— Да, госпожа?
— Ничего, — пробормотала она. — Но разговор с ним каждый раз меня пугает. Всё время кажется, что ему известно намного больше, чем он говорит.
— Значит, надо как можно скорее уехать…
— А вот этого я бы вам делать не советовал.
Графиня и Рокерт резко обернулись, при этом Рокерт выхватил меч. Стоявший в дверях мужчина поднял руки, показывая, что не вооружён.
— Я друг, друг. Видите, даже оружия нет.
— Кто вы? — ледяным голосом спросила графиня.
— Скажем так, я друг одного друга вашего мужа.
— И чего вы хотите?
— Помочь. Только помочь вам. Но взамен вы должны помочь мне.
Графиня и Рокерт молча выслушали гостя. Графиня вспыхнула:
— Да за кого вы меня принимаете?! Чтобы я стала шпионить?
— Госпожа, вы ведь не хотите причинить вред тем людям, что приютили вас в этом доме? Интересный этот князь… любопытный… Человек чести. Не выгнал из дома жену мятежного графа, не выдал… Если станет известно, что вы скрываетесь у него дома, что с ним сделает королевское правосудие? А с этой милой девочкой? Вы ведь не хотите этого? А о дочери вы подумали? Возможно, она не заинтересует королевских дознавателей… возможно… но каковы её шансы выжить одной, в чужом городе?
— Негодяй! — Рокерт шагнул вперёд.
— Спокойно! — в голосе мужчины прорезался металл. — Спокойно! Неужели вы думаете, что я в одиночку действую? Подумайте, что произойдёт, если я не выйду из этого дома.
— Я всё расскажу мужу!
— Конечно, графиня, как пожелаете. Однако это ведь вы без его ведома, более того, нарушив его указание, приехали сюда. Я же служу отнюдь не вашему мужу и даже не герцогу Торенды. Поверьте, ваш муж в этой игре величина не большая, чем последний крестьянин. Итак?
— Хорошо! — графиня чуть ли не выплюнула это слово. — Вы не оставили мне выбора.
— Вот и хорошо. В таком случае оставайтесь в доме этого милого князя и не вздумайте бежать. Когда ваша помощь понадобится, я приду. Полагаю, этот дом хорошее место для встреч. Меня же представите князю как посыльного, которого отправляли к мужу. Я, не найдя здесь следов графа, отправился в имение, но в дороге узнал о восстании и поспешил вернуться, полагая, что вы одни в чужом городе будете подвергаться опасности.
— Как желаете.
— В таком случае, до встречи, графиня. — Мужчина поклонился и попятился к двери. — И не забудьте узнать меня, когда я вновь появлюсь тут.
Рокерт проследил в окно, как их гость покидает двор и повернулся к бледной графине.
— Вы так и оставите всё, госпожа?
— А что мы можем сделать? — устало спросила она. — Мы тут в ловушке. Даже если нам и удастся бежать… мы невольно навредим князю.
— Мне казалось, он вам не очень нравится.
— Порой он меня бесит… порой пугает, но он приютил нас, когда мы в этом нуждались.
— Хотите ему всё рассказать?
— Нет… подумаю… Я боюсь за Генриетту. Если бы не она, я… Знаешь, мне кажется, этот наш гость составил не очень верное мнение о князе. Мне кажется, что с ним такие игры вести очень опасно.
— Так что прикажете, госпожа?
— Не знаю, Рокерт, — вздохнула графиня. — Не знаю.
Глава 20
Карета медленно пробиралась по тому, что здесь называлось улицей. Володя ругался, поминая непонятные для его спутников российские направления, которые просто немецкие автобаны по сравнению с этим убожеством. Непосредственная Аливия живо заинтересовалась автобанами и направлениями, и чем они отличаются. Володя, в очередной раз стукнувшись макушкой о потолок, с жалостью покосился на Филиппа, который был намного выше его ростом, а значит, ударов получал много больше. Однако тот вовсе не выглядел сердитым.
— Потому я и предпочитаю двигаться верхом, милорд, — заметил он.
— Это стоит обдумать, — согласился Володя.
Наконец карета остановилась. Аливия посмотрела в окно:
— Здесь живёт папа?
— Нет. Просто не могу же я тебя привезти к отцу в таком виде? Ты же на мальчишку похожа.
Девочка озадаченно поглядела на одежду, потом сообразила и заулыбалась.
Портниха встретила их с поклоном — естественно, столько денег ей перепало, что можно и в ноги падать.
— Это и есть ваша сестрёнка, милорд? — улыбнулась она. — Какая милая девочка. Проходите, проходите, господа.
Володю, Джерома и Филиппа усадили на скамейке в комнате, а Аливию женщина повела за собой.
