– Да ела она! – возмущался я. – Нельзя животных перекармливать.
– Знаю, как она там ела! – ворчал в ответ Мишка. – Вон худая какая! Ничего страшного, если ещё поест!
Юки как будто тоже узнавала Мишку, сразу плыла на его голос. Мне казалось, что на меня она так не реагировала.
А ещё хитрый Мишка приучил её брать еду с руки: протягивал ладонь, щёлкая языком «цок-цок», и Юки тянулась ему навстречу. Когда я наблюдал за ними, в носу у меня немножко щипало.
Прошло две недели. Юки быстро росла, стала крупнее и активнее. Если поначалу она немного опасалась взрослых рыбок, то потом осмелела и стала свободно плавать в аквариуме.
Мишка по-прежнему обожал Юки и даже сам покупал и приносил какой-то специальный корм для лягушек.
– Эх, хороша! – восхищался он, глядя, как стремительно плывёт повзрослевшая Юки, а рыбки шарахаются от неё в стороны. – Давай, так их! Пучеглазые, прочь с дороги!
– Что значит «прочь»? – заступался я за рыбок. – Это вообще-то их дом!
А ещё одна рыбка-гуппи родила много мальков, они сигали туда-сюда. И в первую же ночь я услышал какие-то бултыхания в аквариуме. Как будто все тамошние обитатели играли в водное поло.
В школе я рассказал об этом Мишке:
– Это Юки, наверное, заплывы устраивает, – довольно сказал Мишка. – Как самое разумное существо там. Я в земноводных разбираюсь, на Тортилле натренировался!
Тортилла – это красноухая черепаха. Мишке купили её, когда он ещё ходил в детский сад. Мишка очень её любил. Но потом она чем-то заболела и погибла. Мишкины родители хотели подарить ему другую взамен, но Мишка плакал и кричал, что не предаст Тортиллу и других ему не надо. Моя мама, знавшая эту ситуацию, сказала как-то папе на кухне (я подслушал), что потерю всегда надо сначала отгоревать, а когда человек будет готов к новому, то сам даст об этом знать.
Когда, после школы, я решил покормить рыб, то не увидел ни одного малька. Выросли, что ли? Но нет, взрослых рыбок не прибавилось! Даже, как мне показалось, их наоборот, стало меньше!
«Может, какая-то болезнь?» – подумал я.
И стал внимательно изучать дно – вдруг там лежат заболевшие рыбки? Но дно было чистое.
– Мишка, у меня мальки куда-то делись. И рыбки тоже, гуппи вообще мало стало. – Я записал голосовое.
– Померли? – предположил Мишка. – Там же этот, как его… естественный отбор, слабые не выживают.
– Ну не могут же так много рыбок резко стать слабыми! – возразил я. – Жили-жили здоровыми, и тут раз – ослабли и померли!
– А если эпидемия какая? – не сдавался Мишка. – Где как раз слабые не выживают.
– Ну не знаю! На дне же умерших нету!
– Надо понаблюдать, – задумчиво ответил Мишка, – что там дальше будет!
Ночные бултыхания в аквариуме становились всё сильнее. Я иногда даже не мог уснуть из-за этого.
А рыбок становилось всё меньше. Мишка не придавал этому особого значения, он всё внимание уделял Юки. Та уже заметно подросла и стала такой упитанной шустрой лягушкой.
Я позвонил дяде Боре и поделился своими опасениями.
– Коль, а ты Юки, что ли, к рыбкам в аквариум запустил? – почти сразу перебил меня дядя Боря.
– Ну да! – ответил я. – Чтоб ей в банке не одиноко было.
– Да она твоих рыбок и ест! – воскликнул дядя Боря. – Лягушки же хищницы, по ночам охотятся! Мальки так вообще для неё лакомство! Да и обычные небольшие рыбки тоже! Немедленно пересаживай, пока она всех там не переловила! Вы аквариум отдельный для Юки купили?
– Нет, я думал, ей с рыбками веселее будет.
– Ей-то, может, и веселее, – хмыкнул дядя Боря. – А вот рыбкам твоим нет! В общем, на выходных идём с тобой покупать второй аквариум!
Вот оно что! Значит, ночной шум – это была охота! Юки охотилась на беззащитных маленьких рыбок! Ну и наглое пузо! Я разозлился.
– Я тебя кормил, Мишка кормил, а ты вон что удумала! – говорил я Юки, пересаживая её в литровую банку. – Сиди теперь тут, одна! Раз не умеешь в коллективе себя вести прилично!
И тут же в дверь позвонили, и в квартиру ворвался Мишка. Увидев Юки в банке, он удивился, но я ему всё объяснил.
– Вот это Юки! – поразился Мишка. – Зверюга, охотница! А с виду не скажешь!
– Угу, – недовольно хмыкнул я, – а ты её ещё защищал всегда.
– Ну она ж не виновата, что хищница! – пожал плечами Мишка. – А что банка такая маленькая?
– Какую нашёл, в такую и посадил! – ответил я. – Остальные мама на огурцы пустила. Аквариум на выходных купим!
На следующий день я пришёл из школы и увидел пустую банку. Юки не было.
Ладони мои тут же вспотели, а в животе что-то неприятно зашевелилось.
Сколько лягушки могут жить без воды? Понятно, что они земноводные, но найдёт ли Юки обратную дорогу? Комната вон какая большая!
– Юки, Юки, Юки! – Я искал её под столом, и под кроватью, и в щели между стеной и шкафом.
Безуспешно.
Тогда я насыпал корм в центре комнаты в надежде, что Юки выберется на запах еды, и сел делать уроки.
