В том доме на тот момент находились вооруженные силы Украины. Предполагаю, что они и стреляли. Девочка ходила проведывать своих знакомых, ее закрыли вместе с ними в подъезде. Она говорит, что это были украинские войска. Ее закрыли и не выпускали. Она шла, остановили и сказали сидеть здесь».
Юрий Геннадьевич, место жительства на момент опроса — г. Полисная
«Сосед вышел по делам — у него пуля так и сидит до сих пор, он в больнице. Из автомата. Дом ему спалили, и не только ему, многим попалили дома. Когда украинцы отступали, они все сжигали на своем пути».
Харченко Анатолий Васильевич, 46 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, пр. Победы, 123
«Это было 25 марта 2022 года. Мы пошли забирать лекарства из квартиры. Дошли до пересечения проспекта Победы и 130-й Таганрогской дивизии. Увидели, что дом, верхние этажи дома разрушены. Дом весь сгорел. Мы развернулись идти назад, в бомбоубежище. Прозвучало два выстрела сзади, со стороны моря (прим.: в тот момент там находились ВСУ). Сначала ей в спину выстрелили (моей матери, Харченко Надежде Леонидовне, 75 лет), а потом, когда я пытался ее поднять, мне в спину выстрелили. По касательной прошло, почти в спину».
Быкова Ирина Степановна, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Когда мы переходили улицу, там, где были украинские военные, нам надо было перейти улицу. Украина стала нас обстреливать, целенаправленно стреляла по нам. Стреляли из автоматов Калашникова, мы упали на землю, лежали. Когда все вроде бы стало тихо, мы поднялись и стали бить минометы...
ДНР стали сильно стрелять в их сторону и ребята крикнули бежать к ним, они нас прикрыли.
Разве можно оправдать действия Украины? Я бы их расстреляла всех. Поставила к стенке, и, не держа никогда в руках автомат, я бы расстреляла».
Шелест Лидия, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«В воскресенье 20 марта (2022 года) мы хотели попасть к себе домой, попытаться проехать посмотреть, что с нашей квартирой. Нам казалось, что там может еще что-то быть. Проспект Металлургов, центральный проспект города. Хотелось посмотреть на нее, цела или нет. И вот так тихонечко, мы акку
ратно проезжали на машине. Абсолютно по пустому городу, ничего не было вокруг.
И вот вдалеке, как раз при подъезде к нашему дому, поперек проспекта увидели стоящий танк. Мы испугались и решили развернуться обратно. На проспекте развернулись на 180 градусов, с одной стороны я краем глаза заметила (слева) солдат. Как только мы развернулись, уже получается справа, по нам прошлась автоматная очередь. На машинах у нас были повязаны белые тряпочки, видно, что это мирная машина. И каким-то чудом мы остались живы после этой автоматной очереди, которая пробила два колеса. Стреляли как раз в передних пассажиров, то есть не по заднему сидению, а по переднему. У меня две руки и касательное головы».
Компанец Тамара Николаевна, 62 года, г. Артёмовск, ул. Краснофлотская
«Над речкой был склад, и там наш знакомый работал, когда они проходили мимо, то были расстреляны украинцами. Геннадий Михайлович лежал и еще двое прямо посреди двора. Там получается квадрат, где он ходил возле речки, там стройматериалы были, если бы знал, то убежал бы.
Нас эвакуировали утром 15 марта. Ребята из штурмового отряда зашли с нашей улицы. А снизу улицы там стояли украинские минометы, чуть выше или САУ.
У нас половины дома уже не было, крыши уже не было и стекол, естественно. Дом большой, и окна огромные, естественно, что окон живых не было. Мы завешивали одеялами, чтобы сквозняка не было, и в ту комнату мы практически не заходили, а там были основные вещи. Пули ВСУ летали, когда была в комнате. Я пригнулась. Как я поняла, они стояли и обстреливали периметр, пули летели в кирпич, а потом начинал стрелять миномет. Украинцы стреляли».
«Мы жили все в подвалах. Здесь, на территории 29-го, 23-го, 27-го дома, шел бой. Нам постучали украинские военные. Все двери были закрыты. Они нам постучали и начали выбивать мирных жителей.
Сюда попал снаряд, попал снаряд в первую квартиру на первом этаже. Здесь бабушка, как раз ее спустили в подвал, потому что ходить не может. Посмотрите дальше, что произошло с квартирой. Это мы пытались тушить сами. Наши “защитники”, хорошо нас “защитили”, что все дома сгоревшие. На 3-м этаже, на котором я живу, вот такая дырка. Стреляли с 29-го дома. Так как стекла нет в подъезде, то попали в нашу квартиру. Теперь ни ванной, ни туалета, ни дома. Говорили ДНР выбивали, но тут кроме нас никого не было».
