В этот момент Хасан совершил огромную тактическую ошибку, хотя еще не подозревал об этом. Потому что он не отказался от своего решения в приступе гнева. И хотя могло показаться, что Леона отмахнулась от его слов, она их не забыла. И она вовсе не забыла причину, по которой она здесь находится: кое-кто хотел ей навредить.
Но пока они делали вид, что все замечательно. Фактически это был их второй медовый месяц, хотя и необычный — с Рафиком и Фейсалом. Они много смеялись и резвились, как и все отдыхающие. Государственные дела отошли на второй план, уступив место другим, более увлекательным занятиям. Они занимались виндсерфингом у греческих островов, ныряли с маской и трубкой над затонувшими кораблями, катались на гидроциклах в Средиземном море.
Наступила вторая неделя отдыха. Леона набрала вес, который она потеряла за месяцы разлуки с Хасаном, и ее кожа приобрела здоровый золотистый оттенок. Когда Хасан работал в кабинете, Рафик всегда был рядом с ней, чтобы поддерживать иллюзию, будто все чудесным образом стало хорошо.
Но однажды в жаркий полдень, когда Хасан заперся в своем кабинете, а Фейсал, Леона и Рафик отдыхали на тенистой террасе, потягивая прохладительные напитки из высоких бокалов и читая книги, все изменилось. Леона случайно взглянула вверх и испытала настоящий шок. Яхта так близко подошла к суше, что ей показалось, будто она может протянуть руку и коснуться земли.
Встав, она подошла к поручням.
— Что это, Рафик?
— Конец нашего пребывания вдали ото всех, — ответил ей совсем другой голос.
Глава 6
Леона обернулась и увидела, что Хасан стоит неподалеку, а Рафик собирается встать. Рафик быстро извинился и ушел. Сердце Леоны забилось чаще, она ждала, пока Хасан разъяснит ей свои слова.
Она заметила, что он по-прежнему одет в шорты и рубашку, но выглядит крайне напряженным. Он держал в руке золотую авторучку, которую явно забыл бросить на стол, потому что торопился выйти из кабинета.
— Мы прибыли сюда раньше, чем я ожидал, — сказал он, подтверждая ее последнюю мысль.
— Хотелось бы узнать, где мы находимся, — произнесла она, переполняясь дурными предчувствиями.
— Порт-Саид, — сообщил он, заметил ее удивление, опустил глаза и понимающе усмехнулся.
Порт-Саид лежал в устье Суэцкого канала, который соединял Средиземное море с Красным морем. Если они зашли в порт, то причина для этого только одна. Хасан готов отправиться домой, и их недолгий морской рай вот-вот закончится.
Он бросил авторучку на шезлонг рядом с книгой, которую Леона там оставила, затем уселся за длинный белый стол, за которым они ужинали. Вздохнув, потер рукой затылок, словно пытаясь избавиться от напряжения.
— Сядь рядом со мной, — попросил он.
Леона покачала головой и крепко скрестила руки на груди.
— Сначала скажи, что происходит.
— Не усложняй мне задачу, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты была рядом, когда я объясню.
Но она не хотела находиться рядом, когда он обо всем ей расскажет.
— Ты собираешься домой, не так ли?
— Да, — подтвердил он.
— Понятно. — Она хохотнула. — Праздник окончен.
Солнце блестело на голубой воде, бросая мерцающий туман на приближающуюся землю. Несмотря на жару, Леоне было холодно. Несмотря на ясный день, ей казалось, что она погрузилась в темноту.
— Итак, что ты собираешься делать? — спросила она его. — Ты высадишь меня на набережной в той одежде, в которой я прибыла сюда, и мило помашешь мне рукой на прощание? Или я получила право вернуться в Сан-Эстебан?
— О чем ты говоришь? — Хасан нахмурился. — Ты моя жена, но ты говоришь о себе как о любовнице.
Когда он подошел к ней, она почувствовала, как ее тело ожило, а соски напряглись, и возненавидела себя за то, что так слабеет перед мужчиной, который собирается выполнить свое обещание и отпустить ее.
— Любовница держит свой прекрасный рот на замке и просто слушает. Жена оказывает мужу честь выслушать его, прежде чем она сделает совершенно неверные выводы, — заявил он.
— Ты только что сказал мне, что наше время здесь закончилось, — напомнила она ему, слегка пожав тонкими плечами.
Схватив за руку, он потянул Леону к стулу, на который заставил сесть. Усевшись на стул напротив нее, он обхватил ее ноги своими коленями.
— А теперь послушай, потому что это важно, и я не допущу, чтобы ты отвлекала меня пустяками, — произнес он.
Она приоткрыла рот, чтобы возразить, но Хасан остановил ее, прижав пальцы к ее губам. Он опустил руку и посуровел, а Леона затаила дыхание.
— Ты знаешь, — начал он, — что мой отец всегда был твоим самым сильным сторонником, и именно о нем я собираюсь говорить…
Как только он упомянул шейха Халифа, ее выразительные глаза затуманились от беспокойства.
— Чем хуже его здоровье, тем сильнее он беспокоится о будущем Рахмана, — пояснил Хасан. — Его волнует все: я, ты, то, что я буду делать, если давление, оказываемое на меня сейчас, вынудит меня принять решение, которое изменит систему правления Рахмана.
— Ты всерьез думал отказаться от права наследования? — Леона удивленно ахнула.
