— Благополучие моей жены было и всегда будет иметь для меня первостепенное значение, — решительно ответил Хасан более холодным тоном.
Итан уставился на него в упор и с искренним негодованием произнес:
— Ты обидел ее год назад. Нельзя обижать дважды.
Глаза Хасана сверкнули.
— Я дам тебе совет. Не пытайся разобраться в супружеских отношениях, пока не женишься сам.
— Я отлично понимаю, когда у женщины разбито сердце, — настаивал Итан.
— А ее сердце успокоилось за год нашей разлуки? — спросил Хасан и увидел, что Итан отступает. Кивнув, тот вышел за дверь, где его ждал Рафик.
Примерно в то же время, когда Рафик провожал Итана к ожидающему катеру у борта яхты, Леона надевала белый льняной жакет и подходящие белые льняные брюки. Под жакетом на ней был светло-зеленый топ, она собрала волосы в хвост на макушке и перевязала их зеленым шелковым шарфом. Повернувшись к двери, она решила, что, если ей удастся игнорировать пульсирующую боль в душе, она будет как никогда готова к битве с Хасаном.
Выйдя из каюты, она увидела бородатого мужчину в длинной белой тунике и белой гутре на голове.
— Фейсал! — удивленно воскликнула она и по-доброму улыбнулась.
Фейсал в ответ сложил ладони и низко поклонился.
— Я не знала, что ты на яхте. Ты в порядке? — спросила она, подходя к нему.
— У меня все хорошо, миледи, — ответил он и слегка покраснел.
— А твоя жена? — мягко спросила она.
— О, она здорова. Э-э-э… проблема, от которой она страдала, полностью ушла. Мы очень благодарны вам. Вы позаботились о том, чтобы ей занимались лучшие специалисты.
— Я ничего не делала, а только показала ей правильное направление, Фейсал. — Леона улыбнулась. — Я рада, что она доверилась мне.
— Вы спасли ей жизнь.
— Многие спасли ей жизнь. — Осмелев, она пересекла невидимую черту, которую арабские мужчины проводили между собой и женщинами, и протянула Фейсалу руку, а потом прижала ладонь к тыльной стороне его ладони. — Мы с тобой хорошие заговорщики, да, Фейсал?
— Бесспорно, миледи. — Он улыбался, но слишком волновался из-за близкого контакта с Леоной.
Она опустила руку.
Фейсал поклонился:
— Я должен проводить вас к милорду Хасану.
Следуя за Фейсалом, который держался в двух шагах позади нее, Леона поднялась наверх и попала на солнечную верхнюю палубу, где остановилась, чтобы осмотреться. Небо было чистым и синим, а море — бирюзового цвета. Солнце уже палило, и ей пришлось прикрыть глаза.
— Я вижу, тебе удалось смутить Фейсала, — лениво произнес низкий голос.
Обернувшись, она обнаружила, что Фейсала уже нет рядом, а Хасан сидит за столом, накрытым для завтрака, под огромным белым парусиновым навесом и слегка насмешливо смотрит на нее.
— Иногда нужно не только соблюдать протокол, но и относиться к людям по-доброму.
— Не я изобрел этот протокол. Потребовались поколения семейных традиций, чтобы сделать Фейсала таким человеком, каким он стал.
— Он поклоняется тебе как богу, — сказала она.
— А ты его ангел-хранитель.
— По крайней мере, он доверился мне и поделился со мной своими опасениями.
— После того как я намекнул ему это сделать.
— О, — сказала она, не зная об этом.
— Уйди с солнца, а то сгоришь.
Было жарко. Хасан был прав, но Леона чувствовала себя в большей безопасности, сохраняя с ним дистанцию.
— Я надеялась, что Итан придет сюда с тобой, — произнесла она. — Раз его нет, то я пойду и разыщу его.
В этот момент взревел двигатель катера. Леона оглянулась и замерла. Хасан встал и подошел к ней. Разумеется, в задней части катера стоял Итан. Когда небольшая лодка начала набирать скорость, он взглянул вверх, увидел их и помахал им на прощание.
— Помаши в ответ, моя дорогая, — тихо посоветовал Хасан. — И он поймет, что у тебя все в порядке.
— Ты мерзавец, — прошептала она.
— Отъявленный мерзавец, — сухо ответил он, обнял ее одной рукой за плечи, а второй помахал Итану.
Леона тоже помахала ему рукой. Несмотря на злость, она всегда была предана Хасану, во всяком случае на людях.
Она стояла и крепко держалась за поручень, когда катер скрылся из виду. Хасан был уверен, что она жаждет придушить его.
— А знаешь, — произнес он, — я только что избавил нас от очередного спора.
Глава 5
— Нам нужно зайти в порт, — холодно сказала Леона, высвободилась из-под его руки и чопорно пошла к трапу. Ей хотелось запереться в каюте, пока яхта не зайдет в порт.
Хасан тяжело вздохнул и приказал:
— Вернись! Я пошутил. Нам надо поговорить.
Но это была не шутка, и они оба об этом знали. Хасан вел себя как безжалостный, целеустремленный монстр, который не оставлял ей выбора. Она резко остановилась, когда перед ней появился мужчина с аккуратной бородкой и ястребиными чертами лица.
— Ну, вы только посмотрите на него! — протянула она. — Пришел соучастник преступного заговора милорда шейха.
