– Но это нечестно! – обиженно взревел демон. – Ты ошибся, и я должен тебя убить!
– Ты провел в заточении много веков, за это время понятие «честности» несколько… как бы это сказать… пообтрепалось. У нас в Ква-Ква им пользуются только жрецы, когда это выгодно…
– Ты еще поплатишься! – пообещал демон и, ударом ноги вышибив дверь, гордо удалился.
– Эх, какой был дом, – без особой печали сказал маг, вслушиваясь в доносящийся из-за стен грохот.
Он уселся на пол и принялся ждать скорого рассвета.
Утро Зубост Дерг, верховный жрец Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное), встретил на ногах и в очень необычном месте – около святилища, чья крыша напоминала формой женскую грудь.
Зайти на его территорию Зубост Дерг и не подумал, хотя ворота выглядели гостеприимно распахнутыми.
Отношения между жрецами разных божеств отличаются большей сложностью, чем взаимодействия элементарных частиц на глюонном уровне, и если верховный жрец одного из обитателей Влимпа без приглашения появляется в храме другого, то это может быть расценено как оскорбление.
Поэтому главный служитель Бевса-Патера делал вид, что прогуливается, до тех пор, пока из ворот святилища Одной Бабы не выступил крошечный человечек в оранжевой рясе.
Но и в этот момент Зубост Дерг даже не повернул головы.
– Вы не подскажете, который час? – безнадежно унылым голосом осведомился жрец, похожий на апельсин с ножками.
– Скоро девять, – облегченно вздохнув, ответил Зубост Дерг, после чего повернулся и с радостью, фальшивой, как восковое яблоко, заявил: – О, какая радость лицезреть вас в добром здравии!
– И вас, – кисло ответил верховный служитель Одной Бабы, откликающийся на имя Пуфик Нал. – Как поживают атрибуты Отца Богов, не отвалились?
– Торчат лучше прежнего. А у вашей покровительницы вуалька с лица не сползла?
Одна Баба, официальная супруга Бевса-Патера, отличалась невероятной для богини застенчивостью, поэтому ее всегда изображали с закрытым лицом и никогда не произносили ее имени.
По крайней мере, люди, надеющиеся на долгую жизнь.
– На том же месте, – хмыкнул Пуфик Нал.
Обмен ритуальными оскорблениями закончился, и верховные жрецы двух могущественнейших божеств Лоскутного мира, временами находящихся между собой в брачных отношениях, перешли к деловой беседе.
– Что надо? – без особых церемоний осведомился Пуфик Нал.
– Хочу предложить сотрудничество, – сказал Зубост Дерг, ощущая, что не просто наступает на горло собственной песне, а ломает ей ноги, выкалывает глаза и вырезает сердце.
Решиться на такой шаг верховный служитель Бевса-Патера отважился только после ночи тягостных раздумий и нескольких кувшинов хорошего вина, выпитых в компании наставника послушников и жреца-стилиста.
К утру, когда сокувшинники попадали на пол, Зубост Дерг со скрежетом зубовным признал, что в одиночку попавшего в Ква-Ква демона не поймает и злокозненных магов не посрамит…
После чего предпринял священное омовение, расчесал бороду и отправился за помощью.
К заклятым друзьям из святилища Одной Бабы.
– Что? – Пуфик Нал, решивший, что над ним издеваются, выпучил глаза – и стал похож на странное насекомое.
Слово «сотрудничество» в лексикон жреца входило, но оно валялось на пыльной полке в дальнем углу подсознания и никак не ассоциировалось с коллегами из других храмов.
– Есть одно дело, которое мы можем обстряпать вместе к вящей славе Бе… – Зубост Дерг издал звук, какой производит заклинившая коробка передач очень большого автомобиля, – наших божеств.
– Дело, что увеличит славу Одной Бабы и Отца Богов одновременно? Ты что сегодня пил?
– Вино, но это неважно, – Зубост Дерг махнул рукой и выложил главный аргумент. – Ведь ты хочешь сделать так, чтобы маги сели в лужу?
С этого момента Пуфик Нал слушал очень внимательно. Любые внутрижреческие противоречия отступают, когда дело касается старой, как сам мир, вражды с гнусными колдунами.
– Демон, один из узников, это, конечно, хорошо, – сказал верховный жрец Одной Бабы, когда служитель Бевса-Патера замолчал. – Проблема в том, как его найти. Наши силы велики, но даже если мы соберем всех служителей и отправим прочесывать город, они будут заниматься этим год!
– Поэтому нам нужны жрецы всех богов, кого мы сможем поставить под ружье… под знамя священной войны… собрать, короче!
– Всех? – Пуфик Нал подумал о том, что в храмовом квартале несколько сотен святилищ, и что обойти их будет непростой задачей.
– Хотя бы тех, у кого больше десятка служителей, – поправился Зубост Дерг. – Ты начнешь с западного конца улицы Темного Света и Светлой Тьмы, я с восточного, а на закате встречаемся в «Священной корове». Идет?
– Идет.
И жрецы, коротко кивнув друг другу, разошлись.
В мужском туалете, расположенном в корпусе факультета магии нечеловеческих существ Магического Университета, было холодно и пахло совсем не розами, и даже не ромашками.
А еще из туалета доносились подозрительные звуки – шипение, постукивание и сердитые возгласы.
