В последние дни вообще приходилось работать на износ, чтобы успеть всё сделать до того момента, когда «окно» закроется. Снова стали присылать припасы — по какой-то причине на Базе решили, что ему нужно доставить больше консервов, патронов, готовых стрел для лука, запасную бензопилу, больше бензина и солярки. Всё это передавали в герметично запаянных пластиковых пакетах. Володя же отправлял материал из научного центра, образцы животных и растений. Всё чаще и чаще с той стороны передавали папки с законченным анализом. Прислали дополнительный модуль для лингвоаналитической программы. Сегодня мальчик впервые заметил, как «окно» пошло рябью, что указывало на возрастающую нестабильность. Как говорили учёные, с момента, как станет заметна рябь, «окно» просуществует часов двадцать-тридцать. Что ж, значит, завтра последний день, о чём Володя сообщил запиской и лёг спать.
Утром он стал сворачивать научный центр и передавать блоки обратно. Об этом не договаривались, но мальчик подумал, что все эти сложнейшие вычислительные комплексы ему здесь совершенно не нужны — только энергию потребляют, а солярка не бесконечна. Да и дизель-генератор вечно работать не сможет. На Базе все поняли правильно и со следующей партией переслали кучу писем от наставников и даже директора. В основном все желали удачи и счастья.
Всё чаще и чаще появлялась рябь на «окне», впервые пришлось повторить передачу результатов, поскольку предыдущая не дошла. Мальчик передал последние блоки и теперь стал отправлять технологический мусор, который тут был не нужен, а утилизировать его вряд ли удастся. Получил последнюю кипу книг и дисков, последние результаты картографирования, отнёс всё это в уже бывший научный центр и вернулся к «окну», наблюдая, как оно начинает меняться, то изгибаясь, то подрагивая.
— Прощайте… — прошептал он.
И ещё долго стоял, когда «окно» исчезло. Потом очнулся и потрогал лицо — глаза были совершенно сухи. Мальчик вздохнул. Хотелось разреветься, но… как это сделать?
Он прошёл на берег озера и растянулся на песке, наблюдая за проплывающими облаками. Он не знал, сколько лежал так, а на часы потом принципиально глядеть не стал. Какая теперь разница?
В этот день он ничем больше не занимался, зато на следующий приступил к работе в усиленном режиме, чтобы забыться. Пропала даже радость от излечения. За день успел разложить все контейнеры, убрать на всякий случай солярку и бензин подальше от поляны, оставив около генераторов небольшой запас. И успел до темноты обозначить границу ямы под фундамент будущего дома.
Утром после завтрака продолжил копать… Вот работёнка — пришлось почти двое суток рыть яму под фундамент, и только на третий приступить к строительству дома. Достал из упаковки восемь дюралевых заострённых столбов с небольшой чашечкой, как у лыжной палки, сантиметрах в тридцати от заострённого конца. Четыре отнёс к углам вырытой ямы, глубиной примерно полметра, а ещё четыре положил посредине каждой стороны. Кувалдой вбил угловые столбы до чашечки. Повернул так, чтобы прикреплённые по сторонам короткие трубочки, как у «лесов», располагались напротив друг друга. Рулеткой измерив расстояние, вбил оставшиеся столбы и принёс ещё одни трубы, меньшего диаметра, к концам которых крепился Г-образный штырь. Конец его вставил в трубку на боковом столбе, второй — в трубку на центральном столбе. Вскоре все столбы Володя соединил такими трубами в двух местах — на полметра выше земли и у вершины. Только там, где должна быть дверь, оставалось свободное пространство.
Володя отошёл в сторону и полюбовался работой. Дом будет простым: одна комната пять на шесть метров да кухня.
Теперь фундамент. Володя раскатал рулоны из материала, напоминающего кевлар, и стал натягивать его в яме, лопатой подбивая материал к стене. Потом прикрепил к столбам тонкие пластиковые панели, создавая подобие формы для заливки бетона.
Вся эта работа была настолько для него привычна, что делалась на автомате: закрепить панели, притащить баллон с монтажной пеной, подсоединить шланг и залить свободное пространство между тканью, стенками ямы и панелями. Натыкать арматуры для прочности и связки. Пока пена стынет, поставить панели вокруг дома, формируя фундамент, и прикрепить их к столбам специальными зажимами. То же самое сделать с другой стороны: новая форма для заливки готова, словно монолитный дом строится, хотя пена по прочности всё-таки уступает бетону. Впрочем, для таких домов в самый раз.
Только всё равно рано ещё заливать, значит, надо заняться получившимся подвалом. На пол постелить сетку, засыпать керамзит, сверху положить жёсткие решётки и всё это снова залить монтажной пеной. А на неё настелить пластиковый пол. Когда всё застынет, будет прочно и сухо.
После этого мальчик принёс ещё восемь столбов и вставил их в те, что были уже вбиты. Дом сразу вырос до трёх с половиной метров. Теперь без стремянки продольные перекладины не закрепишь. Правда, стремянку пришлось поискать — не подумал сразу. Ну вот и очертания дома видны. Теперь можно и оставшееся пространство фундамента залить пеной.
