Они ели в напряженном молчании. Прожевав последний кусочек, Амалия промокнула рот салфеткой и, удовлетворенно вздохнув, откинулась на подушки.
Шейх последовал ее примеру. Он пристально смотрел на нее, и Амалия сказала первое, что пришло на ум:
— Если я буду так питаться каждый день, мне скоро понадобится новый гардероб.
— Кстати, к вопросу о гардеробе: сколько еще у вас в запасе юбок-карандашей и блузок с длинным рукавом?
— Столько, сколько требуется, чтобы выглядеть профессионально и прилично, — недовольно ответила она, злясь на его очередной выпад.
— Мне кажется, что вы выбрали такую строгую одежду не только из-за визита на консервативную родину вашего отца. Быть застегнутой на все пуговицы, скрывая свое «я», — ваш стиль жизни.
Амалия быстро поднялась со скамьи. Но шейха не смутило, что он смотрит на нее снизу вверх. Он был похож на пашу, недовольно обозревающего принесенные ему дары. Проклятый гордец!
— Каким образом мой гардероб…
— Вам придется подобрать себе новый, — безапелляционно заявил он. — Я пришлю вам завтра стилиста. Примите мой совет и позвольте ей подобрать вам одежду. Мы будем праздновать помолвку, а не прятаться от окружающих. Моя невеста должна быть стильной, утонченной и не скрывать свои женские прелести.
— Я ничего не скрываю… Я…
В ответ он окинул ее фигуру таким оценивающим взглядом, что каждая клеточка ее тела затрепетала.
— Я одета идеально для роли вашей или чьей-либо еще невесты.
— Я не кто-либо. Никто не поверит, что я влюбился в такую, как вы…
— Вы говорите об этом уже не первый раз. Может быть, ваша невеста и должна отличаться от женщин, с которыми вы спали все эти годы? Может быть, вас как раз и привлек мой бурный темперамент, несдержанность и неделикатность?
— Во всяком случае, не ваш острый язычок. А вот целуетесь вы замечательно, — иронично заметил он. — А теперь ответьте, есть ли в вашем прошлом скелеты в шкафу, о которых мне надлежит знать?
— Аслам может считаться скелетом? — колко спросила она.
Шейх посерьезнел:
— Бывшие любовники-ревнивцы? Несостоявшиеся женихи? Бойфренды с разбитыми сердцами?
— Это не ваше дело.
— Амалия, пресса будет следовать за нами по пятам, стоит вам только появиться на публике в качестве моей невесты. Вы расскажете мне все сами или моим помощникам придется покопаться в вашем прошлом? Поверьте, прочитать в газете о неприглядном прошлом или бесчестных мотивах невесты — удовольствие не из приятных.
— Вы всегда собирали досье на любовниц?
— Нет, только в том случае, если им было что скрывать. Мы с вами затеяли серьезную игру. На кону моя репутация, и я не позволю ею рисковать.
— Разве я могу ее опорочить?
— Как насчет Максимилиана Риччи?
Амалия стиснула зубы, пытаясь сдержать гнев.
— А что с Максом?
— Вы называете его Максом?
— Я называю его так, как мне нравится, черт бы вас побрал, шейх. Это моя работа и моя жизнь. Вы не смеете меня препарировать и диктовать мне.
— Теперь смею. — Высокомерие так и сочилось из него. — Тот факт, что он использовал свои связи, чтобы добиться для вас аудиенции во дворце, даже после вашего двухмесячного отсутствия на работе, о многом говорит.
Похоже, у него входит в привычку делать скоропалительные выводы относительно нее. Может быть, она не умеет лгать, зато научилась скрывать правду Она отказывалась отвечать на вопрос шейха о Максе, подчинившись внутреннему инстинкту.
Шейх ослабил хватку, густые ресницы скрывали выражение его глаз.
— Я только хочу знать, не создаст ли он нам проблем в течение нескольких ближайших месяцев. Особенно когда узнает о нашей помолвке.
При мысли, что ей несколько месяцев предстоит провести рядом с шейхом во дворце, постоянно пикируясь с ним и борясь с собой, у Амалии душа ушла в пятки. Реакция Макса волновала ее меньше всего.
— Несколько месяцев? — повторила она, как попугай.
— Столько, сколько потребуется, пока Мира не выйдет замуж.
Она нахмурилась:
— Вы затеяли все это ради сестры?
— Да.
— Почему? Как ее свадьба связана с вашей невестой?
— Семья жениха Миры весьма консервативна. Им не понравились сенсационные детали о моей личной жизни, обнародованные в «Селебрити спай». Моей матери стало известно, что они хотят разорвать помолвку, не желая породниться с нашей семьей из-за меня.
— Они посмеют отказать сестре правящего шейха?
— Семья жениха очень богата и имеет старинные корни, но мнение общества для них важнее правды.
— В таком случае, может, Мире не стоит входить в эту семью?
Он улыбнулся и на щеках появились ямочки.
— Я был бы того же мнения, если бы не знал, что Фарид искренне любит Миру.
— Ваш отец влиятельный человек. Разве он не может убедить семью жениха, что Мира не несет ответственности за ваши эскапады? Это же не генетически обусловленный дефект.
— Будь на то воля отца, он бы немедленно аннулировал помолвку. Он считает, что брак сестры по любви чреват для меня многими неудобствами.
