— Ну всё!!! Больше вы нашего короля оскорблять не будете! — взорвался Эндон.
— Один вопрос только, — Володя оставался совершенно невозмутимым. — За что король выгнал этого герцога… как его?
— Алазорского, — подсказал Филипп.
— Да, Алазорского.
Граф нахмурился, Эндон же, похоже, уже мало что соображал.
— Князь, мы вышли из леса! Извольте скрестить со мной мечи! Я вызываю вас!
— Да как угодно, — Володя плавным движением перетёк с телеги на землю. Джером моментально тормознул лошадь.
— Граф… Вы не будете так любезны… — Эндон замялся.
Хмурый Артон кивнул:
— Я буду вашим секундантом, но у князя…
— Я не гордый человек. Филипп, не откажетесь?
— Он не благородный… а впрочем, вам как раз такой и подойдёт!
Судя по всему, Эндон вовсю старался вывести Володю из себя, но Александр Петрович давно уже и очень жёстко отучил его попадаться на такие приёмы, и потому все ругательства и оскорбления оруженосца пропали втуне. Спокойствие Володи настолько бросалось в глаза и так резко контрастировало с бешенством Эндона, который от этого распалялся ещё больше, что всем было ясно, кто контролирует ситуацию.
— У вас ни чести, ни достоинства! — выдал наконец оруженосец, утомившись.
— Мои честь и достоинство на кончиках моих мечей, в отличие от ваших, которые у вас, похоже, на кончике языка. Болтаете много.
Всё, после этих слов Эндон совсем потерял голову. Сообразив, что проиграл спор, он рассвирепел окончательно. Граф, поняв, что его оруженосец в таком невменяемом состоянии совершенно небоеспособен, нахмурился, попытался его успокоить, но куда там. Артон повернулся к Володе, явно намереваясь о чём-то попросить его, но тут его гордость взяла верх, и он задал стандартный вопрос:
— Есть ли возможность разрешить дело миром?
Володя пожал плечами:
— Ссоры искал не я. Я даже не требую извинений. Достаточно будет, если ваш оруженосец скажет, что погорячился, и на этом можно закончить.
— Нет!!!
— В таком случае, начали!
Филипп вздрогнул и посмотрел на графа. Эти слова должен был сказать именно он, как секундант вызванной стороны, но он простой солдат, а тут целый граф — не поспоришь. Смирившись, он только кивнул, отойдя с линии атаки.
Глава 16
Бой продолжался недолго. Эндон бросился на Володю, словно бык на матадора, с закономерным результатом: меч его оказался в одной стороне, сам он, стремительно проскочив мимо посторонившегося противника и споткнувшись о подставленную ногу, в другой. Если бы не доспехи, дело могло бы закончиться переломами, но и так из оруженосца выбило дух, и он минуты три лежал неподвижно, приходя в себя. Володя некоторое время стоял над ним, склонив голову и изучая противника, потом вернул мечи в ножны и направился к телеге. Его догнал граф.
— Спасибо, — выдавил он из себя. Видно было, что он не привык кого-либо благодарить и это ему даётся с трудом. — Отец Эндона очень много сделал для меня…
— Не за что. Совершенно не за что, — отмахнулся мальчик. — Из нас двоих кто-то же должен быть умнее.
— Всё-таки вы чрезвычайно самоуверенны, — вздохнул граф. — Ладно, полагаю, для всех будет лучше, если мы расстанемся. Лес прошли, в столицу по другой дороге. Скоро будет перекрёсток, там и разойдёмся. Вы же в Тортон, как я понял, направляетесь?
— Судя по всему, отец Аливии там. Даже если нет, всё равно лучше начать его поиски оттуда.
К полудню до перекрёстка они добраться не успели и потому обедали ещё вместе. Пока Джером готовил, Володя отозвал Филиппа в сторону и попросил провести с ним учебный бой.
— С вами, ваше сиятельство? — удивился солдат.
— Да. Понимаешь, моя техника совершенно отличается от той, что применяют тут, у вас, и мне она незнакома, а это может быть чревато неприятными сюрпризами.
— Ах, вон вы про что. Да, я заметил, что вы применяете приёмы, которые мне неизвестны.
— А мне? А мне с вами можно? — тут же влезла Аливия.
— Так, Кнопка, что за тон? — Володя сурово посмотрел на неё. — Собралась мечом махать? Ну-ка, на разминку бегом, марш! Потом я с тобой потренируюсь.
— Ура! — Девочка подпрыгнула, словно ей леденец пообещали, и умчалась разминаться.
Володя скинул накидку, обнажил мечи и приготовился к схватке. Филипп настороженно следил за ним, вооружившись мечом. Судя по всему, копьё ему привычней, но сейчас для него не место. Вот он стремительно атаковал, нанося удары со всех сторон, стараясь натиском заставить мальчика выронить оружие. Но Володя привык сражаться с противниками, которые сильнее и больше его, потому удары не отражал, а плавно отводил. Скорость у Филиппа была меньше, чем у Володиного учителя, но для солдата бой на мечах составлял его жизнь, и от умения работать с ними она зависела напрямую, а потому он знал намного больше всяческих уловок и обладал тем опытом, который позволяет не побеждать в спортивных схватках, а выживать на войне.