К вечеру Володя успел прикрепить в подвале полки, настелить полы, приделать люк и подготовить место для печи внутри, прикрепив металлические опоры и обложив там всё асбестом. Начал возводить стены из пластика, маскирующегося под дерево, крепя их длинными шурупами к специальным рейкам с хомутами. Успел до темноты привернуть три ряда, а потом махнул рукой, положил шуруповерт в чемоданчик и отправился купаться…
За следующее утро Володя возвёл внешние стены и залил щели между досками монтажной пеной. Пока обедал, она успела затвердеть, и он начал обшивать дом изнутри, забивая в свободное пространство утеплитель, не забыв понизу пустить пластиковую трубу с небольшими отверстиями, которая должна соединиться с печью — тоже специальная разработка. Печь очень походила на русскую, только меньшего размера. Её секрет заключался в этой самой трубе — если открыть «зимнюю» заслонку, то горячий воздух, который нагревается в печи, поступит в трубу и равномерно распределится по всему дому. Система заслонок в самой трубе позволяла повышать или понижать температуру, хотя правильней всё же дров поменьше класть, не социализм тут — экономить надо. К вечеру дом был закончен. Правда, ещё не установлены печь и внутренняя перегородка, и крыши нет, но потолок доделать успел и даже настелил туда утеплитель… если ночью пойдёт дождь, утеплитель придётся менять… фигово, но вроде бы дождя ничего не предвещало. Наверное, всё-таки не стоило так торопиться.
Чуть в спешке не забыл внутри стены проложить вентиляционную трубу. На всех окнах дома Володя поставил двойное оргстекло: лёгкое, прочное, надёжное, а что сквозь него хуже видно, чем через обычное, так окна тут не для того, чтобы через них смотреть, а чтобы свет в дом пропускали и тепло удерживали. Если же что посмотреть понадобится, так и выйти из дома нетрудно.
В эту ночь Володя впервые спал на раскладушке внутри пусть ещё и не достроенного, но собственного дома.
Дни шли за днями, дом Володя достроил, теперь расчищал вокруг место от деревьев, запасал дрова, сортировал доставленные контейнеры. Хорошо, что есть запас горючего и можно использовать разные инструменты. Сколько времени ушло бы на расчистку без бензопилы, специального пневматического домкрата для выкорчёвывания пней, электрорубанка… только дрова приходилось колоть колуном, но это даже хорошо — тренировка. Стелил металлическую сетку в качестве тропинок и заливал её специальной пеной из баллонов, напоминающей монтажную. Поставил забор из той же сетки, благо переправили её много, правильно решив, что такая полезная вещь в хозяйстве пригодится всегда. К ограде Володя вообще подошёл основательно, полагая, что защита от разного зверья лишней не будет. На той стороне даже поставил несколько капканов и вырыл ямы, на дно которых воткнул колья. Там, где мальчик считал нужным, он вообще сооружал частокол. Планировал со временем поставить его вокруг всей поляны и заготавливал колья. Проложил дорогу до озера и соорудил там небольшой причал, позаботившись, чтобы его не было видно с той стороны. Маскировке Володя тоже придавал большое значение.
Обустроившись, он приступил к изучению этого мира, для начала просмотрев все те фильмы, которые передали ему с Базы после анализа информации. Внимательно наблюдал за поведением людей разных классов, попавших в поле зрения камер зондов, учил карты, запоминая расположение ближайших сел и городов. Через пять дней Володя решил, что пора учить язык, и отправился распаковывать очередные контейнеры. На этот раз это было несколько мини-дирижаблей с камерами и радиоаппаратурой. Володя раскрыл на столе ноутбук… хотя какой ноутбук, если он размером с хороший чемодан, а аккумуляторов в нём хватает на двенадцать часов беспрерывной работы. Впрочем, аккумуляторы он пока нагружать не стал и запустил генератор. Проверив, как работает управление и связь, Володя закачал в баллон гелий и отправил дирижабль в полёт, выдерживая маршрут по наложенной карте. В расчётной точке мальчик выбрал сосну повыше и выпустил якорь. Когда тот крепко зацепился за дерево, чуть стравил гелий и одновременно подтянул дирижабль к стволу. Едва тот коснулся веток, как пиропатроны отстрелили ещё два якоря, и дирижабль оказался крепко пришпилен к стволу, а ещё один пиропатрон отстрелил баллон и тот, лишившись привязи, немедленно устремился в небо. Подождав, когда баллон отлетит подальше, Володя подорвал его и занялся гондолой, послав сигнал на раскрытие солнечной батареи, точнее, нескольких батарей. Они немедленно после выдвижения сориентировались по солнцу, в аккумуляторы начала поступать энергия. Мальчик проверил, как идёт сигнал, и пока отключил всю аппаратуру — она потребуется позже. Потом запустил следующий дирижабль дальше по линии, тот выпустил ещё один ретранслятор… потом ещё один для более уверенного приёма сигнала и чтобы иметь возможность охватить как можно большую территорию.
Вскоре отправился в полёт последний дирижабль. Мальчик запустил всю аппаратуру, а потом вывел на экран сигнал с камер нескольких дирижаблей. Некоторое время наблюдал за ними, потом спохватился и камеры отключил — энергию надо было экономить. Через полтора часа полёта наконец показалась деревня. Мальчик сверился с картой — сорок три километра по прямой. Судя по тому, что дорог через этот лес нет, а все они идут в обход, эти сорок километров можно считать всей сотней — людей тут не бывает.