— Потому что сын важнее дочери? — с горечью спросила Амалия.
— Нет, потому что долг шейха гораздо важнее любви. — Его лицо казалось суровым в лучах заходящего солнца. — В жизни королевского семейства нет места для любви.
— Но вы идете на все эти испытания ради нее?
— Да. Я хочу, чтобы она была счастлива. Моя жизнь не должна неблагоприятно влиять на нее.
— Я ничего не понимаю. — Он называл ее противоречивой, а сам? Его взгляд теплел всякий раз, когда он говорил о сестре. — Вы выбирали женщин, предложенных таинственной мисс Янг, будто овощи на базаре. Тем не менее хотите, чтобы Мира вышла замуж по любви. Что-то у меня не сходится.
— Моя жизнь отличается от жизни сестры, Амалия. Так было всегда.
— Но вы намерены жениться с наименьшим уроном для себя?
— Да, мне необходимо обзавестись семьей, и статья в таблоиде ускорила этот момент. Шутки в сторону, вам придется сыграть роль моей невесты. Мы проведем пару недель в Европе, что будет способствовать нашему первому публичному появлению в качестве жениха и невесты. Вы будете выглядеть ослепительно прекрасной и убедите всех, что без ума от меня.
— Это непростая задача теперь, когда я знаю, что вы собой представляете.
— Тогда вспомните, с какой страстью вы стонали, когда мы целовались. Если хотите освежить воспоминание, я к вашим услугам.
— Почему мы просто не можем объявить той семье, что мы помолвлены, и дело с концом. Почему этот фарс должен длиться месяцы?
— Нам необходимо появляться вместе на публике. Ваш обожающий взгляд и обручальное кольцо от меня должны убедить мир в том, что я попал под ваши чары.
Неожиданно у него в руках оказалась папка с документами.
— Что это?
— Это соглашение о неразглашении. Лучше поздно, чем никогда.
Ошарашенная. Амалия взяла папку.
— И что вы сделаете, если я нарушу соглашение? Подадите на меня в суд? У меня ничего нет, кроме юбок-карандашей и небольших сбережений в банке, которые тают с каждым днем.
— Судебное разбирательство в Халидже может длиться всю вашу жизнь.
— Тогда я обращусь к…
— Вы считаете, что у нас равные возможности? Мы здесь, чтобы обсудить наш план. Если я ответил на некоторые ваши вопросы и мы приятно провели время, это не означает, что я ослаблю контроль над ситуацией. Не угрожайте мне снова, Амалия. У меня гораздо больше власти в наших отношениях. Так будет всегда. Порадуйте меня своей игрой в ближайшие месяцы, и ваш брат окажется на свободе, если невиновен.
— Ну вы и интриган, шейх.
— Можете и так меня назвать, если это поможет вам понять ситуацию. — Если бы взгляд мог убивать, шейх уже лежал бы у ее ног бездыханным. — Вы говорили с отцом?
Губы Амалии сжались в тонкую полоску.
— Нет, — выдавила она.
— Считаете, что он должен узнать о помолвке из социальных сетей, а не от дочери?
— Ему плевать на меня.
— Я уверен, что он…
— Не указывайте мне, шейх. Можете бросить меня в тюрьму до конца дней. Я не обязана перед ним отчитываться. А перед вами отчитываюсь только до тех пор, пока Аслам в тюрьме. И я хочу увидеться с ним перед нашим отъездом.
— Это невозможно. Ваша эмоциональная встреча с братом может обернуться чем угодно. Поверьте мне на слово, Амалия, ваш брат не страдает там, где находится. Более того, тюремное заключение может послужить ему хорошим уроком, и он наконец повзрослеет.
— Это не вам решать.
— Именно мне придется решать, если вы плохо сыграете свою роль. — Он потянул ее на себя, пока она, охнув, не упала ему на грудь. — Вам пора научиться называть меня Зейн. Я, конечно, требую от жены уважения, но не хочу, чтобы мир думал, что она меня боится.
Сверкнув глазами от ярости, Амалия прорычала:
— Я ненавижу тебя, Зейн. Звучит?
Рассмеявшись, Зейн отпустил ее. Единственное, что ему следует помнить теперь, — что Амалия все еще джокер и самая безумная ставка в его жизни.
Он ни секунды не сомневался, что она без зазрения совести сольет информацию прессе, если ситуация с братом не разрешится в ее пользу.
Угроза, которую она представляла, была достаточной, чтобы погасить интерес Зейна, подобно прыжку в холодный бассейн. Он должен быть уверен, что она не останется угрозой ни его репутации, ни счастью Миры, ни стабильности в Халидже.
— Думаю, что должна сказать Максу правду.
— А что ему известно в настоящий момент?
— Я написала ему на почту, что вряд ли смогу выйти на работу через месяц, поскольку ситуация складывается не так, как мне бы хотелось.
Каждый раз при упоминании имени ее босса у Зейна все внутри сжималось.
— Ну и?
Амалия вздохнула:
— Насколько я знаю Макса, ему это не понравится. Не поверит он и тому, что я влюбилась в вас с первого взгляда. Лучше сказать ему правду, что все это фарс.
— Ни в коем случае, Амалия. Это строго между нами. Какие бы отношения тебя ни связывали с Максом, они закончились в тот момент, когда ты решила шантажировать меня.