Прыгскокк кивнул.
Из коридора долетел тягучий мощный гул: «Бом-м! Бом-м!» Колокол, висящий у ректората, дал знать, что время лекции закончилось. По аудитории пронесся грохот и треск, будущие демонологи, радостно гогоча, поспешили к двери.
Преподаватель поднял взгляд и с удивлением посмотрел на двух оставшихся за партой студентов.
– Вы еще здесь?
– Э, поцент, у нас есть один вопрос, – сказал Арс, – мы хотим больше знать о тех существах, для которых была создана клетка Бивиса-Батхеда. Что произойдет, если одно из них попадет в наш мир?
Седая борода качнулась, из-под нее донесся смешок.
– Такое невозможно, друзья мои, – сказал преподаватель, выходя из-за кафедры. – Но если подобное случится, то проведший в изоляции много тысячелетий демон будет ошеломлен обилием впечатлений… Ему придется заново учиться тому, что такое разговаривать, думать, противостоять действию солнечного света…
– Но ведь демоны не могут изменяться, трансформировать свою сущность! Они не способны к обучению, как и боги! – возразил Арс, блеснув знание курса «Психология сверхъестественных существ».
– Верно. Но узники – могут. В этом их страшная сила. Если один из них появится в нашем мире и получит достаточно времени для развития, то вскоре он силой и умениями станет равен обитателям Влимпа, а то и превзойдет их! И тогда нам не избежать магической войны!
Прыгскокк икнул, а Арс ощутил, как в животе становится холодно и неуютно.
– Спасибо, – проговорил он. – А мы, пожалуй, пойдем…
– Не за что, – ответил поцент.
– Вы чего там, типа? – поинтересовался Рыггантропов, ожидающий приятелей в коридоре.
– Лишний раз убедились, что влипли в серьезные неприятности, – мрачно ответил Арс, а Прыгскокк грустно вздохнул.
Днем полуразрушенная таверна «У Толстого Маззи» выглядела еще менее живописно, чем ночью.
Кровь с пола то ли стерли, то ли слизали, останки мебели вынесли, трупы и раненых уволокли, но превращенная в груду камней стена и валяющаяся в центре перекрестка дверь никуда не делись.
С противным жужжанием клубились мухи и зеваки, рождались, эволюционировали и вымирали слухи.
– Это лига «Чистый город», помяните мое слово…
– Конкуренты…
– Они тут вчера день нелюдя справляли!
– Толстый Маззи не заплатил крыше…
– Да откуда у него крыша?
– Эти козлы…
– Все из-за любви, из-за любви!
Последняя версия, озвученная сухонькой старушкой в чепце цвета детской неожиданности, оказалась настолько дикой, что толпа изумленно примолкла. Стали слышны вопли проталкивающегося через нее в драном одеянии жреца Дрыллингупса, бога мелких пороков:
– Морде Крышна, Морде Рама, Морде Морде…
Отдавив ноги особенно неповоротливым зевакам, жрец выбрался на открытое место и прошел по кругу черной, словно выжженной, почвы диаметром в несколько метров.
Ночью его никто не заметил, днем – не обратил внимания.
Меж тем, окажись тут даже студент, изучающий демонологию первый год, он бы уверенно сказал, что перед ним каверна – место ухода демона в Нижний мир.
Апполинарий Матвеевич еще до рассвета вернулся на родину и поэтому не слышал предназначенную для его отлова молитву.
– Стой, – сказал лейтенант Лахов, тщетно пытаясь ухватить стоящую перед ним кружку.
– Не уйдет, – поддержал начальство Калис, норовя вытащить из сапога взведенный арбалет.
Ргов что-то пробурчал из-под стола.
Сегодняшней ночью они увидели много такого, чего видеть не хотели и чего нормальным людям, пусть даже стражникам, видеть не нужно, и теперь пытались все это забыть.
Вопреки репутации, алкоголь пока не справлялся. Он вымывал из мозгов другие воспоминания, но увиденное в «Толстом Маззи» торчало в голове раскаленной занозой и уходить не спешило.
– Ты забыл? – спросил Лахов, когда ему удалось схватиться за кружку и благодаря этому не свалиться со стула.
– Что? – осведомился Калис, один за другим разряжая арбалеты в стену и странным образом промахиваясь.
– Ну это… все…
– Нет, – сказал из-под стола Ргов. – Лапы, когти, кровь… сколько ее…
Стражники дружно содрогнулись, а хозяин заведения подумал, не пора ли принести каждому из них по тазику.
– Морде Крышна! Морде Рама! – завопил кто-то за открытой дверью.
– Это еще что? – Лахов попытался повернуться, но понял, что сделать это не в силах.
– Жрец, – услужливо подсказал хозяин. – Они сегодня с утра ходят по всему городу и голосят.
– А, – в один голос сказали Торопливые.
Падающий через входную дверь свет на мгновение померк, и в помещение вошел кто-то большой.
Когда Лахов поднял взгляд, то обнаружил рядом человека, в родословном древе которого наверняка числились шкафы с антресолями, груды мешков и давно вымершие крупные рептилии.
– Большой Джим, – проскрипел человек, двигая квадратной челюстью, – хочет знать, как идет расследование?