— Это один из вариантов, — признался он. — Он стал нравиться мне больше после того, как я раскрыл заговор, который был направлен на то, чтобы заставить меня поступать так, как хотят другие люди, — язвительно прибавил он. — Но ради отца я не откажусь от своих обязанностей. Его беспокоит, что я стану несчастным, если меня вынудят пожертвовать тобой ради стабильности в стране. И я не могу не думать о его душевном спокойствии.
— Мне жаль, — пробормотала она.
— Мне нужно не твое сочувствие, а твоя помощь, — кратко сказал он, и она подумала, как ему не нравится просить. — Он любит тебя, Леона, ты это знаешь. Он очень скучает по тебе с тех пор, как ты уехала из Рахмана.
— Я не забывала его, Хасан, — оправдываясь, ответила она. — Я общаюсь с ним каждый день через Интернет. Я даже читаю те же книги, что и он, чтобы мы могли обсудить их вместе.
— Я знаю. — Хасан усмехнулся. — То, что ты ему говоришь, он передает мне. Поэтому я в курсе того, что я хулиган и тиран, беспринципный человек и достойный сын своего отца.
— Я сказала это, чтобы рассмешить его, — произнесла она.
— Об этом я тоже знаю, — заверил он ее. — Но ему нравится, когда я улыбаюсь вместе с ним. — Он провел пальцем по ее щеке, на которой выступил румянец от смущения. — И я должен признать, — прибавил он, опуская руку, — что с ним ты общаешься намного дружелюбнее, чем со мной.
Хасан имел в виду письма, полученные от ее адвоката.
— Между нами было все кончено, — сказала она. — Тебе следовало оставить все, как есть.
— Между нами еще не все кончено, и я не могу это так оставить.
— Твой отец…
— Он нуждается в тебе, — мрачно произнес он. — Я хочу, чтобы ты помогла мне избавить его от некоторых забот. Поэтому я прошу тебя открыто примириться со мной ради моего отца, если ты не хочешь сделать это ради нас с тобой.
Леона все поняла.
— На какое время?
Хасан пожал плечами:
— Доктора дают ему два месяца, максимум три. Я прошу тебя, пусть он уйдет в мир иной со спокойной душой.
Она закрыла рукой глаза, понимая, что не сможет отказаться. И она не хотела отказываться. Она любила этого старика так же сильно, как своего отца. Но у нее остались сомнения.
— Мне ждать появления второй жены, которую тебя обяжут взять?
Выражение его лица ожесточилось.
— Окажи мне честь и прояви ко мне немного чуткости, — ответил он. — У меня нет желания жертвовать тобой ради себя самого. И меня оскорбляет то, что ты думаешь, будто я на это способен.
— Но мое возвращение в Рахман не решит твоих проблем со старейшинами, если ты не возьмешь жену.
— Мы со старейшинами договорились, что в знак уважения к моему отцу они не станут поднимать эту тему, пока он жив.
— А потом?
— Я разберусь с ними в свое время. Но в любом случае в следующие несколько месяцев важнее всего спокойствие моего отца. Ты сделаешь это? — прямо спросил он.
— Неужели ты думал, что я откажусь? — Она вздохнула, встала и отодвинула свой стул, чтобы обойти его.
— Ты сердишься. — Он прищурился, глядя в ее сверкающие глаза и на застывшее выражение ее лица.
— В принципе я согласна снова играть роль любящей жены, — сказала она. — Но сейчас уйду и буду дуться, как ты это называешь. Потому что, как бы хорошо ты ни говорил, Хасан, ты виновен в том, что ты использовал меня почти так же, как планировали мои похитители. А значит, ты ничем не лучше их.
С этими словами она повернулась и ушла, и Хасан отпустил ее, потому что она была права.
Через несколько секунд появился Рафик с вопросом, написанным на жестких линиях его лица.
— Не спрашивай, — настойчиво посоветовал Хасан. — Она еще не знает и половины.
— Какую половину она не знает? — спросил Рафик.
— О том, что будет дальше, — ответил Хасан, видя, как взгляд сводного брата скользит по его левому плечу. Он повернулся, чтобы посмотреть, на что тот смотрит, и выругался. Они почти прибыли в Порт-Саид.
— Сколько осталось времени? — спросил Хасан.
— Примерно час до приезда первых гостей.
У Хасана остался всего час, чтобы снова поговорить с Леоной, успокоить ее и попросить о помощи.
— Тебе лучше подготовиться, чтобы занять мое место, Рафик, — проворчал он. — Потому что сейчас я всерьез подумываю о том, чтобы покинуть корабль вместе со своей женой и забыть, что у меня есть хоть одна капля крови аль-Кадимов.
— Наш отец не одобрит такое решение, — сухо заметил Рафик.
— Не надо мне об этом напоминать! — резко ответил Хасан.
— Я просто пытаюсь избавиться от такой миссии, — оправдывался его сводный брат. — Я не желаю оказаться на вашем месте, милорд шейх.
Собираясь пойти за Леоной, Хасан остановился.
— Чего же ты хочешь? — с любопытством спросил он.
Рафик вздохнул:
— Прямо сейчас я хочу, чтобы наступила полночь и я был со своей женщиной в гостиничном номере в Порт-Саиде. Сегодня вечером она прилетает, чтобы танцевать для королевских гостей. Но потом она будет танцевать только для меня, а я стану поклоняться ей. Затем я буду наслаждаться ее телом до рассвета, после чего неохотно вернусь сюда, чтобы служить вам, милорд шейх. — Он насмешливо поклонился.