, - фыркнула другая женщина. - Мари, зовите стражу.
Такой вариант развития событий меня совсем не радовал. Очень многие знали меня как капитана пиратского корабля, а болтаться на виселице после всего пережитого не очень-то хотелось.
- Мари, мадемуазель, право, не стоит, - пока одной рукой я активно жестикулировал, вторая рука словно сама по себе стянула с прилавка несколько фруктов. - Я, в таком случае, прогуляюсь до пристани, спрошу у них, не надо беспокоить стражу.
Торговки, кажется, немного успокоились, и я поспешил удалиться и, наконец, хоть немного поесть. Как глупо получилось. Навёл на себя подозрения, как будто впервые вышел на промысел.
Я сидел на берегу, разглядывая набережную и любуясь пейзажем тихого провинциального городка. Баркасы, стоящие в бухте, так и манили к себе, но я старался не слишком глазеть на них. Украсть корабль дело непростое, а я и так уже привлёк к себе слишком много внимания. Нужно дождаться ночи, и незаметно доплыть до нужного баркаса. Я уже приметил себе один, побольше. Настоящему капитану нужен настоящий корабль, но в моём случае сойдёт и такое корыто. Всё-таки, из капитанов меня сместили.
Весь остаток дня и вечера я провёл, прячась от патрулей стражи, которые так и норовили заглянуть в моё тихое укрытие между зарослями акации. Похоже, торговки всё-таки наябедничали. Но я предусмотрительно избегал любых контактов с местными.
Когда солнце утонуло в морской пучине, и короткие тропические сумерки быстро сменились светом луны, я вышел на дело. В кустах стрекотали цикады, горожане гасили огни в домах и отходили ко сну, а я готовился к заплыву. Тёмные корпуса баркасов качались на волнах почти невидимые, но я ещё днём тщательно продумал свой маршрут. В жилах играла кровь, как и перед любым другим важным делом, и я был готов на всё, лишь бы выбраться с этого проклятого острова.
Набережную освещали несколько фонарей, и редкие ночные патрули проходили мимо причалов. Дождавшись, пока стражники вернутся на свой пост, я привязал пистолет себе на шею, снял рубаху и нырнул в беспокойное море. Тихий плеск скрылся за шумом прибоя, и я постарался как можно дальше проплыть под водой.
Луна серебряной кистью красила морские волны, которые так и стремились отбросить меня назад к берегу. Я плыл изо всех сил, жалея, что не решился украсть шлюпку или соорудить плот, и мои усилия постепенно приближали меня к цели. Рыбацкая лодка тихо качалась на воде, но эта тишина оказалась обманчивой.
Я уже почти подплыл к борту, когда услышал чью-то молитву. На баркасе остались люди, к своему ужасу осознал я. Другая лодка осталась далеко позади, а до следующей мне попросту не хватит сил доплыть.
Молитва закончилась, я услышал два пожелания доброй ночи на французском. Похоже, что рыбаки решили заночевать на баркасе и ранним утром отправиться на промысел.
- Сейчас, отлить схожу, - раздался голос в темноте, и я понял, что это мой шанс.
В свете луны я увидел, как человек прошёл на корму и отвернулся, и я в тот же момент перевалился за фальшборт, размахивая пистолетом, держа его за ствол. Наверное, рыбаки подумали бы, что это сам морской дьявол появился на их баркасе, если бы я дал им хоть секунду на размышления. Я с размаху врезал рукоятью пистолета ближайшему рыбаку, который даже не успел встать со своей лежанки на палубе, и пулей бросился на корму, тяжёлым пинком отправляя незадачливого моряка за борт. Теперь я могу с чистой совестью хвастаться, что в одиночку захватывал корабль с командой.
Больше на баркасе никого не было, и я со скоростью ужаленной кошки принялся ставить паруса и поднимать якорь. Нужно удирать отсюда как можно скорее. Я уже выбирал последний фал, когда рыбак, оставшийся за бортом, очнулся и завопил о помощи на всю бухту. Я надёжно, как и подобает хорошему моряку, закрепил фал, и свежий ночной бриз потянул мой баркас в сторону открытого моря. Один удар подобранным на палубе тесаком - и якорь больше не держит меня.
Я оглянулся на берег, где уже спускали шлюпки на воду. Похоже, им моя выходка не понравилась, подумал я и улыбнулся.
- Будь проклята, Доминика! Будьте прокляты, лягушатники! Будь проклят, Уильям Мур! - заорал я во всю глотку, радуясь, что снова смог ускользнуть от неминуемой гибели.