– Как ты рисуешь? У тебя же руки кривые!
– Сам ты кривой! Вот эту загогулину надо по-другому изобразить!
– Типа!
– С-с-с-с-с!
Извлеченное из недр Некроинтерпресскона заклинание, чуть слышно потрескивая, висело в воздухе, а четверо студентов пытались зарисовать демонский манок во всех возможных проекциях.
Рыггантропов прижимал к стене очередной бумажный лист, Тили-Тили давал указания, а Арс и Нил водили карандашами.
– Жуткая штуковина, – сказал Топыряк, когда уродливая труба, увешанная множеством монет на веревочках и снабженная щегольским гребнем из металла, оказалась зарисована в очередной раз. – И отливать ее придется из металла.
– Отправимся к гномам, – вздохнул Прыгскокк.
Дверь открылась, в нее просунулась встрепанная голова студента, решившего использовать туалет по назначению.
– Ого! – произнесла она. – А чего это вы тут делаете?
– Вали отсюда, типа, – сказал Рыггантропов, и слова его, тяжелые, как кувалды, заставили любопытного попятиться.
– У твоего отца ведь есть знакомые гномы? – спросил Арс, повернувшись к Нилу.
– Они торговцы, а нам нужен мастер, – вздохнул Прыгскокк, чей родитель вел торговлю с гномьим Лоскутом Горы.
– Спросим у Отбойника, в натуре? – предложил Рыггантропов.
Тили-Тили громко зашипел и выразительно покрутил рукой у виска.
– Отбойник в последнее время свихнулся, решил, что пора ему стать человеком, – грустно проговорил Топыряк.
– Ну да, ну да.
Чудовищно волосатому гному, владеющему пивной «Утонченное блаженство», пришло в голову, что торговля пойдет лучше, если за стойку поставить человека. Но делиться с кем-то выручкой Отбойник не пожелал (а точнее, был неспособен делиться из-за патологической жадности) и решил превратиться в человека сам.
Для начала он обратился к парикмахеру, но тот, обломав о шевелюру гнома пару ножниц, отправил того к кузнецу.
Кузнец с помощью молота и стамески урезал Отбойнику лохмы и подровнял бороду, после чего гном заказал маленькие удобные ходули и человеческий костюм с укороченными рукавами.
За стойкой «Утонченного блаженства» теперь стояло нечто, похожее на циркового акробата-клоуна, так что не привыкшие к виду хозяина посетители впадали в легкий ступор.
Чтобы выйти из него, они покупали пиво, торговля и в самом деле шла лучше.
– Отбойник не поможет, – вздохнул Прыгскокк, – придется идти в гномий квартал.
Туалет наполнился глубоким унынием, пересилившим даже царящие тут запахи.
Гномы, законопослушные и работящие обитатели Ква-Ква, пользовались среди прочих рас исключительно плохой репутацией, а квартал малорослого народца, лежащий на правом берегу реки, считался местом более опасным, чем некоторые окраины Нор или Дыр.
Сами гномы не могли понять, в чем тут дело, а другие расы не спешили объяснять, опасаясь получить по голове топором.
– А что делать? – вздохнул Арс, глядя на Тили-Тили, ставшего похожим на печальную картофелину с большими ушами и глазами. – Может быть, они нас и не убьют… сразу…
– Уматывать надо, типа, – вступил в разговор Рыггантропов.
Предки двоечника веками учились выживать в смрадной атмосфере Дыр, перед которыми напичканные опасными тварями джунгли покажутся уютной гостиной, и в процессе эволюции обрели некий дополнительный орган, годный только для одного – давать сигнал тревоги.
– А чего? – не понял Прыгскокк.
– Сворачивайте заклинание, а я рисунками займусь, – сказал Топыряк, – а то еще войдет кто-то из преподавателей…
Болтающееся в воздухе заклинание зашипело, не желая возвращаться в тесный и пыльный мешок. Рыггантропов грозно заворчал, а Тили-Тили, проскользнув вдоль стеночки, подпрыгнул и нанес коварный удар туда, где у заклинания находилась «пятая точка».
Пораженный такой наглостью кусок слегка одушевленной магии потерял бдительность, Нил Прыгскокк и Рыггантропов навалились на него и деловито свернули, как рулон обоев.
– Оно слабеет, – заметил Арс, когда заклинание оказалось надежно упаковано в мешок, – через какое-то время рассеется.
Дверь заскрипела тонко и пронзительно, и в туалет неслышней мыши проскользнул поцент Злост Простудилис.
– Так-так, – сказал он тоном самого зловещего из инквизиторов и окинул взглядом студентов, шевелящийся мешок у ног Рыггантропова, торчащие из-под мантии Топыряка свитки.
– Э… – слова застряли у Арса в горле, да так основательно, что вздумавшему их добыть пришлось бы воспользоваться сверлом.
Злост Простудилис, внешностью напоминающий облысевшего хорька, внушал студентам дикий, первобытный страх, какой испытывали, должно быть, сидящие на ветвях предки людей перед тигром.
– Вы занимаетесь тут чем-то нехорошим, – поцент выговорил это так, что на лице у Рыггантропова появилось виноватое выражение, Тили-Тили повесил голову, а Арс ощутил желание упасть на колени и раскаяться, – ну-ка, что там у вас?