— Приведите Володю, — прошептала девочка. — Пожалуйста…
Вскоре появился запыхавшийся врач и стал осматривать девочку. Осторн метался позади. Врач — дородный мужчина лет тридцати — вздохнул и вышел из комнаты. За ним выскочили Руперт, Осторн и Розалия. Аливия ненадолго осталась одна.
— Что я могу сказать, — пожал плечами врач. — Классическое разлитие желчи. Медицина тут бессильна. Увы.
Розалия охнула, Осторн сжал кулаки.
— Когда? — вдруг раздался слабый голос от двери.
Все разом обернулись — опираясь на косяк и согнувшись, там стояла Аливия, бледная, с немым вопросом в глазах и мольбой: «Спасите… Ну спасите же меня! Скажите, что вы пошутили!!!»
— Когда я умру?
Врач растерянно глянул на родителей.
— Что я могу сказать… — повторил он. — Не знаю…
— Я хочу видеть Володю, — сказала девочка и начала сползать по косяку.
Бросившийся к ней Руперт подхватил падающую сестру и отнёс на кровать.
— Позовите Володю! — умоляла она со слезами. — Я хочу попрощаться с ним. Пожалуйста…
Руперт не выдержал, вскочил и выбежал в коридор, оставив сестру на попечении слуг. Там прислонился к стене и закрыл глаза. По щекам катились слёзы.
Спустившись вниз, он застал отца, нервно расхаживающего по столовой, и Розалию, которая наблюдала за ним.
— Нет, нет и нет! — повторял Осторн. — Я не допущу, чтобы этот князь появился у меня дома!
За окном громыхнуло, сверкнула молния, словно в подтверждение его слов. В дверях показался врач.
— Прошу прощения, но, похоже, начинается гроза. Разрешите переждать у вас?
— Конечно, — Руперт поспешно придвинул врачу стул.
— Но почему? — Розалия нервно теребила край скатерти. — Девочка привязалась к этому чужеземцу. Мне кажется, будет несправедливо, если он не попрощается с ней.
— Нет! Пусть хотя бы последние дни дочери пройдут спокойно!
— Папа…
— Хватит!!! Я не желаю больше слышать об этом князе!!!
Загрохотало сильнее.
— Я поднимусь к Аливии. — Розалия встала.
Девочка так и лежала, согнувшись. Повернула голову на звук шагов, увидела вошедшую и тут же опустила веки. Розалия села рядом и взяла Аливию за руку. Та открыла глаза.
— Прошу вас, позовите Володю, — прошептала она. — Я хочу с ним попрощаться… пожалуйста.
Розалия чуть ли не до крови закусила губу.
— Хорошо. Я обещаю тебе.
Она решительно поднялась и направилась к выходу. На улице уже стеной лил дождь.
— Господин! Господин! — В столовую ворвался бледный конюх, весь мокрый, вода ручьём стекала с него на пол. — Ваша жена оседлала Красавца и выехала со двора!
— Что?!! — взревел Осторн.
— Госпожа велела передать, что поехала за князем…
— Ты мог бы послать за князем, и тогда Розалии не пришлось бы мчаться в дождь! — вдруг сорвался Руперт, впервые восстав против отца.
Тот ошеломлённо посмотрел на сына, потом обмяк. Упрёк был справедлив, но гордость мешала признаться в этом.
Врач сочувственно посмотрел на Осторна.
— Уважаемый, от разлития желчи умирают очень страшно… очень мучительно… От этой болезни нет лекарства, но если вы пожелаете, я мог бы дать настойку… Девочка ничего не почувствует. Просто заснёт, и всё. Иначе её ждут два дня мучений. Я видел, как люди умирали от этой болезни…
Осторн застонал и покачнулся, Руперт вовремя подставил ему плечо.
— Давайте вашу настойку, — просипел он.
— Отец, — выдохнул Руперт.
Глава 22
Первые два дня после отъезда Аливии Володя был сам не свой. Нанятые слуги считали его немного чокнутым и требовали прибавки к жалованью — Джером пока отбивался. Володя же бродил по городу в своей неизменной накидке, всё изучая и запоминая — это помогало справиться с депрессией. Возвращался он под вечер и уединялся в своей комнате. Несколько раз с ним пыталась заговорить графиня, но Володя слушал её настолько рассеянно, что та отступила.
На третий день в дом постучался человек в пропылённой одежде. Вышедший недовольный Филипп пожелал ему провалиться, но, выслушав, почесал в затылке и отправился докладывать хозяину.
— Посыльный графини? — удивился Володя. — Ну пусть войдёт. Джером, пригласи графиню, тут, похоже, её посыльный объявился.
Вошедший человек долго отряхивал плащ, заставляя морщиться Володю, наблюдавшего, как пыль оседает на недавно помытый пол.
— Прошу прощения, милорд, — чуть поклонился посыльный. — Я узнал, что в вашем доме остановилась моя госпожа.
— Вот как? — Володя выглядел равнодушным, как обычно. — Судя по всему, вы только что прибыли в город. Не хотите подкрепиться?
— Спасибо, милорд. Признаться, с утра в дороге и ничего не ел — торопился обратно, как узнал про мятеж…
— Джером, позаботься, чтобы гостя накормили. А вот и ваша госпожа…
Графиня поспешно вошла в комнату и глянула на человека. На миг её глаза вспыхнули, но тут же потухли.
— Вернулись, тир Раймонд?
— Да, госпожа, — мужчина снова поклонился.
— Так вы благородный? — удивился Володя.