Рафик открыл рот, чтобы поздороваться с ней, но ее тон заставил его передумать. Он отвесил ей такой поклон, который впечатлил бы даже Фейсала, а Леона сильнее рассердилась.
— Не смей преклоняться передо мной! Мы оба знаем, что ты совсем не уважаешь меня, — резко сказала она ему.
— Вы ошибаетесь, — ответил он, — я вас очень уважаю.
— Даже тогда, когда надеваешь на меня абайю?
— Абайя была крайне необходима, — объяснил он, — потому что ваш наряд сверкал так ярко, что вас могли увидеть при свете автомобильных фар. Примите мои извинения, если мои действия вас обидели.
Он думает, что утешит ее извинениями?
— Знаешь, что тебе нужно, Рафик аль-Кадим? — спросила она. — Тебе надо найти жену — настоящую фурию, которая сделает тебя таким несчастным, что у тебя не будет времени вмешиваться в мою жизнь!
— Вы злитесь, и это правильно, — признал он, но его глаза сверкнули от мысли, что кто-то вмешается в его жизнь. — Я раскаиваюсь по поводу инцидента с абайей.
— Леона, уйди с солнца, — произнес Хасан. — Ты по глупости можешь обгореть из-за своей злости.
Леона не двинулась с места, но Рафик встал прямо рядом с ней и заслонил ее от солнца своим мощным телом.
— У тебя есть новости, Рафик? — спросил Хасан.
— Шейх Абдул хочет срочно поговорить с тобой.
— Шейх Абдул подождет, пока я завтракаю. — Он вернулся к столу для завтрака. — Леона, садись за стол. Рафик, передай шейху, что я поговорю с ним позже.
В конце концов Леона шагнула под навес. Рафик поклонился и ушел. Хасан слегка улыбнулся ей.
— Иногда ты бываешь таким жестоким. — Она выдохнула.
К ее удивлению, Хасан засмеялся.
— Ты называешь меня жестоким, а сама пригрозила Рафику женой. У него есть женщина, — признался он, подходя к Леоне со спины. — Черноволосая, кареглазая испанка с золотистой кожей. — Он расстегнул единственную пуговицу на жакете Леоны и начал его снимать. — Она очень соблазнительно танцует фламенко. — Его губы коснулись тонкого изгиба ее обнаженного плеча. — Но Рафик уверяет меня, будто ничто не сравнится с тем, как она танцует только для него.
— Ты видел ее танец? — Не сдержавшись, Леона повернула голову, и в ее зеленых глазах сверкнула ревность.
Выгнув темную бровь, он лукаво посмотрел на Леону:
— Ты утверждаешь, будто хочешь освободить меня, но на самом деле ты так властвуешь надо мной, что я чувствую, как твои цепи сжимаются, а не ослабевают.
— Какой ты тщеславный!
— Потому что мне нравятся цепи? — спросил он, обезоруживая ее.
Леона опешила. Хасан был способен соблазнить ее за несколько секунд. Нет, на самом деле она хочет освободить не его, а себя.
— Я буду чай, — пробормотала она, пристально разглядывая блюда на столе.
Хасан вдруг охнул:
— У тебя синяки! — Он уставился на ее правое плечо.
— Ерунда. — Она старалась не обращать на это внимания.
— Где у тебя еще болит? — Он принялся осматривать те части ее тела, которые не скрывала одежда.
— Побаливает правое бедро, — сказала она. — Хасан, прекрати! Со мной все в порядке.
Он ее не слушал. Брюки Леоны соскользнули на палубу, и Хасан, встав на колени, принялся осматривать ее правое бедро.
— Я у твоих ног, — извиняясь, произнес он.
— Я заметила, — сказала она, ее голос дрожал от шока, а не от радости. — Встань и дай мне одеться, — умоляла она. — Нас могут увидеть.
— Не увидят, если они дорожат своими головами, — ответил он и стал натягивать брюки на ее узкие бедра.
И в этот неподходящий момент появился Фейсал. Леона покраснела, а Хасан вскочил на ноги как ошпаренный.
— Мои искренние извинения, — испуганно взмолился Фейсал. — Ваш достопочтенный отец… Шейх Халифа желает немедленно поговорить с вами, сир.
Хасан резко взял Леону за плечи и усадил ее на стул.
— Принеси моей жене чаю, Фейсал! — рявкнул он на своего слугу.
Обрадовавшись шансу уйти, Фейсал почти убежал.
Хасан обратился к Леоне:
— Поешь!
Он не смотрел ей в глаза. При виде легкого румянца на его скулах она улыбнулась. Вряд ли кто-нибудь видел шейха Хасана аль-Кадима в таком замешательстве.
— Не смейся надо мной! — прорычал он, наклонился и поцеловал ее в губы, а потом быстро ушел, пообещав вернуться через минуту.
Леона съела свежеиспеченную булочку, выпила чаю, но Хасан все не возвращался. В конце концов появился Рафик. Он формально поклонился ей и принес извинения от Хасана, который занимался государственными делами.
Она знала, что он может часами работать.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — спросил Рафик.
— Это приказ государя? — сухо сказала она.
Он одарил ее полуулыбкой и сел на стул.
— Расскажи мне о своей любовнице-испанке, — предложила она.
Рафик вздохнул, стащил гутру с головы и бросил ее в сторону. Это был знакомый жест члена семьи аль-Кадим. Он олицетворял многое: усталость, гнев, презрение или уступку.
— У него нет совести, — пожаловался он.