ь, повернула голову. Сегодня батарея не была фиолетовой. Настало лето, и батарея стала холодной, ненужной и… чёрно-белой. А вот бок Кляксы стал фиолетовым! Тёплым и мягким.
Мурка с независимым видом спрыгнула со стола и как бы невзначай устроилась на лохматом собачьем боку. Он поднимался и опускался в такт дыханию, укачивая и успокаивая. Хвост Кляксы подрагивал во сне, и Мурка, нежно придавив его лапой, замурчала.
Всё-таки зря она утром напи́сала на подстилку Кляксы. Ну ничего. Всё ещё можно закопать.
Оксана Иванова-НевероваНикаких собак, или Что-нибудь достойное[2]
Жил был я – Витя Калинин. С мамой и папой. И не было у меня никакой собаки.
– Витя, – говорила мама и гладила меня по голове, – не начинай, пожалуйста.
А я ничего не начинал. Всего лишь смотрел на маму печальными карими глазами и гавкал. Не очень громко, но разборчиво. Я думал, мама испугается, что я завёл себе воображаемого друга, и купит мне друга настоящего. Правда, у меня уже есть настоящий друг, Тоха. Он кучерявый и всклокоченный. Но он же не собака.
Никаких собак, или Что-нибудь достойное
У меня была крепкая надежда на папу. Так уж сложилось, что в нашей семье собаку хотел не только я. Это оставляло маму в меньшинстве, но ничуть не смущало. На тему собаки она одна легко уделывала нас двоих.
– Смотри, Витёк, – говорил папа и тряс головой, будто бы он милый маленький мопсик, – думаешь, сработает?
Со мной это работало отлично. Я сразу представлял, что папа – это самый лучший мопсик на земле. Но осознает ли это мама? Вдруг у неё недостаточно воображения?
– Тренируйся ещё на всякий случай, – отвечал я папе и тоже тряс головой с такой силой, что тёмная чёлка падала на брови. Я был бы очень пушистым псом.
Вот так, тряся головами, мы однажды встретили маму с работы.
– Нет, – сказала мама от порога. – Нет, нет и нет. Никаких собак!
То есть она поняла, кого мы изображаем! Хотя бы с воображением у неё было всё в порядке. Мы с папой посмотрели друг на друга и покачали головами, как милые маленькие мопсики. Очень хорошо у нас выходило.
– Замечательно! – подтвердила ма-ма. – Зачем нам собака, если есть вы?
– Не грусти, Витёк, – сказал вечером папа. – Мы придумаем что-нибудь.
Но я знал, что всё бесполезно. Если уж папина красота и актёрское мастерство не смогли растопить мамино сердце, то… Нет, не видать нам собаки. Я тихонечко заскулил. С кресла тихонечко отозвался папа.
– Ты хотя бы понимаешь, – спросила его мама, – что собака – это почти как ребёнок?
– Но меня-то вы завели! – не выдержал я. – И ничего, как-то справляетесь! Или меня вы тоже… – Тут я и сам ужаснулся. – Ставили под сомнение?!
Никаких собак, или Что-нибудь достойное
– КОНЕЧНО НЕТ, ВИТЯ! – воскликнули хором мама и папа.
– Вот и представь, – сказал я маме, – щенок – это почти как я. Только лучше. У него хвост!
Мама с недоверием посмотрела на меня. Видимо, представляла хвост. Потом она вздохнула и ушла в спальню. Зря я про хвост сказал. Надо было про пушистые уши.
Шло время. Собаки у нас по-прежнему не было, совсем никакой. Однажды я вернулся с прогулки и застал маму в задумчивости. Не стоило и надеяться, что она думает о мопсике, но на всякий случай я сказал:
– Знаешь, у него такие милые уши!
– Правда? – Мама немного удивилась. – Ты тоже заметил?
– Ещё бы! – воодушевился я. – Поверь мне, ты никогда не пожалеешь, что выбрала его. Он будет радовать тебя каждый день!
– Да-а… – протянула мама, задумавшись сильнее. – А я… чем бы могла его порадовать?
У меня внутри всё заплясало. Вот так разговор!
– Ну… купи ему лакомства для собак. Он их обожает!
– Серьёзно?! – Мамины глаза округлились. – С чего ты взял?
– С того, что это очень полезно. Там витамины всякие. И просто вкусно. Почему, ты думаешь, он такой красивый? Из-за правильного корма!
– Это… он тебе сказал?! – Мама испуганно прижала руки к груди.
– Это же очевидно, – объяснил я. – Только нам придётся прятать от него вкусняшки. У него же проблемы с самоконтролем. Он совершенно не умеет вовремя остановиться.
Мама замерла, словно что-то припоминая. Я испугался, что наговорил лишнего.
– Ты не переживай, – поскорее успокоил я её. – Я прослежу, чтобы он не переедал. А если он начнёт толстеть, буду бегать с ним по утрам. Я готов полностью взять его воспитание на себя!
Мама издала невнятный звук.
– Ты считаешь, – выдавила она, – он дурно воспитан?
– Да он совсем никак не воспитан! Его же до сих пор никто не воспитывал. Но у меня он будет как шёлковый, уж это я тебе обещаю.
Мама тряхнула чёлкой:
– Нет, Витя, это совершенно невозможно.
– То есть мы оставим его ночевать на улице? Ты хочешь, чтобы он замёрз и скрёбся под дверью? И запомнил на всю жизнь, что мы его не впустили?!
– Что ты несёшь? – вздохнула мама.
– А как же уши?! – в отчаянии воскликнул я. – Ты же согласилась, что у него милые уши!
