– Понял.
– Понял, госпожа! – с нажимом произнесла она, глядя мне в глаза.
– Понял, госпожа, – вздохнув, поправился я.
– Надеюсь. Как закончишь, закроешь дверь кабинета и отдашь ключ дежурной, – она подхватила с кушетки сумку и уверенным шагом двинулась к выходу из кабинета, не дожидаясь моего ответа. Твою ж мать… Какая всё-таки тяжёлая у неё энергетика. С ней определённо что-то не так. Ну да ладно. Потом об этом подумаю. Надо быстрей здесь убраться и валить отсюда. Восемь вечера уже. Скоро отбой. После десяти вечера воспитанникам запрещено покидать комнаты. А мне ещё надо будет успеть в душ сходить. Засучив рукава, я принялся за дело. Начал с окон и зеркала, потом протер пыль и, взяв ведро, пошёл за водой в туалет, где всё же нарвался на неприятную встречу…
Когда я уже набрал воды и собрался выходить, дверь в туалет открылась – и зашли Кирпич с Ломом.
– Да ты глянь, Лом, кто здесь? – глумливо произнёс Кирпич, оскалившись в улыбке. – Это мы удачно зашли. Ну что, Жиробасина, я же обещал, что мы с тобой скоро ещё пересечёмся? – Он сделал шаг ко мне.
Лом остался стоять у двери, прислонившись к косяку, с ухмылкой наблюдая за происходящим. Видимо, справедливо решил, что приятель и без его помощи справится. Я быстро прикидывал варианты. Расклады, конечно, не очень, мягко говоря, но их, слава богу, всего двое. Без шестерок своих пришли. Видимо, действительно случайно на меня наткнулись. Если бы целенаправленно меня искали, всей бандой вломились бы.
– Ну ты чего молчишь, Жирик? Язык от страха проглотил, уродец? – Jн сделал ещё шаг, демонстративно достал из кармана кастет и надел на правую руку. Я продолжал молчать, выжидая подходящий момент.
– Сука! Хрена ты молчишь? Я к тебе обращаюсь, урод! – Он картинно обозначил пару ударов по воздуху, как бы разминаясь, и сделал ещё шаг ко мне.
Дальше я тянуть не стал. Полное ведро горячей воды полетело в него. Сбить с ног его не получилось, но я на это и не рассчитывал. Я кабанчиком метнулся к нему и всем телом налетел на него, буквально откинув на Лома, в результате чего они упали на пол, а я в тот же миг выскочил из туалета.
Далеко уйти мне не дали. Уже через несколько секунд я услышал за спиной топот ног, спокойно развернулся, наблюдая за бегущими придурками, и, когда увидел, что Кирпич явно готовится с разбегу мне засадить кулаком, спокойно протянул руку в сторону и показал ему пальцем на стену. Он остановился, тяжело дыша, и бросил туда взгляд. На стене мигал огонек камеры.
– Ты думаешь, меня это остановит? – чуть ли не прошипел он, когда отдышался. М-да. А дыхалка у них ни к чёрту. Несколько метров всего пробежали-то, а уже дышат как загнанные лошади. Явно сигаретами балуются и со спортом не дружат.
– Думаю, да, – усмехнулся я. – Уж убивать-то ты меня точно под камерами не будешь, а дальше я же молчать не буду. К директору пойду, жалобу напишу. Он не сможет оставить её без ответа, поднимет видеозаписи и будет вынужден отправить их в полицию, а дальше – здравствуй, чёрная метка. Как тебе такой вариант событий, урод?
– Да я тебе… – попытался всё же дёрнуться ко мне он, но Лом остановил его, положив руку на плечо.
– Погоди, остынь. Он прав. Здесь не место для этого. А ты не радуйся, – это он уже мне. – Так просто ты, козлина, теперь не отделаешься. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитываешь? Сам же знаешь, что отсидеться тут у тебя не выйдет. В субботу в любом случае придётся на улицу выходить, вот там-то мы и поговорим по душам. Пойдём, Кирпич. Нечего, действительно, здесь под камерой маячить.
Они молча развернулись и ушли. Я подождал пару минут и пошёл обратно в туалет. Мытьё полов никто не отменял.
– Ну вот и всё, в общем. Затем я помыл полы и пришёл сюда. – закончил я рассказ, валяясь на кровати. Спать пора. Уже спал бы, если бы Глиста со Шкетом не пристали как репейники, прося рассказать, как прошла отработка у медички. Ну а мне что, трудно, что ли? Я и рассказал, со всеми подробностями.
– Я только одного не понял… – я потянулся на кровати и зевнул. – Что они имели в виду, говоря, что отсидеться не получится и в субботу всё равно придётся выйти?
– У нас по субботам уборка территории. А по воскресеньям все, кроме самых маленьких, на подработку отправляются, кто на рынки грузчиками, кто на заводы на принеси-подай. Нас троих обычно на рынок всегда отправляют. Тут правила такие, что на выходных в корпусах никого быть не должно, кроме младших, за исключением времени на приём пищи и сон.
– И что, отмазаться не вариант?
– Нет. Будешь отказываться и спорить с преподавателями – отправят в карцер на хлеб и воду, – подключился к разговору Глист.
А я уже подумал, что он спит.
Что же касается карцера… Не самый плохой вариант для меня в сложившейся ситуации. Надо подумать.
– И это… Жирный… – замялся Шкет.