Вслед мне раздались ответные крики и проклятия, но свежий ветер уносил мой корабль прочь от этого острова, этих криков, и этой острой стали, что ждала меня в том случае, если меня поймают.
Рыбак, которого я вырубил первым ударом, зашевелился и застонал, ворочаясь на своей лежанке. Наконец, он пришёл в сознание и попытался встать, но его закачало, и он выплеснул содержимое своего желудка за борт. В таком состоянии он даже краба разделать не сможет, а уж мне-то он не соперник и подавно.
- Прости, друг, но мне пришлось тебя ударить, - произнёс я на французском. - В ближайшем порту я тебя отпущу, клянусь своей шпагой. А пока придётся немного потерпеть мою компанию. Иначе какой же я капитан без команды?
Француз промычал что-то невнятное, держась за голову, и снова согнулся над фальшбортом.
- Повезло, что не убил, - хохотнул я.
Пока рыбак страдал от внезапного похмелья, я быстро обшарил кораблик от носа до кормы. Самый обыкновенный рыболовецкий баркас, без каких-либо особенностей или примечательных свойств. Похоже, даже для контрабанды его не использовали. Нестерпимо воняло рыбой, но это и не удивительно.
Я заглянул в трюм, где обнаружил лишь мешки с песком, уложенные для правильной осадки этого корыта, рыбацкие сети и небольшой запас подгнивших сухарей. Больше ничего. Ни запасных парусов, ни рангоута, ни инструмента. Радость от обретения корабля постепенно сменялась тревогой.
Рядом с пустой лежанкой на палубе я нашёл непромокаемый свёрток, в котором рыбаки хранили судовой журнал, перо и баночку засохших чернил. Читать на французском я умел ещё хуже, чем разговаривать, но название баркаса понял. Старое корыто, за всю свою жизнь не ходившее дальше побережья Доминики, носило гордое имя небесного покровителя Франции - Святого Дени.
- Я только что взял на абордаж безголового святошу, - ухмыльнулся я, вглядываясь в неровные строчки под светом кормового фонаря. - Надо бы переименовать эту посудину.
Рыбак тем временем немного пришёл в себя и теперь сидел, привалившись спиной к мачте и полушёпотом бормоча свои молитвы.
- Надо же, ещё один святоша, - я хмыкнул и захлопнул судовой журнал. - Как тебя зовут?
Рыбак не отозвался и перекрестился, продолжая молиться.
- Отвечай! - рявкнул я, вихрем накинувшись на француза.
- Amen, - он закончил молитву и только после этого снизошёл до более насущных проблем. - Филипп. А ты - грязный пират и разбойник.
- Я и без тебя прекрасно знаю, кто я, - прорычал я. - Меня зовут Эдвард Картер, и с этого момента я капитан этой посудины. А значит, ты подчиняешься мне, если не хочешь отправиться прямиком к морскому дьяволу в зубы!
Филипп приподнялся, перекрестился, мотнул головой и тут же привалился обратно к мачте, с гримасой боли на лице. Удар по голове - очень коварная штука.
- Кстати, неплохое название для этого кораблика. 'Морской дьявол'. Как тебе, а? - я с ехидной ухмылкой поинтересовался у набожного рыбака, который в ответ прошептал что-то непонятное. - Пожалуй, так и запишем.
Я открыл судовой журнал на новой странице, смочил чернила морской водицей, окунул перо в чернильницу и неровным корявым почерком вывел: 'Осьмнадцатого июня ... года 'Сен-Дени' сменил командование и отныне именуется 'Морской дьявол', порт приписки - Порт Ройал, Ямайка. Капитан Эдвард Картер.'
На Ямайке никто не будет спрашивать, откуда этот корабль, а несколько монет в карман управляющему помогут легализовать новоприобретённую посудину. Французы, конечно, могут узнать баркас, но для меня главное, чтобы с британскими властями не возникало проблем. Да и задерживаться на этом корыте надолго я не собирался.
Звёзды и луна серебрили водную гладь, а 'Морской дьявол' стремительно мчался на северо-запад, в открытое море, полное опасностей, приключений и славной добычи.
Наутро я проснулся свежим и отдохнувшим, а Филипп, наоборот, выглядел откровенно жалко, что-то беспрестанно бормотал на родном языке и с тревогой глядел в сторону покинутого берега.
- Хочешь назад? Я тебя не держу, - я пожал плечами, окидывая взором линию горизонта. Со всех сторон нас окружали морские просторы, и только за кормой вдалеке виднелась светлая дымка облаков, лежащих на горных склонах Доминики.
- Нет, месье... - рыбак тяжело вздохнул, опираясь руками на фальшборт. - Если мы хотим идти в открытое море, то у нас не хватит воды.