Отбив первый натиск, Володя сам перешёл в атаку, и тут его подловили. Меч соперника замер около шеи. Мальчик скосил глаза.
— А можно повторить вот это движение, только помедленнее?
Филипп вернулся в исходную позицию и стал повторять. Володя внимательно отслеживал движения, сражаясь так же, как до этого. Вот меч снова замер у его шеи. Мальчик кивнул.
— Спасибо. Подожди немного. — Он сел на землю, скрестил ноги по-турецки и глубоко задумался.
Остальные удивлённо переглянулись и уставились на замершего князя. Вот он кивнул своим мыслям и встал.
— Я готов.
Филипп усмехнулся:
— Нашли противодействие? Что ж, пробуйте, ваше сиятельство.
Солдат снова атаковал, однако в последний момент вместо уже известного движения провёл ложную атаку, но мальчик вдруг присел, чуть переместился скользящим шагом и, когда выпрямился, оба его меча скрестились у шеи солдата наподобие ножниц.
— Полагаете, я не обдумал возможные вариации этого приёма? — спокойно поинтересовался он.
Филипп почувствовал, что краснеет. Урок оказался тем унизительнее, что он действительно отнёсся пренебрежительно к этому мальчишке. Да, он видел, как тот действует, но бой против плохо вооружённых и неподготовленных разбойников и против откровенно слабого Эндона не мог позволить оценить его настоящее мастерство, а потому и отношение такое: ну, умеет мальчик кое-что, но настоящее мастерство приходит только с опытом. Тут, однако, явно другая школа, отличная от его, и крайне эффективная, когда мастерство, наработанное годами тренировок, переламывает опыт, такой школой не подкреплённый. Техника побеждает напор, в чём Филипп и имел возможность убедиться. И даже первая победа уже не вызывала у него энтузиазма — мальчик тогда был каким-то заторможенным, и движения не отличались отточенностью. Похоже, он просто заставлял противника реагировать на разные атаки, изучая стиль и манеру боя. Потому и пропустил неожиданный удар, что не готовился к чему-то такому и работал в непривычной для себя изучающей манере.
— Вы можете повторить, милорд? — попросил уже Филипп.
— Конечно.
Граф замер чуть в стороне, скрестив руки и наблюдая за учебной схваткой. Эндон мотался позади, изредка потирая бока, но почесать их под кольчугой не очень получалось.
Володя отработал приём, заодно на практике проверив и остальные, которые показывал ему Филипп.
— Князь не желает потренироваться со мной? — поинтересовался граф, обнажая меч.
Филипп немедленно поклонился и уступил место. Володя был не против. Одно дело тренироваться с солдатом, пусть и хорошим, но за спиной которого нет школы боя на мечах, и совсем другое с аристократом, которого обучали сражаться с детства.
Эту разницу он почувствовал с первых мгновений — вместо бешеного натиска Филиппа — скупые и отточенные движения; вместо силы — мастерство. Приноравливаясь к новому рисунку боя, мальчик отступал, отводил удары, уворачивался, уйдя в глухую оборону и лишь изредка взрываясь короткими контратаками, одна из которых едва не закончилась победой, настолько граф увлёкся. Нахмурившись, Артон стал действовать осторожнее, поняв, что с ходу такую защиту не пробить. Мечи этого непонятного князя казались вездесущими, успевая раньше самой быстрой атаки. Артон нахмурился сильнее, сообразив, что его противник пока сражается не всерьёз, а просто изучает его стиль и, когда разберётся с ним, начнёт настоящий бой. А сейчас осторожность, осторожность и осторожность. Никаких рискованных действий, никаких прямых атак. Граф даже специально пытался заманить соперника, открываясь, но бесполезно. Вольдемар не попадался в подстроенную ловушку, не атаковал даже тогда, когда граф действительно ошибся. Но вот его мечи вдруг ускорились, удары посыпались со всех сторон. Граф тоже постарался атаковать, но тут же вынужден был уйти в глухую оборону — отражать сыпавшиеся со всех сторон удары становилось всё труднее и труднее. Артон встречал противников, которые сражались двумя мечами, но ни один из них не демонстрировал настолько поразительное мастерство… Нет, не мастерство, хотя оно тоже присутствовало. Те противники превосходили князя опытом, но тут чувствовалась школа, которая на голову выше той, с которой ему приходилось иметь дело раньше. И эта школа сейчас медленно переламывала его мастерство. А Вольдемар вдруг присел на одной ноге, вторая сделала движение, напоминающее движение косы. Артон, подбитый в прыжке, рухнул на землю, тяжело дыша.
— Это не слишком честный приём, — прохрипел он, с трудом поднимаясь.
Вольдемар спокойно стоял в стороне, опустив мечи.
— Мне казалось, у нас тренировка боя, а не турнирного поединка.
Граф с досадой посмотрел на Вольдемара. Тот, похоже, даже не вспотел и оставался совершенно невозмутимым.
— И в чём вы видите разницу? — сердито поинтересовался он.
— В турнирном поединке есть правила.
— А вы считаете, что в бою их нет?
— Я считаю, что в бою правило одно — остаться живым.
— Даже если для этого понадобится пожертвовать честью?