Но вот я уже закончил, а Юки так и не было.
Я снова всё облазил, но так никого и не нашёл.
Позвонил Мишке.
– Юки упрыгала из банки, – упавшим голосом сообщил я другу. – Нигде нету, и не выходит. Она же так погибнет!
Я почти всхлипнул.
– Бегу! – кратко ответил Мишка.
Изучив обстановку на месте, Мишка взял в руки корм, сел на пол, начал звать: «Юки, Юки!» – и тихонько цокать языком.
– Да я уже так звал! – махнул я рукой.
– Ты ж не цокал. Это уметь надо.
– Подумаешь!
Мишка сидел и цокал: «Цок-цок, Юки, Юки, цок-цок, Юки, Юки».
И вдруг из-под кресла вылетел комок пыли и запрыгал в Мишкину сторону.
Юки!
Она приблизилась к Мишкиной руке и тут же начала есть, смешно беря кусочки лапками.
Мишка подождал, когда она наестся, и аккуратно взял её второй рукой.
– Колька, куда?
– Мыть!
Мы отнесли Юки в раковину и тщательно вымыли от пыли. Потом я нашёл в холодильнике трёхлитровую банку с солёными огурцами. Огурцы переложил в маленькие банки, а эту тщательно вымыл, набрал воды и притащил в комнату.
– Вот! Теперь не выскочит!
И мы с Михой набросали туда водорослей, камушков, а потом запустили Юки.
Она тут же поплыла. Мы радостно наблюдали.
– Может, ты мне её отдашь? – смущаясь и краснея, спросил Мишка. – У меня и аквариум где-то на даче есть, от Тортиллы остался.
Я молчал. С одной стороны, это моя Юки, с другой – Мишку она вроде как больше любит, с третьей – это всё-таки подарок, с четвёртой – Мишка мой лучший друг, пусть бы Юки ему была вместо Тортиллы, что такого. Я бы так же приходил к нему в гости, и мы вместе смотрели бы на неё.
– Я подумаю.
Вечером я рассказал всё маме и папе: и про то, что Юки больше любит Мишку, и как она ела мальков, и как убежала из банки, и что Мишка попросил её подарить.
Мама с папой переглянулись.
– Если ты готов расстаться с Юки, а Миша готов её принять и растить, то это верное решение, – после долгой паузы сказала мама.
Папа кивнул.
– Я бы тоже так поступил, – добавил он. – А видеться ты с ней всё равно часто будешь.
– Только не знаю, правильно ли передаривать подарки, – вздохнул я. – Вдруг дядя Боря обидится?
– Думаю, нет, – улыбнулась мама. – Позвони ему.
Я ушёл в свою комнату и позвонил дяде Боре. Под конец задал тот самый вопрос, про подарки.
– Племяш, ну ты что! Конечно, дари Юки Мишане. Я-то точно не обижусь, – воскликнул дядя Боря. – Мужская дружба – это святое. А про «передаривать» – это всё условности.
– Условности? – не совсем понял я.
– Потом объясню! На выходных тогда идём в кино!
Юки плавала в банке и – как мне показалось – вопросительно смотрела на меня. Я вздохнул, постучал по стеклу:
– Теперь у тебя будет новый хозяин. А я буду приходить!
В носу у меня опять предательски защипало, и в горле застрял комок. Я сглотнул и громко крикнул:
– Я к Мишке!
Закрыл банку крышкой, укутал в плед, поставил в высокую сумку и отправился к другу.
Вера ГамаюнСчастье быть котом
В одной городской квартире жил кот. Что бы с ним ни происходило, он чувствовал себя несчастным, даже если это было что-то хорошее.
Например, хозяйка каждый день наливала ему в миску свежую кипячёную воду. Но кот пил из-под крана, или из унитаза, или из хозяйской чашки. Откуда угодно, но только не из миски.
– Это некрасивая миска! – кричал он, опрокидывая миску на пол. – И невкусная вода!
Хозяйка не понимала кошачий язык.
А кот, между тем, чувствовал себя очень несчастным.
Стараясь угодить, хозяйка купила коту уютный домик. Но кот сидел в картонной коробке из-под домика, или в обувной коробке, или в пакете из магазина. Где угодно, но только не в домике.
– Я бездомный! – плакал он, зарываясь в пакет.
Хозяйка всё равно не понимала, и кот чувствовал себя очень несчастным.
Хозяйка положила на свою кровать подушку для кота.
Но кот спал у хозяйки на животе, или на ногах, или на голове. Где угодно, но только не на подушке.
– Сама-то ты заняла лучшую половину кровати, а мне оставила худшую, – ворчал кот, укладываясь хозяйке прямо на лицо всем своим толстым пушистым телом. – Что ты там бубнишь в своё оправдание? Ничего не разобрать.
Он чувствовал себя очень несчастным почти всё время.
Вместо травы, которую хозяйка вырастила для него в горшке, кот жевал комнатные цветы. Вместо когтеточки драл когтями диван. Вместо кошачьего корма таскал сосиски и жареную курочку из хозяйской тарелки.
А иногда случалось и так, что кот говорил:
– Этот лоток… он вроде бы чистый и полон свежих опилок. Но я не хочу в него пи́сать!
И пи́сал мимо. И чувствовал себя, конечно, очень несчастным.
По ночам, когда уставшая хозяйка спала, кот скакал по квартире и орал во всю глотку:
– Я несчастен! Как я несчастен здесь! Это не та вода, не та миска, не тот домик, не та подушка! Не та хозяйка, в конце концов!