– И кто только создает такие бредовые мороки? Фантасты, чтобы их всех! Никакого реализма!
Беймс Джонд тогда сжался в ожидании неизбежного экзорцизма, но толстяк лишь плюнул и, бурча, как рассерженный пес, проследовал мимо.
Убедившись, что изгонять его никто не собирается, специальный агент вновь приступил к поискам.
Бродя по коридорам и лестницам, заглядывая в аудитории и подсобные помещения, Беймс Джонд изо всех сил старался маскироваться под морок, хотя не представлял, что это такое.
Но пока, судя по всему, у него все получалось.
Скрытный проснулся, ощутив, как его довольно сильно потрясли за плечо.
– Что такое? – пробормотал он, не очень понимая, где находится и как тут оказался.
– Ты новенький, что ли? – спросил кто-то звонким, как литавры, голосом.
Маг поднял голову и обнаружил, что спал, сидя за партой, и что его окружают удивленные молодые люди в зеленых мантиях.
От сотрясения в черепе проснулись воспоминания – ночью он бродил по университету, отыскивая эту проклятую библиотеку, потом начала мерещится всякая ерунда, а в ногах появилась усталость… он зашел в аудиторию, чтобы поспать часок-другой…
В окно ярко светило никак не утреннее и тем более не ночное солнце.
– Чего молчишь? – осведомился круглолицый крепыш. – Язык проглотил, что ли? Почему у тебя такая странная одежда? И зачем ты напялил этот дурацкий капюшон?
Скрытный сжался, вновь, спустя много десятилетий, ощутив себя плюгавым заумным студентом, издеваться над которым – долг каждого сокурсника.
– Э… у меня аллергия на свет, – сказал он, сдерживая паническое желание вскочить и убежать.
«Ты великий маг! – подсказал разум. – Ты способен одним заклинанием обратить всю это молодежь в прах!» Но вопящая орда примитивных инстинктов и чувств, долгие годы отсиживавшихся в подсознании, затоптала его, как толпа варваров – пытающий сопротивляться поселок.
– Не б-б-бей-т-т-тее… – заблеял Скрытный, – м-м-ме-ен-ня-я…
– Чего он там бормочет? – крепыш выразительно стиснул кулаки. – А ну…
Дверь с негромким стуком открылась, и Скрытный понял, что пережитый только что страх – жалкий ветерок рядом с обрушившимся на спрятавшегося под капюшоном мага ураганом ужаса.
В аудиторию вошел мэтр Тугодум, декан факультета магии нечеловеческих существ.
Преподаватель, которого студент, позже ставший Скрытным, боялся до судорог.
– Так, что тут у нас? – сварливым голосом осведомился мэтр Тугодум. – Опять болтаете? А ну всем сесть!
Скрытный облился холодным потом и попытался ускользнуть под парту, но был замечен.
– Так, ты! – палец декана нацелился так, словно у пальца имелся инфракрасный прицел. – Э… студент, как твоя фамилия?
– Пу-пу-пу…
– Ты заика, что ли? – удивился мэтр Тугодум.
– Не-не-нет, эт-то моя фа-фмилия – Пупупу, – пролепетал несколько оправившийся Скрытный, жалея, что новая мантия, надетая только вчера, ярко-зеленого цвета.
В точности того же, что и у студентов факультета магии нечеловеческих существ.
– Ага, – несколько опешил декан.
Он привык к тому, что существует определенная категория студентов, начинающих ходить на занятия ближе к концу учебного года, и не удивился, обнаружив в аудитории незнакомца.
Смутило его нечто другое – какое-то давнее воспоминание, связанное с противным голосом собеседника.
– Надеюсь, вы приготовили домашнее задание? – осведомился мэтр Тугодум.
Услышав вопрос, Скрытный понял, что висит на волоске, что еще мгновение – и опытный, умелый маг, наводящий страх на три четверти Ква-Ква, будет отброшен в сторону, а власть над телом возьмет двадцатилетний юнец, набитый комплексами, страхами и глупостями, как старый диван – клопами.
– Да… – прохрипел он, радуясь, что капюшон надежно скрывает лицо.
– Тогда расскажите нам об особенностях боевой магии гномов, – декан сделал приглашающий жест, – прошу сюда, к доске…
Двигаясь точно марионетка, Скрытный выбрался из-за стола и побрел между партами, из последних сил давя растущую в душе волну паники. Студенты злорадно захихикали.
Люди привыкли судить о зданиях по фасадам, хотя истинная сущность домов проявляется в том, как они выглядят сзади.
Если спереди Магический Университет Лоскутного мира смотрится величественно и упорядоченно, то сзади напоминает кошмар, приснившийся безумному архитектору после вечеринки с участием растаманов, подозрительных курильниц и маленьких зеленых чертиков.
Стены торчат друг из друга под невероятными углами, кирпич соседствует с бетонными блоками, а те переходят в бревна. Колонны вырастают из земли и утыкаются в никуда, а разноразмерные окна будто привезены с выставки «Самые нелепые отверстия мира».
Человек, взглянувший на это в первый раз, обычно испытывал острое желание отвернуться.
От стен университета и до самой ограды раскинулся парк, маленьким кусочком окультуренной жизни выглядели грядки, поросшие всяческой волшебной ботвой, от мандрагоры до плюща отвязного, семечка которого достаточно, чтобы целый полк троллей увидел розовых слонов.
