[38]. Правда, на этот раз направление турне было хорошо известно.
Из Ванкувера дружная компания проследует в Сиэтл, затем по Западному побережью, через Сан-Франциско и Санта-Барбару, — в Лос-Анджелес, откуда, с разворотом на восток, через Чикаго и Вашингтон, — до Нью-Йорка. Во время поездки Черчилль встретится с президентом США Гувером, а также посетит места, где решалась судьба Гражданской войны. Если по Канаде британский политик перемещался в персональном вагоне, то по одноэтажной Америке он путешествовал на автомобиле, любезно предоставленном ему известным промышленным магнатом Чарльзом Майклом Швабом (1862–1939).
Черчиллю понравился Североамериканский континент «неугомонной энергией, экстраординарной скоростью и напряжением деловых сделок, а также лихорадочной активностью спортивной и социальной жизни»[39]. Понравились ему и местные жители. Но больше всего он оценил потенциал США и Канады для увеличения собственного капитала. «Здесь имеется множество возможностей стать богатым», — сообщал он Клементине[40].
Деньги всегда были важны для него. Роскошный образ жизни, к которому он привык с детства, сопровождался немалыми тратами, которых не могли покрыть ни министерское жалованье, ни тем более зарплата депутата палаты общин. Основной доход приносила журналистская и литературная деятельность с многочисленными статьями, направляемыми одновременно в несколько изданий, объемными сочинениями по истории Первой мировой войны, биографией отца, сборниками речей.
Помимо доходов от литературной деятельности Черчилль также любил играть на бирже. Именно этим он и решил заняться в США. Считая, что сложился благоприятный климат для масштабных инвестиций, он начал активно собирать финансовые средства со своих издателей в счет будущих статей и произведений. Благодаря титаническим усилиям ему удалось собрать почти двадцать две тысячи фунтов{3}*[41]. Как и во многих историях с трагичным финалом, начало было обнадеживающим. Черчилль сделал несколько удачных вложений, принесших ему быструю прибыль[42]. Словно зловещая воронка, биржа засасывала его все сильнее и сильнее, пока он не потратил на приобретение ценных бумаг все собранные деньги, большую часть которых еще предстояло отработать.
Соответствует 1,2 млн фунтов в современном эквиваленте.
Ожидания на большие заработки не оправдались. Двадцать четвертого октября произошло обвальное падение цен на акции. Индекс Доу-Джонса просел на 11 %. В следующие дни массовая продажа ценных бумаг продолжилась, приведя к снижению индекса Доу-Джонса на 40 % и разорению множества инвесторов. В экономической истории США начался период, вошедший в историю как Великая депрессия.
Впоследствии в массовом сознании станут популярными истории о том, как разорившиеся спекулянты, будучи не в состоянии смириться с потерей своего состояния, кончали жизнь самоубийством, выпрыгивая из окон. На самом деле это миф. Случаи суицида были, но никто не сводил счеты с жизнью, выбрасываясь из окна. Сохранилось свидетельство лишь об одном падении, которое имело место в Нью-Йорке. Мужчина упал с пятнадцатого этажа Savoy-Plaza и разбился насмерть. Несчастного звали доктор Отто Мэттьюс. Он был химиком и приехал в Нью-Йорк из Берлина. Насколько его смерть была связана с событиями на бирже, сказать трудно. Тем более что самоубийство произошло утром 24 октября, до начала масштабного обвала цен. Свидетелем падения стал Черчилль, прибывший ночью в Нью-Йорк и остановившийся в Savoy-Plaza в апартаментах Перси Эвери Рокфеллера (1878–1934), племянника великого Джона Дэвисона Рокфеллера (1839–1937). О своих впечатлениях от увиденного Черчилль поделится в статье «Лихорадка спекуляций в Америке», которая выйдет в номере Daily Telegraph от 9 декабря 1929 года[43].
Биржевой крах стремительным водопадом отрезвления обрушился на любителей легких заработков, которых в США было большинство. Вечером 24 октября, в «черный четверг», на торжественном ужине Бернарда Баруха, где собрались несколько десятков влиятельнейших и богатейших людей Нью-Йорка, гостей приветствовали саркастичным: «Друзья и бывшие миллионеры»[44].
