– Хорошо представляю. А вы, Марина, не боитесь, что Иванов и до вас доберется?
– А после того как он всех моих подружек уволил, мне здесь делать нечего, не смотреть же, как он с семейством разваливает то, что сделали хорошие люди. Да и кишка у Валеры тонка против Паши идти, к тому же я к торговому залу отношения не имею, и пока Паша коммерческий директор, я тут работать буду сколько захочу.
– Ну а сотрудники, которых Иванов уволил, действительно были хорошие? Может, вы их слегка идеализируете?
– Девчонки отличные – красавицы, умницы. Работали с удовольствием, да и люди с ними охотно общались: постоянные клиенты и шоколадки дарили, и сувенирчики. И ребята нормальные были. Веселые все, компанейские. Праздники всегда вместе отмечали, такие пляски устраивали, потолок гудел!
– Весело было?
– Не то слово. Коллектив был, а не шайка стукачей. Никто доносы друг на друга не строчил, и атмосфера была совсем другая. А теперь как в склепе – зайдешь, кажется, что мертвечиной пахнет.
– Да, я заметил.
– Скучно стало, на работу неохота идти. Каждый день какие-то сплетни, козни вечно кто-то строит, наушничает, подслушивает.
– Но как мог Серебряков назначить такого человека управляющим?
– А он вообще в людях не разбирался. Кто больше глаза мозолил – тот и был хорош. Не знаю, чего там Валера ему наобещал, какие сверхприбыли, но умаслил.
– Добрая вы девушка, Марина. Вас бы в директоры, а?
– Такие, как я, директорами не бывают, разве не знаете? Я и увольнять не умею, и ценные указания давать – лучше подойду да сама все сделаю. Вот у таких, как Валера, распоряжаться хорошо получается, поэтому он и начальник.
– Мне показалось, что не любит красивых девушек? Монстры какие-то сидят. – Леонидов кивнул в сторону торгового зала.
– Из-за жены, наверное. Она у него ревнивая до жути. Не выносит красивых женщин и тех, кто лучше ее одет.
– А какая его жена? Она в зале?
– А никакая, если вы о внешности. Не толстая и не та, что за кассой. Увидишь – тут же забудешь о ее существовании.
– Да, послушаешь вас… Ну а из тех, кого уволили, никто не затаил зла, как вы думаете?
– Да для меня вообще все хорошие. Не могу представить, что кто-то из мести убил Серебрякова.
– Но убили же.
– Нет, это не наши. Девчонки такие хорошие, ребята со склада совсем молоденькие, еще пацаны. Да и рабочие в торговом зале тоже нормальные. Нет, наши этого сделать не могли. Девочки даже и не расстроились особо, кому охота работать с такой сволочью, а ребята все умные, наверняка работу уже нашли. Он и убрал их для того, чтобы на фоне умных дураком не казаться. Складские тоже, по-моему, пристроились. Да, еще Лариса. Мы ее «мамочкой» звали, добрая такая, хозяйственная. Она сильно плакала, конечно. Жалко ее. Но она так плохо видит, что в слона с трех метров не попадет. Не то что стрелять в кого-то. А киллера нанять – денег таких нет. Да и найди его…
– А вы пробовали? Марина засмеялась:
– Зачем? Я в Бога верю. Все равно он свое воздаст. И Валера шею себе еще сломает. Думаете, он счастлив? Да у него на лице мука смертная написана. Он все время чего-то боится, как бы не оступиться, не проколоться, как бы угодить. У него столько забот, что не позавидуешь. Если бы люди становились счастливее от тех подлостей, что они совершают…
– Да, здесь вы правы, зло всегда к тебе же и возвращается. Пожалеем же господина управляющего. Спасибо большое, Марина, хорошо мы с вами побеседовали. Желаю, чтобы вас не уволили, чтобы и хорошие люди здесь остались.
– Да я не переживаю. Хотят – пусть увольняют, а я лучше ребеночка рожу. Главное – задаться целью.
Почему-то Леонидов вспомнил Лялю. «Главное – задаться целью». Вот задаст себе такая задачу-минимум – и не отвертишься. Чтобы убить, тут нужен темперамент. Взрывной, импульсивный, неуправляемый. И характер нужен. Это должен быть такой сплав воли, нервов и ненависти! Надо искать человека, способного на сильные эмоции.
– Забыл, зачем к вам пришел, Мариночка. Я ведь хотел всего-навсего список уволенных получить, а проболтал с вами бог знает сколько времени. Есть у вас адреса, телефоны?
– Да, Ларисы, Лили и Анечки точно. А где-то в записных книжках должны быть адреса менеджеров. Со складскими труднее, но я поищу.
Зазвонил телефон. Марина сняла трубку:
– Алло? Да, переводи. Приемная коммерческого директора. Слушаю вас. Нет, его, к сожалению, нет и не будет до обеда. Нет, никакой информации для вас не оставлял. Что-нибудь передать? Хорошо. До свидания. – Она положила трубку. – Все Пашу ищут. Что ж будет теперь?
За соседней дверью раздался грохот и звон разбитого стекла.
– А там кто воюет? – Леонидов кивнул на очередную белую преграду.
– Оля вещи собирает. Нервничает, конечно. А может, нарочно подарочные сервизы бьет.
– Какая Оля?
– Секретарша Серебрякова.
– Вы пока поищите мне телефончики, а я, пожалуй, зайду и поговорю с девушкой.