— Совершенно верно, ваше сиятельство. Вассал отца госпожи Лорниэль. Он приказал мне следовать за госпожой и всячески оберегать её. Я выехал раньше госпожи и прибыл в город за четыре дня до неё. Мне казалось, что этого хватит, и я очень удивился, когда не нашёл никаких следов графа. Я думал, что успею съездить в поместье…
Володя махнул рукой:
— Дальше понятно. В пути вас настигло известие о мятеже, и вы поспешили вернуться, чтобы предупредить госпожу. Похвально, но что ж вы стоите? Садитесь, тир, чувствуйте себя как дома. — Володя поглядел на не слишком радостную графиню. — Госпожа Лорниэль, я рад, что с вами теперь ещё один преданный слуга. — Графиня вздрогнула. — Позаботьтесь о нём.
Мальчик поднялся:
— Прошу прощения, но вынужден вас покинуть.
На улице его перехватил Джером.
— Сэр, может, вы всё-таки возьмёте коня?
— Спасибо, нет. Когда я хожу пешком, мне лучше думается.
— А что с этим гостем?
— А что с ним не так? — удивился Володя. — Он же не к нам прибыл, а к графине, пусть она с ним и разбирается.
— Но он может быть опасен! Вдруг он от мятежников?
— Опасен? — Володя помолчал. — Не думаю. В любом случае это нас не касается — от мятежников или ещё от кого. Оставь их в покое.
— Может, мне понаблюдать за ним пока, сэр?
— Нет. — Князь запнулся, словно думая, какой аргумент подобрать. — За гостями неприлично следить. Говорю же, оставь их в покое.
— Сэр, но как он нашёл этот дом, если только сегодня приехал в город? Он же не мог знать, где графиня! Разве это не подозрительно?
— Подозрительно? Джером, отстань от меня с этой ерундой.
Вернулся князь, как обычно, под вечер, и прошёл в столовую. Джером моментально накрыл на стол.
— Милорд, — смущённо начал тир Раймонд, входя в столовую следом. — Вы позволите обратиться к вам с небольшой просьбой? Я понимаю, вы уже и так много сделали для графини…
— Говорите, тир, не стесняйтесь. Благородные ведь должны помогать друг другу.
— Конечно… Так вот… собственно, это просьба. Не могли бы вы приютить нас, в смысле, меня и графиню с дочерью, на несколько дней?
— Хм… Вы собираетесь задерживаться в городе? Мне кажется, что самым благоразумным будет как можно скорее увезти графиню к родителям. Если её узнают, может приключиться беда.
— Всё верно, милорд, только… Понимаете, я не могу всего сказать, я давал клятву…
— Надеюсь, не мятежникам?
— Милорд! — Раймонд был, похоже, искренне возмущён. — Я не имею ничего общего с этими мятежниками. Я верно служу своему господину!
— Какому? — удивился Володя.
— Я ведь уже говорил, милорд!
— А-а-а… Да… совсем из головы вылетело, прошу прощения. Вы ведь уже знаете, что мне пришлось расстаться с близким мне человеком, никак не привыкну…
— Да, графиня мне рассказывала, что вы заботились о дочери купца, которую спасли в лесу от волков.
— Купца? А, ну да, конечно. Когда я её спасал, как-то некогда было спрашивать, чья она дочь.
— Так что насчёт моей просьбы?
— Вашей просьбы? А-а-а… Вы хотите остаться в городе. Неблагоразумно, право, очень неблагоразумно. А без графини вам никак? Пусть госпожа Лоринэль с дочерью и Рокертом отправляются из королевства, а вы решайте ваши проблемы, о которых не можете говорить.
— Увы, но присутствие графини необходимо.
— И она согласна так рисковать?
— Это и её просьба.
— Странно. Я считал, что у неё больше благоразумия. Ну, раз так, оставайтесь, а я попрошу Джерома купить место на корабле для Генриетты и Рокерта.
Раймонд откровенно растерялся.
— Для Генриетты?
— Ну да, — подтвердил Володя. — Ведь её присутствие в вашем деле не требуется. Чем девочка может вам помочь?
— Но графиня не хотела бы расставаться с дочерью…
— Да? Это мне кажется или ваше присутствие в королевстве немного опасно? Моя мама никогда бы не оставила меня в месте, где опасно, даже если для этого пришлось бы расстаться… Я уверен в этом.
— Вы не поняли, милорд, нам нужна не Генриетта, а Рокерт, значит, девочку не с кем отправить…
— Хм… — Володя задумался. — Возможно, это судьба моя, помогать разным девочкам. Если хотите, я возьмусь доставить её к родителям госпожи Лорниэль. Я-то вам в ваших делах не нужен?
— Право, это очень хорошее предложение… только… э-э-э… нам бы не хотелось вас утруждать…
— Да никаких трудов.
— Я… я посоветуюсь с графиней. Сами понимаете, такое должна решать она.
— Конечно-конечно, тир. Это должна решать только мать.
— И я о том же, милорд.
На следующий день Володя отправился к дому купца и долго стоял недалеко от забора, пока во двор не вышла Аливия. Некоторое время понаблюдав за ней, он надвинул капюшон и поспешил обратно. Мотаться по этому грязному городу совершенно не хотелось. У моря хоть свежий ветер, но в глубине город отчётливо пах помойкой.
Володя неторопливо шёл посередине улицы, опасаясь приближаться к окнам — не хотел получить на голову ведро помоев, а то и чего похуже. Из-за такой угрозы Володя и ходил всегда в накидке и капюшоне. Раньше в исторических фильмах его всегда поражала эта несуразность, когда какой-нибудь герой, старательно прячась под капюшоном, чтобы его не узнали, пробирался в логово врага. На его взгляд, человеку, в ясную погоду бредущему куда-то в накидке и под капюшоном, остаётся только таблички повесить на грудь и спину: «Я пробираюсь в логово врага!» Теперь он понял, поче