Шелест Аркадий Николаевич, 53 года, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Я снимал, у меня есть видео, как разбили минометом мой дом. На проспекте Металлургов находится, девятиэтажка. И как раз стоял снимал видео, как минометом 120-м били по мирным домам, стоял на балконе и видел, как одна бахнула, вторая, потом в крышу девятиэтажки напротив попала. Потом понял, что близко стреляют по нам, выбегаю в шахту лифта в подъезд, и как бахнет. Я на 6-м этаже живу, вынесло полностью 9-й этаж, не весь этаж, а квартиру, лоджию вынесло. На восьмом этаже лоджию вынесло и до третьего этажа весь дом без стекол.
Я точно знаю, что это была Украина, стреляли минометами, минометы бьют от двух до пяти километров. Четко я знал, что там тогда стояли украинские войска. “Азов”, это часть ВСУ, как я понимаю, то есть они должны отвечать за действия “Азова”, поэтому для меня что “Азов”, что ВСУ — это единое.
Я ездил к родителям, и постоянно каждое утро минометы ГАЗ-66 видели с четырехствольными минометами “Василек”. Они регулярно с пяти до шести утра обстреливали просто мирные дома. У нас там ни военных рядом, никого. Дома укладывают просто так. С “Азовстали” “Грады” постоянно прилетали. Уложило у нас четыре дома и два человека просто на глазах».
Иванов Станислав Николаевич, 69 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, ул. Федорова
«На углу переулка Сумского и Волховской я увидел с правой стороны от меня человека в камуфляжной форме. Я узнал этого человека, у меня были с ним стычки, он “прихильник” “Правого сектора”. Носил форму ФРГ, там даже нашивка на той куртке имеется с флагом ФРГ. Носил “Правый сектор” такие курточки.
Я увидел, что передо мной разорвался “ВОГ” — боеприпас с подствольного гранатомета. Он выстрелил. Я сразу не понял и не упал, а потом второй выстрел, и я упал и чувствую, что он перезаряжает и по мне стреляет с этого гранатомета. Расстояние у меня к нему было где-то метров 30. При такой стрельбе эффективность маленькая, нужно задирать ствол, поэтому он стрелял по земле, при этом убивши моего брата Валерия. Брат погиб от полученных ранений на месте. До этого кто стрелял, кричал: “Сдохни, собака!”
У меня двусторонний перелом левой ноги, сквозное ранение и правая осколочное то же самое. Рука разорвана. Рука разорванная вот так была, это уже врачи ее немножко соединили. Я заполз, там бордюр вывернут был. Получился бугорочек, я телом заполз туда где-то по пояс и прикрыл голову. Это или осколок или я не знаю, с чего он стрелял, вот такое ранение. Я прикрыл голову, подсунул под этот бордюр. Мало ли чего, если вдруг пулями будут стрелять, то пуля коснется руки и отскочит от руки и улетит, но не пробьет голову. Меня утащил сосед. Я начал кричать. Выскочил сосед. А этот сначала стоял, потом взял гранатомет и пошел в дом разрушенный спрятал. Пришел мой сын с зятем, погрузили меня на тачке.
Стрелял Сливак Евгений. Проживает по улице Богдана, 135. Его сын служит в “Азове”, и племянник его служит в “Азове”».
«Мы как-то воды хотели набрать, у нас там копанки, а там обстреливалось со стороны Украины. Пить же надо. В то место стреляли, а без воды понимаете, как оно. Украина стреляла.
Раза четыре была возможность добежать до криницы, 1 км от нашего дома, в канистры и баклажки. Если не успел, то все. ЕІачинается полный обстрел.
Из автомата и пулемета стреляли, могли снайперы стрелять. Могли пристрелить. Потом уже, когда мы выехали, тех людей, которые ходили, перестреляли. И раненые и убитые. Люди попали под обстрел.
Мы за 8 лет знаем, кто и откуда стреляет. Королько пожаловался, и его не стало. Пожаловался, что украинцы обстреливают. Пошел в военную администрацию и пожаловался. Ну его и сильно побили. Забрали, избили. Он умер».
В целом ряде случаев вооруженные силы Украины наносили целенаправленные ракетно-артиллерийские или минометные удары по находящимся в прямой видимости скоплениям гражданского населения во время раздачи гуманитарной помощи, набора воды, переправы или эвакуации. Такого рода случаи являются прямыми военными преступлениями.
Михайленко Валерий Викторович, место жительства на момент опроса — г. Северодонецк
«Исламский центр тут был. Давали воду людям. Там скважина есть. Ну и прилетело — сами видите, что. Украинский обстрел. Тут даже придумывать ничего не надо. Пятерых похоронили, там еще скелеты остались. Они видели, что обстреливают. Люди приезжали, набирали воду, а я здесь обслуживал генератор для воды. Четыре прилета на городок были и сюда еще шесть или семь снарядов. Они обстреливали, потому что движение людей большое было, соответственно, обстреливали. Это было 14-го числа».