В парковых зарослях обитали какие-то существа, и в гуще зелени то и дело что-нибудь шевелилось.
Поэтому на ненавязчивый шум в парке никто не обращал внимания, а зря, так как он сопровождался членораздельными высказываниями:
– Ну что, моя задница перестала тлеть?
– Да… и-ик. А моя?
– Ну-ка повернись. Похоже, да. Но как мы с этими дырами пойдем в университет?
– Я могу зашить, у меня есть нитки и иголка.
Что-то зашуршало, потом раздался резкий звук, какой бывает, когда рвут нитку.
– Я быстро… И-ик.
– Надеюсь.
Заглянувший в довольно густые кусты наблюдатель обнаружил бы там Зубоста Дерга, наряженного в штаны, ботинки и бороду, а рядом с ним – занятого любимым делом жреца-стилиста.
Верховный служитель Отца Богов, унылый, словно танцевальный вечер в обществе безногих, время от времени осторожно почесывал ту часть спины, где она называется по-другому, и гневно морщился.
Ожог получился не столько болезненным, сколько обидным.
Обитающие в университетском парке существа с интересом разглядывали чужаков, но сами им на глаза не показывались.
– Дожили, – вздохнул лепрекон Клонс, помнящий времена, когда Ква-Ква был маленьким поселком у чистой реки. – И к нам сюда заявились… эти… – он помолчал, вспоминая нужное слово, – извращенцы…
– А кто это такие? – полюбопытствовал Таролинас Смугл, представительный мужчина десяти сантиметров ростом, наряженный в рубаху из лепестков и штаны, сшитые из пчелиных крылышек.
Лет двести назад весь факультет магии нечеловеческих существ потрясали дикой силы споры по поводу того, к какой расе принадлежит непонятно откуда появившийся в Ква-Ква Смугл. Тот что-то бормотал о ядовитых отходах и плохом питании, но коротышку никто не слушал.
На Смугле защитили пару диссертаций, а потом он сбежал и поселился в парке.
– Разве не видишь? – лепрекон запыхтел от возмущения. – Два мужика забрались в кусты, где их никто не видит, и мантии сняли! Разве не извращенцы?
– Похоже на то, – кивнул домовой Панкратион, эмигрант из Лоскута Китеж. – У нас таких сразу на кол!
– И правильно! Всех на кол! – сделал вывод Клонс и спешно юркнул в траву, поскольку «извращенцы» начали подниматься.
– Готово, и-ик! – гордо заявил жрец-стилист.
Зубост Дерг мрачно осмотрел мантию, напоминающую объект надругательства банды фетишистов, и с тяжким кряхтением попытался натянуть ее на себя. Раздался выразительный треск.
– Узковата маленько, ничего не поделаешь, – жрец-стилист вытащил из подштанников зеркало и начал поправлять макияж, – но должна налезть, клянусь милостью Бевса-Патера…
– Она и налезла, вот только… дырка появилась снова.
– Э… и-ик. Я хотел как лучше…
– Само собой, – Зубост Дерг с трудом удержался от богохульства. – Ладно, влезем в университет через одно из тех окошек, сделаем дело и быстренько смоемся. А о том, что тут происходило, ты будешь молчать всю жизнь. Понял?
– Конечно. – Очередной «и-ик» замерз прямо в горле жреца-стилиста, и тот неожиданно вспомнил, что в арсенале служителей Отца Богов имеются не только молитвы и курения, а еще столь проверенные орудия религиозной пропаганды, как дыба и клещи для выдирания ногтей.
– Вот и славно, пойдем, – Зубост Дерг улыбнулся и заковылял через заросли.
Каждый его шаг сопровождался выразительным потрескиванием.
Окон в задней части университета имелось предостаточно, многие располагались не так высоко, иные были открыты, другие выглядели так, словно и не подозревали о существовании рам и стекол.
– Это подойдет, – авторитетно сказал Зубост Дерг, тыкая пальцем в сторону круглого проема, похожего на вход в нору очень большого червя.
– Почему?
– Так мне кажется, – верховный жрец пожал плечами, но тут же поправился. – Мне было божественное откровение.
– О!
– Подсади-ка меня. Только аккуратно, и не хватай за задницу!
– А как же подсаживать? – вопросил несколько изумленный жрец-стилист.
– Как хочешь. – Зубост Дерг с грацией слизняка перевалил через подоконник и шлепнулся на пол длинного, погруженного в полумрак коридора. – Эй, где ты там?
– Лезу, лезу, – в оконном проеме, изнутри выглядящим квадратным, показалось потное лицо жреца-стилиста.
– Так, ты не помнишь, как там начинается та молитва? А то что-то я ее забыл…
– Морде Крышна! Морде Рама! Морде…
– Отлично! Только тихо! А то не попусти Отец Богов, нас кто-нибудь услышит. Поехали!
Двое жрецов, нервно оглядываясь и бормоча молитву, углублялись в недра университета.
Кругло-квадратное окно медленно зарастало.
Помещение кафедры предметной магии располагалось под самой крышей, официально – на четвертом этаже, на самом же деле – в конце длинной, как список грехов, лестницы.
Хозяйничающие тут маги вели тихую и незаметную жизнь, обеспечивая весь университет всякими необходимыми вещами – талисманами, правильным образом изготовленными свечами, синтетическим жиром некрещеных младенцев и искусственной кровью девственниц.