Сам Черчилль в результате биржевого краха потерял большую часть инвестиций[45]. Это был серьезный и болезненный удар, значительно омрачивший общую картину. Черчиллю было почти пятьдесят пять лет. Он многое сделал и многого успел добиться. Он занимал влиятельные посты в различных правительствах под руководством различных премьер-министров. Он проводил социальные реформы в 1908–1910 годах с Дэвидом Ллойд Джорджем, он совершенствовал пенитенциарную систему в 1910–1911 годах, он подготовил военно-морской флот к Первой мировой войне и решал важнейшие вопросы снабжения армии в годы войны, он успешно провел демобилизацию и способствовал активному становлению военной авиации, он определял судьбу британских колоний на рубеже 1910-1920-х годов и государственных финансов на протяжении пяти непростых лет с 1924 по 1929 год. Параллельно с политической деятельностью он активно развивался на ниве литературы. Его первые книги о колониальных войнах конца XIX века снискали ему национальную славу, а двухтомное описание истории покорения Судана до сих пор считается классикой жанра, его двухтомная биография отца завоевала уважение не только среди сторонников, но и противников, а многотомный монументальный труд о Первой мировой войне — «Мировой кризис», казалось, навсегда вписал его имя в плеяду известных и успешных писателей своего времени.
Все эти достижения были солидны, важны и масштабны. Но у них был один недостаток — они были. Что ждало Черчилля впереди после головокружительных взлетов и неоднократного успеха? Прошел ли он свой зенит? Суждено ли ему снова подняться на Олимп, или его удел — ограничиться чтением лекций, написанием статей и публикацией книг? Черчилль всегда с опаской относился к своему возрасту, боясь бесцельно потратить даже день. Он всегда чувствовал жаркое дыхание времени, которое, словно дракон, следовало за ним по пятам, постоянно напоминая, что с каждым прожитым часом количество отведенных ему дней неумолимо сокращается. Он ускорял темп, пытаясь оторваться от не знающего жалости преследователя. Теперь же дыхание Хроноса стало еще горячее, а осознание неизбежности приближающегося конца — еще более тяжелым. А здесь еще этот кризис, когда с таким трудом собранные деньги растворились в биржевом угаре, словно кубики льда на раскаленном солнцем песке.
Да, это было серьезное потрясение! Но Черчилль не смог бы добиться столь многого, не научившись держать удар, не привыкнув терпеть боль, не познав азарт преодоления препятствий. За многими его успехами стоит нескрываемая и почти неистощимая сила оптимизма, вера в себя, в свою удачу и свое предназначение. Жизнь не единожды опрокидывала его, вызывая в нем всякий раз еще больше решимости встать на ноги и продолжить восхождение. Именно этим он и занялся по возвращении в Англию в начале ноября 1929 года. Поездка по Северной Америке принесла не только горечь разочарования, связанного с финансовыми потерями, но и позволила получить новые впечатления, а также наладить полезные деловые связи с издателями и собрать материал для очередных произведений. Так, например, он решил написать книгу «Вера в провал», посвященную социализму. Им был подготовлен абрис первых пяти глав, однако дальше как-то не сложилось.
Успешнее и плодотворнее развивались отношения с газетами. В мировую литературу Черчилль вошел как автор многотомных исторических сочинений. Но в первые две трети своей жизни, и особенно в 1930-е годы, его популярность (как, впрочем, и заработки) на литературном поприще определялась многочисленными публикациями в периодической печати. При этом он прекрасно осознавал всю ограниченность подобного источника информации. По его словам, «газеты с их заманивающими заголовками создают неверное представление об истинных пропорциях текущих событий»[46]. Однако это не мешало ему активно поддерживать и развивать отношения с крупнейшими таблоидами.
Вернувшись на Туманный Альбион, Черчилль договорился с Daily Telegraph о публикации цикла из двенадцати статьей — «Что я увидел и услышал в Америке». Публикация этих материалов началась 18 ноября 1929 года со статьи, название которой совпадало с названием серии. Каждую неделю появлялось по новой статье. Последняя статья в цикле — «Условия развития промышленности в Америке» — вышла 3 февраля 1930 года.
Подготовленные для Daily Telegraph статьи не только пользовались большим успехом, они также представляют интерес и по сей день. С жанром «травелог» автор был знаком не понаслышке. Описание живописных пейзажей и местных обычаев можно найти уже в его первой книге — «Истории Малакандской действующей армии». Аналогичные темы поднимаются и в последующих сочинениях: «Речной войне», «От Лондона до Ледисмита через Преторию», в «Походе Яна Гамильтона». Есть в творческой биографии Черчилля и отдельное произведение-травелог: «Мое африканское путешествие».
Впечатлений в путешествии по Новому Свету было много, и Черчилль щедро делился ими со своими читателями. Например, с нескрываемым восторгом он рассказывает о местной достопримечательности — «Большом дереве», высота которого превышала сто тридцать метров; для обхвата ствола этого гиганта за руки пришлось взяться пятнадцати мужчинам, считая самого автора. Сопровождающий гид с гордостью сказал, что этому уникальному дереву «определенно четыре тысячи лет». Черчилль задумался. Получалось, дерево начало свой рост еще во времена Древней Греции. Пока оно росло, гибли цивилизации, создавались новые государства, одни войны сменялись другими, пр