— Сей момент, господа, сей момент, — повторяла она. — Сейчас переоденем вашу крошку и…
Дверь закрылась, отрезая бормотание портнихи. Володя устроился на скамейке поудобнее и приготовился ждать — кое-что из своей прошлой жизни он помнил прекрасно, в частности то, сколько времени требовалось его сестре, чтобы переодеться. Правда, в этом мире то ли женщины были другими, то ли они ещё не освоили такое искусство, как подбор причёски к одежде, но Аливия появилась быстро. В её глазах плескался какой-то неземной восторг, и дышала она, словно астматический больной, но при этом рот до ушей и румянец вполне здорового ребёнка. Гордо вздёрнув носик, девочка прошествовала мимо. Атласное платье мягкого кремового цвета, декорированное цветами с золотыми сердцевинками, при каждом её шаге чуть приподнималось и тут же опускалось, словно волны. В лучах солнца, прорывающихся сквозь не очень прозрачное стекло, ткань струилась и переливалась на рукавах и подоле при каждом движении и повороте. Девочка осторожно поддерживала платье, словно опасаясь наступить на него, при этом воланы на рукавах у локтя забавно топорщились, похожие на маленькие крылышки. Вот Аливия крутнулась на одной ноге, взметнулось платье, и озорная фея осветила комнату ослепительной улыбкой. Тут она резко остановилась, снова повернулась и бросилась к Володе, повиснув у него на шее.
— Ну-ну, Кнопка, — Володя осторожно, чтобы не помять платье, приподнял её. — Нравится?
Слов у девочки не нашлось, она только кивнула.
— В таком случае забирай старые вещи и идём.
— Вот, милорд, я как раз собрала…
Аливия сорвалась с места, подхватила принесённый портнихой мешок и зарылась в него чуть ли не с головой. Вытащила оттуда свой кожаный ремень с ножом и гордо прицепила на пояс. У Володи отвисла челюсть, Филипп явно едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, Джером усиленно изучал потолок.
— Э-э-э… Кнопка, ты уверена, что это украшение подходит к платью?
— Володь, ну, пожалуйста! Ну, можно? — Девочка усиленно заморгала, пытаясь выжать из себя слезу. Получалось, впрочем, плохо — губы предательски подрагивали в тщетной попытке скрыть улыбку.
— Ну нет! — возмутился Володя. — Кнопка, имей хоть немного вкуса. Либо ты надеваешь это платье, но без ножа, либо старую одежду, но с ножом. Нахвастаешься ещё, имей чувство меры.
Девочка нехотя сняла пояс и аккуратно уложила его в котомку.
— Вредина, — буркнула она по-русски.
— Я всё слышу.
— Вот ещё, милорд, сделала из остатков ткани.
Портниха приблизилась к Аливии и надела девочке на голову шитую ленточку для волос, к которой крепилась тонкая вуаль, наполовину закрывающая лицо. Девочка, непривычная к такому украшению, осторожно его поправила, чтобы удобнее было смотреть.
— Теперь тебя и родной отец не узнает, — заметил Володя. — Подросла, да ещё в таком шикарном наряде. Прошу, моя фея, — Володя предложил руку.
Аливия опёрлась о неё и с достоинством зашагала к выходу.
— А кто такая фея? — шёпотом поинтересовалась она.
— Я тебе потом расскажу, — так же тихо ответил мальчик. — Это такие сказочные персонажи.
Чтобы девочка не запачкала платье, Филипп перенёс её в карету на руках и помог устроиться поудобнее. Не дожидаясь, когда Джером раскроет перед ним дверь, Володя забрался с другой стороны. Из всех своих спутников он оказался одет беднее всех… на первый взгляд. В тех же сапогах, той же серой накидке и чешуйчатой кольчуге тёмно-синего цвета, на которой, если присмотреться, можно различить гравировку герба: меч, направленный остриём вниз на фоне щита. Пожалуй, только эта деталь выдавала в нём человека знатного сословия. Доспехи такого вида хоть и были знакомы местным, но, во-первых, здешние были более грубыми, а во-вторых, не так тщательно отделаны, и уж точно без гравированных гербов. Впрочем, Володя так кутался в накидку, с которой практически не расставался, что его кольчугу можно было увидеть только мельком и без деталей. Так и получилось, что он единственный имел непрезентабельный вид, а от предложения Джерома купить ему что-то более подобающее отмахнулся. Ну не объяснять же про спецткань накидки, которая защищает и от жары, и от холода, да и про разные полезные предметы, упрятанные во внутренних карманах, не стоит рассказывать.
То ли улицы стали лучше, то ли движение меньше, но до дома купца добрались без особых травм. Увидев в окно кареты дом, Аливия едва не упала с сиденья. Володя успел её схватить, почувствовав, как она дрожит.
— Ты чего, Кнопка? — удивился он.
— Я тут мало бывала, но я помню этот дом, — прошептала она. — Мама предпочитала за городом жить, у нас дом был… забыла, как называется тот город… Я там до пяти лет жила… Потом мы сюда переехали, но долго не задержались. Мама не любила городов.
— Я её понимаю, — вздохнул Володя, глядя на то, что здесь называли улицей.
— А папа часто здесь жил, — вздохнула девочка. — Потому они с мамой подолгу не виделись.
Это тоже понятно — у купца все дела именно в городах, а не в деревнях. Чем торговать там? А тут портовый город, не из маленьких.
Калитка в воротах медленно открылась, и оттуда показалась испуганная физиономия какого-то слуги.
— Отворяй ворота! — гаркнул Джером с козел. — Его сиятельство князь Вольдемар Старинов пожаловал в гости к уважаемому Осторну Транхейму.
Володя подмигнул девочке:
— Ну что? Разыграем твоих родных?
— Разыграем? — Аливия, уже готовая выскочить из кареты, замерла. — Как?
— Сможешь изобразить важную даму и сестру благородного меня?
Девочка непонимающе нахмурилась, потом её лицо озарила улыбка, и она кивнула.