– Ну да. – Мама развела руками. – Уши у него тоже милые.
– И хвост! – Я чуть не плакал. – Хвост у него прекрасный! Бараночкой!
Мама моргнула и вдруг расхохоталась.
– Опять ты про хвост, Витя. А я, вообще-то, про папу. У папы скоро день рождения.
Я молча кивнул. Я ничего не мог сказать, потому что закрытый рот помогал сдерживать слёзы. Я быстро ушёл в свою комнату и уже там открыл рот и заплакал в подушку.
Про папу. Ну конечно. Само собой. Естественно. Я тихонько высморкался в покрывало. Надо было успокоиться и достойно пережить очередной крах надежд.
Я достал телефон и загрузил сайт мопсячьего питомника. Может, если я распечатаю фотографии самых жалостливых мопсиков и разложу их по всему дому, мама смягчится? Я полистал картинки.
Максимально жалостливыми были бежевые мопсы. Но мы с папой хотели именно чёрного! Это стильно, считали мы с папой. У всех будут бежевые мопсы, а у нас… никакого! Я вцепился зубами в наволочку и зарычал. Неужели мама не понимает, что если в ближайшее время у нас не появится мопс, то я сам превращусь в мопса?!
– Сыночек. – Мама подошла и погладила меня по спине. – Всё в порядке?
– Нет, – горестно признал я. – Всё бесполезно. С тобой каши не сваришь. Может, мне отказаться от тебя?
– Да? – она прищурилась. – Ладно. Тогда я возьму Кирилла из твоего класса.
– С ума сошла?! Он же тебе все нервы вытреплет! Возьми лучше Верочку, она хотя бы красивая. У неё глаза видела какие тёмные? И косы толстущие! Она один раз объявление увидела на парикмахерской и хотела их продать «по дорогим ценам». К счастью, ей родители не разрешили. Меня-то она не спрашивала.
Мама засмеялась.
– Скажи лучше, чем папу порадовать?
Я вздохнул, как наша учительница над тетрадкой Кирилла. А потом сел на кровати, посмотрел маме в глаза и решительно сказал:
– Ну заведи ты ему мопсика хотя бы раз в жизни!
Мама открыла рот, чтобы привычно возразить, но внезапно не возразила. Она постояла немного с открытым ртом, поводила глазами и закрыла рот. Я почувствовал слабину и поднажал:
– Вот ты говоришь, что это большие трудности. Куча проблем, куча забот, куча куч, в конце концов. Но… откуда тебе о них знать?! Ты же рассказывала, что бабушка никого тебе не заводила!
– О чём ты, Витя? – Мама совсем растерялась, и мне стало её немного жалко.
– Да о том, что чокнутый котёнок, который кусал всех за ноги, жил у ваших соседей. Рыбки сдохли у дяди Толика. Попугай облез у каких-то там знакомых. А ты… ты…
Мама даже вперёд наклонилась, так она меня слушала.
– А ты… – Я уже почти выдохся, но нанёс решающий удар: – Ты сама даже хомячка ни разу не хоронила!
Мы сидели на кровати и молчали. В тишине было слышно, как мы дышим. Я – с сопением, а мама – медленно и глубоко. Она наклонила голову и рассматривала комнату, как будто видела её в первый раз.
– Где? – наконец пробормотала она. – Где я возьму этого глупого мопсика?
– Глупого не бери, – заметил я. – А умненького можно найти в питомнике. Папа хочет чёрного. Вот такого.
Я выкатил глаза и потряс по-собачьи головой. Я научился этому у папы, когда он изображал мопсика. Даже щеками поиграл, как будто я настоящий мопс. И фыркнул. И ещё нос попробовал языком облизнуть.
– Хватит, – вздохнула мама, – собирайся.
– А мне никуда не надо. – Я с беспокойством уставился на неё.
Мама знает моё расписание. Сегодня у меня никаких кружков нет. В гости к Тохе я тоже не планировал, иначе давно бы ей сказал. Кажется, мысль о мопсике потрясла её невероятно.
– Собирайся, Витя, – повторила мама. – Поедем в этот ваш питомник, пока я не передумала. Посмотрим хотя бы, что там за мопсики.
Я так боялся, как бы мама и правда не передумала, что надел всё первое попавшееся. Водолазку задом наперёд, а носки – вообще разного цвета. Это уже потом выяснилось, когда я в машине выдохнул.
По дороге к нашему мопсику мы попали в пробку. Всё было против меня. Ведь мама запросто могла прийти в себя и развернуться.
– Мы же в любом случае посмотрим, да? – осторожно уточнил я.
– Ага. – Мама мотнула головой. – Смотри!
По тротуару бежал человек. Его тащила за собой собака на поводке. Огромная коричневая собака, которая не собиралась останавливаться. Добежав до заборчика, собака легко перепрыгнула его и рванула дальше. Человек тоже прыгнул. Он всё ещё пытался удержать поводок. Перевалившись через ограждение, он упал на бок и покатился по земле.
Маме стали бибикать, потому что все поехали, а мы до сих пор стояли.
– Мне кажется, – пробормотала мама, – это плохой знак.
Она поехала, но как-то очень медленно. Настолько, что на ближайшем перекрёстке я зажмурился, чтобы не видеть, как она включит поворотник. Но мы всё-таки не свернули, а доехали до нужной улицы и зашли на площадку для выгула собак.
Там мама устало села на лавочку и с невесёлым лицом погрузилась в размышления. Я подошёл к одноэтажному дому и заглянул в окно. Я уже знал, по фотографиям с сайта, что именно там живёт семья, которая занимается разведением мопсов. Окно открылось, выглянула тёмноволосая женщина.