В комнате гремела ящиками стола симпатичная стройная девушка. Леонидов увидел все те же стол, монитор, два кресла, два телефона. Разнообразие вносили искусственные комнатные цветы на стенах и подоконнике.
– Здравствуйте, девушка. Вы – Оля?
– Совершенно верно. А вы, случайно, не директор какой-нибудь фирмы? Для меня сейчас это актуально.
– Огорчу вас, всего лишь работник внутренних органов, государства, разумеется.
– А, по душу Серебрякова. И конечно, уверены, что личный секретарь что-то вроде поверенного во всех делах.
– Надеюсь. Неужели ничего мне не расскажете? Или я вас от работы отрываю? Могу побеседовать и в более удобное время.
– Моя работа вся вышла, а ваши слова я могу принять за приглашение поужинать вместе.
– Упаси боже. Ресторан сожрет зараз весь мой скромный месячный бюджет.
– Согласна и на «Макдоналдс».
– Ладно, я подумаю.
Оля рассмеялась. Смеялась она здорово, искренне и заразительно, так, что Леонидову захотелось ляпнуть еще какую-нибудь глупость.
– Оля, неужто вас уволили? Не найдется другой работы для такой красивой девушки?
– Да вы прямо-таки за мной ухаживать начинаете. Ухаживания начинаются с комплиментов. Ладно, хватит смеха, на самом деле все не очень весело, на душе сплошная помойка. Другая работа, говорите? Так я ведь не состою в родстве с управляющим, а это главный критерий при здешнем конкурсе на освободившуюся вакансию.
– Наслышан, наслышан. Тоже не любите Валерия Валентиновича?
– Любить можно людей и животных, если они не кусаются.
Алексей попробовал предположить, к какой категории движущихся существ она относила Иванова, и от комментариев воздержался. Эта девушка понравилась ему еще больше, чем предыдущие, и он начинал догадываться, каких людей убрали с фирмы. Вполне возможно, что версия о мести имеет право на существование. И надо в этом направлении работать.
– Оля, а Серебряков в последний день целый день был на работе?
– Нет. Мелькал, как Фигаро, то здесь, то там. Нервный какой-то, странный. Это при его-то безвредной невозмутимости. Было такое чувство, что он наконец-то увидел, что вокруг него люди. Очнулся от рабочего запоя. Он ведь был слегка повернутым на своей фирме. Этакий вариант полезной шизофрении. Никто не мог спокойно уйти с работы, пока он в офисе; чтобы здесь удержаться, надо было забыть напрочь о личной жизни и принести сюда зубную щетку и постельное белье. Я не помню шефа без мобильника в руке, без непрерывных переговоров. Да, зарывался в работу, как крот в нору. Но последние два дня…
– Что последние два дня?
– Ну, очень изменился. Если бы я его знала похуже, то подумала бы, что человек влюбился. Такая щенячья улыбка на лице прорезается, только когда появляется тайная страсть. Но Серебряков… Красивых женщин он, конечно, любил, но относился к ним как к предметам, выставленным на аукционе. Все для него имело свою цену. Поэтому я думаю, что на него просто свалилась неожиданная удача в бизнесе. Наверное, крупный кредит в банке на льготных условиях выцарапал. С деньгами точно что-то связано, потому что накануне он долго сидел со своей бухгалтершей Юлей. Всех отсылал, на звонки не отвечал. И вечером у Юльки были круглые глаза.
– А где Юля сейчас?
– В банке, с Павлом Петровичем.
– Да, забыл совсем. И неизвестно, когда объявится. Что ж, будем ждать встречи с бухгалтершей Юлей. А в «Макдоналдс» мы с вами обязательно сходим. Телефончик не дадите?
– Дам. По крайней мере, будет один ужин в запасе, с голоду не умру.
– Ну, Оленька, не переживайте так, вы без работы не останетесь.
– Спасибо на добром слове. Звоните, работник внутренних органов государства.
«Да, без работы ты не останешься, это уж точно, – думал Леонидов, переваривая услышанную информацию. – И тебя надо отнести к категории союзников, а не подозреваемых, если, конечно, не было у вас с Серебряковым тайных амуров. Но не похоже. Любовниц Серебряков личными секретарями не держал, предпочитал разделять работу и удовольствие».
Надо поговорить с бухгалтершей. Алексей заглянул в бухгалтерию, тем более что обещал рандеву очаровательной девушке Наташе. Бухгалтерия была, несмотря на громкое название, крохотной, как и кабинет управляющего, комнаткой, с одним столом и кольцевой вереницей шкафов. Аккуратно подшитые документы расставляла неприятная кассирша в малиновой кофте.
– А где Наташа?
– В банк уехала.
– Как, и она в банк? А когда вернется?
– Неизвестно.
– Что у вас там, черная дыра? Или бермудский треугольник? Все уезжают, но никто не возвращается. Сигнал «SOS» оттуда еще не посылали?
Если у этой мадам и имелись какие-нибудь чувства, то чувство юмора к ним явно не относилось. Она посмотрела на Алексея как на идиота, и он предпочел поскорее убраться с глаз долой. Чуть не заблудившись в извилистых коридорных кишках, Леонидов дошел до Марининого стола.
– Ну что, готов мой списочек?
– Да, пожалуйста. – Она протянула ему отпечатанный на лазерном принтере перечень фамилий и телефонов.