– Ну? – поторопил я его.
– В общем, мы с Глистой тут подумали над твоими словами… Ты прав. Дальше так жить нельзя. Если что – можешь на нас рассчитывать.
Я не стал ничего отвечать. Повернулся на бок и наконец провалился в сон.
Интерлюдия 1
Директор приюта, Скоробогатов Дмитрий Сергеевич, сидел у себя в кабинете и раз за разом пересматривал видео. Одно из столовой, второе – из коридора. И там, и там главным действующим лицом был один и тот же воспитанник. В дверь постучали, и, получив разрешение войти, в кабинет проскользнула медсестра.
– Вызывали, Дмитрий Сергеевич? – она подошла к столу и, не спрашивая разрешения, села на свободный стул.
– Скажете тоже, Инна Алексеевна. Не вызывал, а пригласил, – засуетился директор, нервно перекладывая папки с документами на столе. Взаимоотношения с институтом, предоставившим им целителя элитного класса, были не простыми и портить отношения с ней ему было вовсе не с руки.
– Скажите… – он на секунду задумался, формулируя свою мысль, – что вы думаете о Тормашеве Михаиле? Насколько я знаю, в последнее время вам несколько раз довелось с ним пообщаться. Какое у вас сложилось о нём впечатление?
– Невоспитанное хамло! – тут же отрезала она. – Впрочем, как и большинство ваших воспитанников.
– Это-то понятно… – директор поморщился, снял очки и устало потер глаза. Как с ней всё же тяжело. – Но я не об этом. Вам не показалось, что в последнее время он сильно изменился? Как будто другой человек стал. Он же раньше всего и вся боялся. Запуганный был. А сейчас постоянно на конфликт идёт. Вот, посмотрите. – Он развернул к ней монитор и включил видео сначала из столовой, а затем из коридора. Звук камеры не писали, но и так было в общем-то всё понятно.
– Действительно, очень… интересно, – теперь уже Инна устало поморщила лоб и задумалась. – Ещё эти занятия спортом его…
– Какие занятия? – тут же оживился директор.
– Меня недавно вызвал его сосед по комнате в связи с тем, что Тормашев перезанимался физкультурой, что уже для него не характерно, и у него отнялись ноги. Такое действительно бывает при высокой физической нагрузке неподготовленного человека. Собственно, после того излечения я и отправила его на отработку. Вы же знаете мои правила. Все больные должны поступать ко мне в кабинет. Никакого лечения за его пределами.
– Да-да, конечно.
– И ещё… – Она продолжала обдумывать пришедшую в голову мысль. – На днях мне принесли его в кабинет сильно избитым, с трещиной в черепе. Не исключаю, что это могло повлиять на его психическое состояние. Надо будет за ним понаблюдать…
– Как думаете, эти изменения в его поведении и характере могут повысить шансы на вспышку?
– Всё может быть, – пожала плечами девушка. – Вы же знаете, что до конца этот процесс не изучен. Сильные эмоциональные потрясения могут к ней привести. Эмоциональный взрыв тоже. Будем наблюдать. Я могу идти? – она встала, показывая, что вопрос был чистой формальностью.
– Да, конечно. Спасибо вам большое, – директор встал, проводил её до двери и вернулся на своё место, продолжая раз за разом пересматривать записи.
Глава 5
– Жирный, тебя медсестра вызывает! – сунув голову в дверь класса, прокричал какой-то подросток. Перемена подходила к концу, я лениво листал учебник по физике, не обращая внимание на происходящее вокруг. Из-за последних событий никто из одноклассников ко мне не лез, предпочитая держать опасливую дистанцию, чему я только рад был, если честно. Шкет с Глистой учились в другом классе, только уроки физкультуры у нас были общими, так что никто не мешал мне спокойно обдумывать сложившуюся ситуацию.
Я спокойно встал и медленно побрёл к медкабинету. В принципе, я догадывался, что меня там ждёт, даже более того, я сам спровоцировал этот конфликт, но теперь всё же надо соблюсти формальность и перетерпеть несколько неприятных минут.
– Я что-то не поняла… Ты в конец охренел, что ли? – с ходу начала стерва, едва я только вошёл в кабинет. – Мало того, что не выполнил мой приказ и не убрался вчера в кабинете, так ты еще и в моих вещал копался, коз-з-ёл? – едва сдерживая себя, прошипела она, показав рукой на валяющиеся на полу вещи, вываленные со всех ящиков прямо на пол в центре комнаты. Хм, это что-то уже из внеплановой программы…
– Я действительно вчера не убрался у вас в комнате, так как поздно освободился и не успевал до отбоя, но вот это, – спокойно показал я пальцем на груду вещей, – уже не моих рук дело.
– Ах не твоих, значит? А вот мне кажется, что ты мне сейчас нагло врёшь, скотина! Ключ от комнаты был только у тебя. И кажется, я догадываюсь что ты тут искал, – она подняла с пола какие-то верёвочки и показала мне. После недолгого разглядывания я наконец признал в них одну из частей нижнего белья.
– Хм, – произнёс я, с интересом разглядывая, – да нет, мне такое не пойдёт. И фасон не мой, и размер явно не подходящий. Мне вот, кстати, всегда интересно было, как подобное вообще можно носить? Они же вообще, наверное, жутко неудобные? Натирают там места всякие при ходьбе, да и толку от них никакого с таким-то размером, разве нет?