«Какое расследование?» – хотел спросить лейтенант, но свежий ветер отрезвления, нежданно подувший в его голове, заставил пасть вовремя захлопнуться, а болтливый язык отдернуться.
– С рождения Васис пай-мальчиком был, – пропел из-под стола Ргов.
– Мы знаем, кто это сделал, – сказал Лахов, почти не запинаясь, – но поймать его трудно, поскольку это…
Лейтенант едва не брякнул «демон», но вовремя прикусил язык.
Вздумай он сослаться на сверхъестественное существо, Большой Джим, очень гордящийся собственной практичностью, наверняка решит, что его пытаются надуть, и сильно огорчится.
– Он не совсем человек, – поправился Лахов. – Но мы вышли на след.
Посланец Большого Джима несколько минут пытался осмыслить полученную информацию, вращая глазами и двигая складками кожи на лбу, а потом изрек:
– Он еще об этом пожалеет…
Набор возможных ответов, заложенных в черепную коробку эконом-класса, не был особенно велик, и данный вариант вроде бы хоть немного подходил к ситуации.
– Ага, – согласился Лахов, и голова его с деревянным стуком ударилась о столешницу.
Жуткие ночные воспоминания, испугавшись, порскнули в стороны, и лейтенант погрузился в блаженное беспамятство.
Хрор Глубокий в очередной раз огляделся и подумал, что лучше бы он утопился в реке, чем сунулся в это проклятое здание.
А ведь ночью все началось так здорово. Он перебрался через забор, обошел ловушки, отыскал вход, а с первыми лучами рассвета, когда через ворота МУ потянулись зевающие студенты, прокрался мимо дремлющего за стойкой древнего мага из волшебной охраны.
Но не успел погордиться собой, как заблудился.
В свое время Хрор Глубокий с удовольствием прогулялся по внутренностям Кроссовского лабиринта, заваленного скелетами неудачливых искателей сокровищ, отыскал выход из гробницы императора Бум-Бум-Трыня, построенной в виде исполинской подземной паутины.
И тем глубже был стыд, который вор испытал, поняв, что случилось.
Он неожиданно осознал, что не понимает, где именно находится, и не может вспомнить, куда нужно идти, чтобы вернуться к входу. Чуть ли не впервые в жизни Хрора охватила паника.
Любой мозг, попавший в место, где сконцентрирован большой магический заряд, подвергается сложному и не до конца изученному воздействию, для описания которого понадобится пара страниц трехэтажных формул.
Существу, имеющему врожденные способности к чародейству, это не причиняет вреда, в то время как обычный человек (гном, эльф, тролль и так далее) быстро теряет способность мыслить связно.
Хрор, как истинный профессионал, справился с паникой быстрее, чем герой – с хилым чудовищем. Загнал страх в угол подсознания и запер там, пообещав себе разобраться с ним позже, а затем двинулся туда, откуда пришел (вроде бы), на всякий случай осторожно заглядывая во все двери.
К настоящему моменту вор непонятным образом оказался в длинном коридоре с полом, выложенным паркетом, и окошками в обеих стенах.
– Я спокоен, – заверил сам себя Хрор, отчаянно сжимая кулаки и пытаясь уяснить, почему все плывет перед глазами, – сейчас я загляну вот в это окно и попробую выпрыгнуть в него…
За окном обнаружилась довольно симпатичная пропасть глубиной в несколько сотен метров и со вкусом расставленные на ее дне острые камни.
Выпрыгивать Хрору расхотелось.
– Этого всего не может быть! – пробормотал он. – Это мне кажется! Надо только не бояться!
Прямо из паркета рядом с вором вылезло существо, похожее на человечка, грубо слепленного из огня.
– Точно, – сказало оно, дружелюбно потрескивая, – бояться не надо. Иначе пропадешь.
Хрор кивнул, закрыл глаза и побрел прочь.
Искусством двигаться в полном мраке он владел в совершенстве и мог отыскать в темной комнате кружащееся в воздухе перо, не потревожив висящие на веревках колокольчики.
Поэтому вор оказался сильно удивлен, когда буквально уткнулся в кого-то. Подняв веки, он недоуменно уставился на черноволосого студента в зеленой мантии, а потом собрался с духом и спросил:
– Как пройти в библиотеку?
Арс Топыряк еще разок оглядел человека в перчатках, облаченного с ног до головы в нечто черное, бесформенное.
– А тебе зачем?
– Почитать… хочу… – сказал Хрор и непонятно зачем спросил. – А где бабушка?
– Я за нее, – ответил совершенно сбитый с толку Арс. – Спустишься вон по той лестнице, потом направо главным коридором, ну а там увидишь двери. Такие черные, в магических знаках.
– Да, – кивнул вор и, что-то бормоча себе под нос, зашагал в указанном направлении.
Время от времени он ощупывал перед собой воздух.
Вечернее богослужение в храме Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное), всегда отличалось повышенной торжественностью.
Оно и понятно – вечер лучше всего подходит для исполнения всяких отцовских обязанностей: охаживания ремнем детских задниц, раздачи подзатыльников и поглощения ужина под бутылочку пива.
Но сегодня все шло вкривь и вкось. Проведшие большую часть дня на улицах жрецы то и дело сбивались, голоса их звучали хрипло и противно. Прихожане недовольно гудели.